Влюбиться в дьявола - Элизабет Хойт Страница 47

— Ты такая нежная, податливая, — прошептал он, словно демон-искуситель. Его губы искривились от сладострастной судороги. — Я хочу быть в тебе всегда. Хочу любить тебя бесконечно.

Он опять вошел в нее, но на этот раз все прошло намного лучше. Она ласково провела ладонью по его мокрому от пота лицу, коснулась пальцами птиц. Неужели она так дорога ему? Неужели это правда? Она верила и не верила своему счастью.

Его лицо сморщилось, словно от боли.

— Я пытаюсь сдерживаться, не торопиться, но у меня ничего не получается. Не получается. — Он опустил голову ей на грудь, слегка поцарапав крестообразной серьгой ее кожу.

Он опять вошел в нее, мощно и уверенно. Беатриса чуть не задохнулась от острого приступа наслаждения. Ей больше не было больно, напротив, каждое его погружение внутрь ее тела воспринималось с неизведанным доныне удовольствием, перераставшим в невыразимое наслаждение. Несмотря на его физическое превосходство и ведущую роль в любовной игре, он выглядел более ранимым и уязвимым, чем она. Видимо, поэтому он пробуждал в ней сострадание. Он сливался с ней в единое целое, но их физическое соитие перестало казаться ей чем-то постыдным, а наоборот, представлялось каким-то удивительным чудом.

Рено дышал все чаще, его глаза безумно блестели, губы подергивались от внутреннего желания. Он уже не владел собой, мощный поток страсти неудержимо нес его к конечной цели. Он двигался все быстрее и быстрее, осыпая ее страстными поцелуями и хрипло шепча:

— Беатриса… Беатриса…

Вдруг он дернулся, задрожал, конвульсия пробежала по всему его телу. Он уткнулся головой в ее грудь и издал дикий, страшный стон. Последняя судорога, и он застыл, полностью обессилевший.

В спальне воцарилась тишина. Беатриса лежала и прислушивалась к мерному стуку дождевых капель в оконные стекла. Вставать не хотелось, приятная истома овладела ею, она закрыла глаза и уснула под убаюкивающий шелест дождя.

Рено разбудил сильный удар грома. Рядом с ним лежала, размеренно дыша, его женщина. Впервые за семь лет он спал спокойно, умиротворенно, не испытывая ни страха, ни внутреннего напряжения. Столь чудесной перемене, метаморфозе он был обязан ей, Беатрисе. Он смотрел на нее с благодарностью и любовью.

Ее волосы цвета спелой пшеницы разметались по всей подушке, несколько прядей упали ей на лицо. Мерное дыхание, полуоткрытые губы, как у спящего ребенка, растрогали его. Нежность проснулась в загрубевшем и ожесточившемся сердце Рено. На ее переносице залегла небольшая морщинка — отпечаток глубокого горя по умершему Джереми. Ему хотелось разгладить морщинку поцелуями. Но, увы, как бы ему ни хотелось, он был не в силах оградить ее от житейских невзгод и бед.

Бодрый, воспрянувший духом, воскресший к новой жизни, Рено жаждал борьбы, потому что не сомневался в победе. Он осторожно выскользнул из-под одеяла и начал тихо одеваться. Но как ни старался он не шуметь, она все-таки проснулась.

— Как ты себя чувствуешь?

Беатриса сонно потянулась, и на ее щеках заиграл румянец.

— Несколько усталой.

— Прости, если что не так. — Он присел на край кровати. — Оставайся в постели, а я пришлю наверх горничную и велю приготовить тебе горячую ванну.

Она грустно улыбнулась:

— Ванна — это было бы чудесно.

— Тебе лучше провести весь день в постели.

— Бедный Джереми…

— Я узнаю у родных Джереми, где он похоронен.

— Благодарю. — Она схватила его за руку и пожала ее. Рено встал, намереваясь уйти. Она нахмурилась: — Сколько сейчас времени? Как долго ты находился в моей спальне?

— Сейчас половина второго.

— Боже мой! — испугалась Беатриса и присела в постели. Одеяло свалилось вниз, открыв ее прекрасную грудь. — Боже! — Она схватилась за него, поспешно прикрывая себя. — Что подумает Квик? Что скажет дядя?

Рено улыбнулся. Сколько детской непосредственности, сколько наивности! Нет, какой она все еще ребенок!

— Они все думают, что ты спала со мной. У Беатрисы отвисла челюсть.

— Ты должен немедленно уйти отсюда.

— Беатриса! — Он закатил глаза в притворном веселом недоумении.

— Поторапливайся. Квик и я что-нибудь придумаем, как мне лучше выйти из этого положения. Все должно выглядеть так, будто ничего не случилось.

Рено фыркнул, услышав подобную чушь. Откровенно говоря, ему было все равно, что думают о них окружающие. Переживать из-за подобных пустяков он не собирался, но испуганный вид Беатрисы встревожил его. Черт, он опять вопреки своему желанию огорчил ее.

Он нагнулся, положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза:

— Послушай, я не какой-нибудь молокосос, которого легко напугать, чтобы отбить желание спать с вами, мадам.

Она попробовала, было что-то возразить, но он закрыл ей рот страстным поцелуем. Она была его женщиной, и он не собирался бросать ее, она должна быть уверена в его силе, поддержке и любви. Рено выпрямился:

— Ладно, поговорим обо всем попозже. Подхватив верхнюю одежду, он с решительным видом вышел из спальни.

Из крепостных ворот вышли сто воинов в черных доспехах, настолько черных, что они даже не отражали света. Воины сотрясали воздух боевым кличем. Они скопом надвинулись на Лонгсуорда. Окажись на его месте простой смертный, он, несомненно, бросился бы наутек, но не таков был Лонгсуорд. Он стоял на месте твердо и спокойно и размахивал своим верным тяжелым мечом. Лезвие меча сверкало на солнце, капельки пота стекали с его лба, и каждый взмах меча уносил жизнь одного из вражеских бойцов. Они падали под его ударами, будто листья с дерева поздней осенью. Около часа продолжалась битва, и никто из черных воинов колдуньи не остался в живых.

История Лонгсуорда

— И он угрожал снова лечь с тобой в постель? — с явным интересом спросила Лотти.

— Он не был особенно многословным, — задумчиво ответила Беатриса. — Хотя смысл один и тот же.

Беседа происходила в карете, обе леди ехали в салон миссис Постлтуэйт.

— Изумительно! — восхищенно заметила Лотти. — Какая увлекательная, волнующая игра!

— Для тебя, возможно, игра, но ведь речь идет о моей жизни, Лотти. Что я наделала? Я отдалась ему.

— Что ж тут такого? Иначе это не назовешь.

— Да, разве можно это назвать иначе? — Беатриса нахмурилась. — Я потеряла девственность.

— Ну и что? — поспешила утешить ее Лотти. — Всего-то пять минут страха и немного крови.

— Нет, не пять минут. — Беатриса зарделась.

— В любом случае это никак не отразится на твоей жизни. Поверь мне. — Лотти небрежно махнула рукой.

— А что, если я забеременела?