Темное зеркало - Соня Мэсси Страница 47

— И как вы усвоили курс? — усмехнувшись, спросила Элизабет.

— Думаю, неплохо. И не только теорию, но и практику. И что же они говорили вам еще, эти полицейские? Попробую догадаться. Они заявляли вам примерно следующее: «Мы ничего не можем сделать с Фергюсоном, пока он не нарушил закон». Или, например: «Мы не имеем права арестовать его, ведь он не представляет угрозу для общества». Так?

— Да, именно так они мне и заявляли.

— Элизабет, я действительно очень сожалею обо всем случившемся. — Ник положил руку ей на плечо, и она ощутила ее силу и тепло. — Как же события разворачивались дальше?

— Следующим летом я переехала в Нью-Йорк, — продолжила Элизабет. — Во-первых, хотела поступить там учиться в колледж, а во-вторых, надеялась избавиться от навязчивой привязанности Фергюсона. А Марти тогда училась в школе… Мы скучали друг по другу, часто перезванивались. — Голос Элизабет дрогнул.

— Ваша сестра была знакома с Дэвидом Фергюсоном? — спросил Ник, сочувственно глядя на Элизабет.

— Нельзя сказать, что они были знакомы. Марти видела его несколько раз, когда он подолгу торчал у дома, поджидая меня, она разговаривала с ним по телефону, когда Фергюсон звонил мне. Но лично знакомы они не были.

— Элизабет, расскажите, как все случилось, — тихо попросил Ник. — Я понимаю, вам до сих пор больно вспоминать об этой трагедии, но тем не менее…

— Как все случилось? — печально повторила Элизабет. — Я пригласила Марти погостить у меня в Нью-Йорке. Она мечтала своими глазами увидеть Большое Яблоко [2], и мне очень хотелось доставить ей это удовольствие. Как замечательно мы с Марти проводили время! Я показывала ей небоскребы: Рокфеллеровский центр, Эмпайр-стейт, мы делали покупки в многочисленных магазинах на Пятой авеню, ходили в музеи, в Центр международной торговли.

— Вы с сестрой были очень близки, — заметил Ник, снова ласково погладив Элизабет по голове.

— Да, сестра для меня была самым близким человеком, — ответила она, и в ее глазах блеснули слезы. — Ее потеря для меня невосполнима. — Две слезинки выкатились из ее глаз, Ник достал из кармана носовой платок и подал ей. — Спасибо, — улыбнувшись сквозь слезы, пробормотала Элизабет. — Я постараюсь больше не плакать.

Кошка Кэти, которая всегда улавливала настроение хозяйки, спустилась с лестницы и, приблизившись к дивану, прыгнула к Элизабет на колени, опасливо поглядывая на незнакомого мужчину, сидевшего рядом.

— Так вот… в тот вечер, незадолго до того как случилась трагедия, мы с Марти договорились вместе поужинать в кафе «Хард-рок». Но в тот вечер была моя смена в баре Донахью и мне пришлось задержаться: там было много гостей, отмечали какое-то торжество, и посетители долго не расходились. Мне пришлось позвонить Марти, извиниться и сказать, что наш поход в кафе не состоится. Она не обиделась, ответив, что поужинает дома и будет дожидаться моего возвращения. Марти вообще была чудесной девушкой, с легким, приятным характером, добрая, отзывчивая… — Элизабет снова промокнула глаза носовым платком. — Переехав жить в Нью-Йорк, я совсем забыла о Дэвиде Фергюсоне и была уверена, что его чувства ко мне давно остыли, однако… я жестоко ошибалась. Фергюсон не только не отказался от навязчивой идеи быть со мной, а наоборот, еще больше утвердился в мысли, что рано или поздно я буду принадлежать ему. Видимо, он расценил мой переезд как бегство и решил во что бы то ни стало вернуть меня, настигнув в Нью-Йорке. Причем самое удивительное: он ни от кого не скрывал своих намерений. Открыто заявлял нашим общим знакомым, что собирается покарать меня за мою так называемую неверность, а люди, как всегда, лишь снисходительно посмеивались над ним. Никто не воспринимал всерьез ни слова Фергюсона, ни его самого! Он узнал мой адрес, номер телефона… В тот вечер я вернулась домой после полуночи и застала страшную картину… Марти… лежала мертвой в моей спальне… — Элизабет всхлипнула и судорожно сцепила руки.

— Вы первой оказались на месте преступления?

— Да.

— Я очень вам сочувствую, Лиззи, — мягко произнес он, крепче сжимая рукой ее плечо. — Видеть такое невыносимо.

Элизабет молча кивнула, отметив, что Ник назвал ее уменьшительным именем и вышло это у него легко и естественно, без тени фамильярности или намека на возможно более тесное знакомство.

— И знаете, что Фергюсон заявил во время следствия судебному психиатру? — продолжила Элизабет. — Что якобы он не имел намерения расправиться с Марти. Он хотел лишь заставить ее признаться ему в любви! Уж не знаю, от чьего имени — моего или ее собственного…

В гостиной воцарилась долгая пауза, а потом Ник спросил:

— Где его схватила полиция?

— В аэропорту. Он собирался лететь самолетом обратно в Калифорнию. Полиция надавила на него, и он во всем признался. Там же, в помещении аэропорта. И очень просил, чтобы они правильно расценили его поступок, — зло добавила Элизабет.

— Ну конечно, если ты любишь женщину, а она не отвечает тебе взаимностью, то можно убить ее младшую сестру! — возмущенно воскликнул Ник. — И все должны понимать, почему ты совершил преступление, и не судить тебя строго! Представляю, с какой болью в сердце вы живете. — Ник вгляделся в лицо Элизабет. — Ведь у меня есть младшая сестра, Нина, она, слава Богу, жива и здорова, но я всегда так волнуюсь за нее…

Элизабет положила голову на руку Ника, обнимавшую ее за плечо, и едва заметно улыбнулась. Как хорошо ощущать присутствие этого сильного и мужественного человека, готового в любую минуту прийти ей на помощь!

— Ник, — тихо сказала она. — Вы не могли бы побыть у меня еще немного?

— Я непременно останусь с вами столько, сколько будет необходимо, — отозвался он, наклонившись к лицу Элизабет и нежно прикоснувшись губами к ее щеке. — Не беспокойтесь.

Господи, кто бы знал, как его неудержимо тянуло подкрасться вплотную к дому и заглянуть в окно гостиной, где находились сейчас Элизабет и этот проклятый полицейский! Заглянуть, посмотреть, чем они там занимаются, и хотя бы немного успокоиться. Но нет, делать этого ни в коем случае нельзя. Ему не удастся абсолютно бесшумно приблизиться к дому: хрустнет под ногами какой-нибудь камешек или зашуршат опавшие листья. Так уже было, когда убийца некоторое время назад подходил к дому Элизабет и даже поднимался по ступеням, ведущим к входной двери. Нельзя рисковать, тем более что в гостиной сидит этот чертов полицейский.

Убийца снова взглянул на часы и досадливо поморщился. Пора уходить отсюда — сколько можно торчать за кустами, дрожа всем телом от холода! К тому же его ждет дело, важное дело, от выполнения которого зависит очень многое! При мысли о предстоящем осуществлении намеченного плана глухое раздражение спало, и даже холод перестал пробирать его до костей. Он снова совершит это!

И он будет продолжать осуществлять свою миссию до тех пор, пока Элизабет не перестанет появляться каждую пятницу на экранах телевизоров, вызывая у мужской части телеаудитории недвусмысленный интерес и откровенное желание. Элизабет Найт принадлежит ему, и только ему! Правда, похоже, она это не до конца осознала.