Неотразимая - Конни Брокуэй Страница 47

– Прости меня, – произнес Томас.

Фиа не спросила за что, но Томас почувствовал, как на мгновение она крепче сжала его руку. Какое-то время они шли молча. С каждым шагом все острее становился запах моря, скал и сосен.

– Кей вспоминает отца? – спросил Томас.

– Грегори? Иногда. Грегори проводил с детьми мало времени, – ответила Фиа.

– А ты? Ты тоскуешь по мужу? – Томас сам не понимал, почему он вдруг задал этот вопрос.

Фиа вдруг остановилась, повернулась к нему и какое-то время молча смотрела на Томаса. Потом заговорила:

– Грегори Макфарлен был человеком не очень умным. Пределом его мечтаний была популярность среди светских щеголей и картежников. Своими детьми он занимался мало.

Да и меня, пожалуй, больше терпел, чем любил. Однако детям он дал гораздо больше, чем другие родители, и, в конечном счете, больше, чем ожидала я. Я его не любила, но и не ненавидела, уважала, а не презирала. В нашем браке не было ничего выдающегося.

– Но почему же ты вышла за него? – Это был лишний вопрос. Возможно, она сама не знает, почему Карр выдал ее за Макфарлена.

– Я вышла замуж из-за его усадьбы, – объявила Фиа и пошла прочь.

– Но наверняка было что-то еще, – предположил Томас, когда нагнал и остановил ее, положив руку на плечо. – Зачем Карру какой-то сельский дом в глуши?

– Карру? Но какое отношение ко всему этому имеет Карр?

– Ведь это он заставил тебя выйти замуж за Макфарлена.

– С чего ты взял? – удивилась Фиа. Томас наблюдал за ней с возрастающим интересом.

– Как ты сама призналась, – начал он осторожно, – Карр растил тебя специально для...

– Будь проклят Карр! – неожиданно резко проговорила Фиа. – Будь прокляты все его планы! Я вышла замуж за Макфарлена только ради того, чтобы сбежать от Карра, от его махинаций и заговоров. Я надеялась, что, когда Макфарлен умрет, я стану свободной и никто больше не будет манипулировать мной. Я мечтала получить независимость!

– Но неужели ты сама верила в это, – усомнился Томас. – Ведь у Макфарлена сын...

– Тогда я еще не знала, что у Макфарлена есть дети, – довольно резко ответила Фиа, но затем ее лицо смягчилось. – Я даже не подозревала об этом.

Томас услышал резкость в ее голосе, но не понял, чем она вызвана. «Если Фиа так ненавидит Карра, то почему она столько времени проводит в его компании? – недоумевал он. – Карр выставляет ее в обществе, как лошадь на продажу». Вслух Томас ничего не сказал, но подумал, что сравнение это очень точно.

А Фиа думала о более приятном: о Кее и Коре. Как она была раздосадована вначале их присутствием в Брамбл-Хаусе, но потом эта досада прошла. Постепенно пустота в ее душе стала заполняться новым, еще неведомым ей доселе чувством. Она долго подбирала название тому, что испытывала, изумляясь, что в ее сердце нашлось место такой теплой радости от близости с детьми.

Конечно, она любила Гунну, а позднее, когда ближе узнала братьев, привязалась к ним. Но чтобы она полюбила двух чужих детей, это невероятно! Она даже сама не подозревала, сколь сильно полюбила их, пока не умер Грегори и не появился Карр. Она была готова на все, чтобы защитить детей. Фиа устремила взгляд на Томаса, который в свою очередь задумчиво разглядывал ее.

И тут же мысли о Кее, Коре и Карре покинули Фиа. Она не выносила, когда он так смотрел на нее, и быстро прошла вперед. Какое значение имеют для него мотивы, по которым она вышла замуж? Разве мало женщин выходят замуж по расчету, чтобы улучшить положение в обществе или стать богаче? Честно говоря, так поступает большинство. Тогда почему ее признание вызвало у него чувство, похожее на брезгливость?

Фиа до боли закусила губу. Она тщетно прислушивалась, не раздастся ли за спиной звук его шагов. Все было тихо: он оставался там, где она его оставила. Фиа как бы случайно посмотрела назад и увидела, что он озадаченно смотрит ей вслед.

Неужели она ошиблась и его лицо выражало совсем не брезгливость и недоверие? Никогда раньше она не погружалась в чувства другого человека. Чувства людей, с которыми она привыкла иметь дело, всегда были очевидны и поверхностны, примитивны. Нужно было просто иметь пару глаз, направленных на определенную часть мужского тела, чтобы оценить эти чувства.

С этой точки зрения ей было ясно, что Томас испытывал по отношению к ней определенные чувства. Но она хотела быть для него чем-то большим, чем просто предметом его эротических мечтаний, хотя быть предметом его мечтаний... Фиа сглотнула.

Иногда ночью она думала о нем, думала так же, как раньше мужчины думали о ней или, по крайней мере, нашептывали ей на ухо. Она представляла себя в объятиях Томаса, чувствовала его прикосновения, мучилась и сгорала от желания, которое еще ни разу не было удовлетворено. Желание это Фиа едва сознавала, а удовлетворить его мог только он. Если бы захотел.

Боже правый, о чем она думает! Ее мысли, чувства, причины, по которым она позволила себя похитить, ее цели здесь – все смешалось у нее в голове, все шло не так, как она задумала. Она, совсем как молоденькая неопытная девушка, потеряла голову от Томаса Макларена и теперь не знала, что с этим делать.

Внезапно Фиа ощутила легкое прикосновение к плечу. Она обернулась. Позади стоял Томас и пристально вглядывался в нее.

– Что случилось? – невольно вырвалось у Фиа.

– Ты так любишь Брамбл-Хаус, он так важен для тебя?

– Люблю? – повторила Фиа в смятении. Весь ее мир был разрушен. – Не знаю. Моим домом раньше был Уонтон-Блаш, хотя я знала, что он никогда не будет принадлежать мне, я никогда не смогу...

– Не сможешь что? – выдохнул Томас, по-прежнему вглядываясь ей в лицо.

– Привести его в порядок.

– В порядок?

– Да. Знаешь, глядя на этот замок, я всегда думала о королеве, которую сослали и которая была вынуждена прятаться в замке под личиной куртизанки.

– Понимаю, – пробормотал Томас. Острое желание сжигало его, он не мог оторвать жадного взгляда от ее мягких, чуть приоткрытых губ. Если она приблизится еще хоть на дюйм, что делать? Что случится? А что случится, если он ничего не сделает?

Фиа силой заставила себя оторвать взгляд от его глаз и продолжила разговор:

– Однажды я нашла в замке картину, на которой он был изображен еще до того, как перешел во владение Карра. На меня эта картина производила почти волшебное действие. Возможно, все дело было в таланте художника. – Фиа лукаво улыбнулась. – Я представляла себе, что я та самая Элизабет, первая хозяйка замка, и жду возвращения Дугала.

– Дугала Макларена?

– Да, – подтвердила Фиа. Ей вдруг захотелось снова прикоснуться к лицу Томаса, как тогда, в ночь маскарада. Сейчас он не был так гладко выбрит, и кожа должна быть другой на ощупь. – Но когда я подросла, то поняла, что я не Элизабет и что Дугал никогда не приедет. И тогда я нашла другое место, которое стала называть своим домом.