Жестокий роман. Книга 1 - Пенни Винченци Страница 47

— Не хочешь ли пообедать со мной?

— Джо, я бы с удовольствием, но на этой неделе мне предстоит отправить Тоби в школу, а на следующей неделе домой возвращается Хлоя. У меня сейчас очень много работы.

— Каролина, я хочу пригласить тебя на рождественский обед. Я соскучился по тебе, да и ты должна хоть немного развлечься. Я сделаю все, чтобы поднять тебе настроение, а для меня это будет одно удовольствие.

— М-м-м.., ну что ж, хорошо, с удовольствием. Думаю, что к Рождеству получу от псе весточку. Только боюсь, что она не захочет иметь со мной ничего общего. Знаешь, дети бывают очень жестокими.

— Нет, это не так, Каролина, — уверенно сказал Джо. — Она просто испугалась и не знает, что делать.

Она же совсем еще ребенок.

— Очень надеюсь на это, Джо. Я хочу послать ей рождественскую открытку, но не представляю, как это сделать. Может, лучше послать открытку Иоланте Дюграт и попросить переслать ее Флер? Что ты мне посоветуешь? А еще я хочу послать дочке небольшой подарок на день рождения. Это как раз будет на Новый год. Как ты считаешь?

— Да, это прекрасная идея, но тебе следует купить открытку в подарок в Лондоне.

— Ну хорошо, договорились.

— Каролина, это Джо. Я подумал, что у тебя очень плохое настроение. Ведь уже Новый год. День рождения Флер.

— С Новым годом, Джо. У меня действительно дурное настроение. Спасибо, что позвонил. Ты настоящий друг.

— Я все еще надеюсь когда-нибудь стать для тебя чем-то большим, чем другом.

— Я знаю, Джо.

— Каролина, у тебя есть новости?

— Нет, Джо, увы. Боюсь, я никогда не получу от нее ответа. Кажется, мне уже не очень хочется этого.

Не знаю, что со мной происходит. Я иногда думаю, что она неприятная и жестокая девочка. Как можно не написать мне и не поблагодарить за рождественский подарок? Я ей послала такие красивые жемчужные серьги.

Если они не понравились флер, она могла бы вернуть их мне. Другими словами…

— Каролина, ты плачешь?

— Нет, нет, что ты, я не плачу.

— Каролина, главный редактор моей газеты попросил меня сделать серию репортажей о так называемом старом порядке, то есть о высшем классе родовой аристократии. Могу ли я приехать к тебе и взять интервью у тебя и сэра Уильяма?

— Нет, ни в косм случае, Джо. Это невозможно.

Ты же сам это прекрасно понимаешь. А что случилось? Как я помню, ты всегда занимался образами новых кинофильмов.

— Меня недавно повысили в должности. Сейчас я заведую отделом публицистики.

— Поздравляю от всей души, Джо. Очень рада за тебя. Надеюсь, это только начало.

— Спасибо, но я хотел бы, чтобы ты поздравила меня во время торжественного обеда.

— О Джо! Знаешь что? Мне тут дали два билета на Центральный корт в Уимблдоне. Уильям не любит теннис, да и неважно себя чувствует. Почему бы нам не пойти вместе? Играть будет Мария Буэно. Ты любишь теннис? Или для тебя это тоже смертельная скука?

— Теннис — это именно то, что интересует меня в последнее время больше всего на свете.

— Вот и прекрасно. В среду. Договорились?

— Договорились. Никаких новостей нет?

— Нет, Джо, никаких. Об этом можно забыть. Видимо, мое время еще не пришло.

Долгожданное письмо она получила только в августе. Был жаркий, сухой день. Каролина сидела в саду и наблюдала за детьми. Хлоя играла в теннис с подружкой, а Джолион и Тоби корчили ей рожи и гоняли пустую банку по газону.

"Дорогая леди Хантертон!

Вы написали мне в прошлом году. Со мной случилось несчастье. В прошлом месяце меня изнасиловали в метро, и сейчас я боюсь, что забеременела. Я не хочу говорить об этом бабушке. Не могли бы вы выслать мне 500 долларов на аборт? Надеюсь, у вас найдется такая сумма. Искренне ваша Флер Фитцпатрик".

1961-1962

— Я хочу поехать с тобой, — сказал Джо.

— Нет, Джо, это невозможно. Что скажет Уильям, если узнает об этом?

— А почему он должен узнать? — спросил Джо. — Я встречусь с тобой в самолете. Ну подумай сама, дорогая, как я могу отпустить тебя одну?

— Не волнуйся, я справлюсь с этим без особого труда, — сказала Каролина, пытаясь подавить приятное чувство, возникшее у нее при мысли о том, что проведет несколько дней с Джо.

— Не сомневаюсь, что ты справишься, но я не хочу этого, — упрямо повторил Джо. — Это не так просто, как тебе кажется, и я хочу быть рядом с тобой на всякий случай.

— Джо, ты очень добр ко мне, хотя я и не понимаю почему.

— Во-первых, ты мне очень нравишься, и я чувствую ответственность за тебя, поскольку вовлек тебя в это дело. Во-вторых, я не теряю надежды, что когда-нибудь мне удастся затащить тебя в постель. Нью-Йорк — самое подходящее место для этого. Во всяком случае, у меня больше возможностей сделать это в Нью-Йорке. чем здесь. Ты ведь живешь в Саффолке, а я — в Лондоне. Я просто проявляю практичность и предусмотрительность, вот и все.

— Джо, я не собираюсь ложиться с тобой в постель, поэтому тебе лучше остаться здесь.

— Каролина, я все равно поеду с тобой. Помимо всего прочего, ты совершенно не знаешь Нью-Йорка, а я знаю, хоть и немного. Я помогу тебе. А теперь скажи, пожалуйста, когда ты вылетаешь?

— На следующий день после святок, — сказала Каролина, чувствуя, что у нее нет больше сил сопротивляться. — Самолет вылетает в десять утра.

— Хорошо, встретимся в самолете. А что говорит Уильям по поводу твоего отъезда?

— Почти ничего, — ответила Каролина, стараясь не вспоминать холодное, неприязненное выражение лица мужа, услышавшего о ее решении поехать в Нью-Йорк.

«Ну что ж, — сухо проговорил он. — Потрудись сообщить мне о том, что ты скажешь детям».

— А что дети?

— Я.., я еще не сообщила им о своих планах, но собираюсь сделать это безотлагательно.

— И что же ты им скажешь?

— Совру что-нибудь.

— Ты считаешь, что это правильно? Ведь твоей старшей дочери уже шестнадцать лет.

— Джо, я лучше знаю своих детей.

Когда Каролина вошла в комнату Хлои, та рассматривала рождественские подарки. Увидев мать, она с удивлением посмотрела на нее.

— Что, мама?

— Хлоя, к сожалению, мне придется оставить вас на несколько дней после Рождества. Кстати, я очень не .люблю делать тебе замечания, но ты разбросала оберточную бумагу по всей комнате.