Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд Страница 47

Яков пристально посмотрел на Донована: он знал, в чемпричина сухости его друга в отношении к женщинам. Но на этот раз он не сталнапоминать ему имя Дженни.

— Да, я стремлюсь к тому, чего нельзя купить: преданность,душевное тепло и немного нежности от женщины, которая делит с тобой твое ложе.

— И вдруг окажется, что как раз этими качествами вашаизбранница не обладает, — упрямо сказал Донован.

Яков улыбнулся, и его легкомыслие озаботило Донована:упорство короля могло стать причиной осложнений в парламенте.

— Ну, ладно, мой друг. Не об этом у нас сейчас должна болетьголова. Необходимо переправить принца Йоркского в Шотландию, откуда ему рукой податьдо Англии.

— Хорошо, ваша милость. Но мало ли что может произойти спринцем Йоркским, прежде чем он появится в Шотландии.

Яков кивнул. Королевское звание, по крайней мере, давало емуправо пусть на время, но заставить замолчать несогласных.

Они обсудили ряд других, не столь важных вещей, и Донованпокинул кабинет короля. Он уже прошел половину коридора, когда вдруг его словномолнией ударило: да ведь он теперь лорд! Фортуна к нему явно благоволила. Ондобился немалых высот, скоро приобретет жену всем на зависть. Богатство и сила — все это он имел, так почему же на душе такая пустота? Что ещеможно желать? Тряхнув головой, Донован отогнал неприятные мысли.

Мэгги Драммонд, чуть робея, оглядела комнату, в которойнаходилась. Слуги подносили коробки с ее вещами, а сестры, Юфимия и Сибилла,хлопотали, указывая, куда что ставить.

Комната была небольшой, неправильной формы, примернопятнадцать на тринадцать футов. По периметру потолка бежал гипсовый фриз;небольшой камин был украшен резной полкой. Большую часть комнатушки занималакровать.

Юфимия и Сибилла расположились в соседних комнатах, и обебыли вне себя от радости из-за того, что они в замке и их семья в милости укороля.

Мэгги понравилась ее комната; она ограждала ее от замковойсуеты, принадлежала ей — ей и Якову.

Когда вещи были расставлены, Мэгги отправила сестерустраиваться самим, Обследовать замок и познакомиться с его обитателями, вобщем — делать все что угодно, только освободить ее от ихприсутствия: ей так хотелось встретить короля наедине! Мэгги вымылась с дорогии причесала волосы так, как это нравилось Якову. Теперь на ней было тонкоебелое платье из шелка с длинными, ниспадающими рукавами и квадратным вырезом.

Мэгги постояла перед зеркалом. Она ждала ни много, ни малосамого короля! Девушка побрызгала на себя розовой эссенцией — Яковтак любил запах роз.

В глазах Мэгги была печаль. Она так любит Якова, а он — ее; было ли тут основание для грусти? — спросила онасама себя, но не нашла ответа. Потом ее внезапно наполнил страх, и ей захотелосьплакать. Но вскоре девушка услышала гулкие шаги в коридоре: на пороге внезапновырос он. Постоял, вошел внутрь. Закрыл за собой дверь.

Он казался выше, сильнее и смуглее, чем она запомнила его впоследний раз. От его пристального, скользящего по ней взгляда у Мэггизахватило дыхание.

— Мэгги, Мэгги, — выдохнул он.

Она сделала к нему шаг, второй и почувствовала, что ногивот-вот откажут. Но он уже был рядом, сжимая ее в своих объятиях.

— Я слишком давно тебя не видел, Мэгги, — сновапрошептал Яков и жадно поцеловал ее, — слишком давно.

Он прижал ее к себе, к телу, которое она теперь знала такхорошо, пробуждая в ней самую душу, и Мэгги ответила не менее страстнымпорывом. Но почему даже в эти мгновения в душе ее гнездился страх? Онаприжалась к Якову еще теснее, надеясь, что он и их любовь рано или позднопомогут ей освободиться от непонятной тяжести на душе.

Замок ослепительно сиял; при первом взгляде из комнатыКэтрин можно было подумать, что он охвачен пламенем. Сестры одевались, готовяськ выезду на ужин, где им предстояло впервые увидеть Мэгги Драммонд.

Кэтрин была незнакома с Мэгги, но много слышала о ней. Этудевушку едва ли можно было назвать корыстной интриганкой, ищущей почета ибогатства. Мэгги завоевывала сердца скромностью и искренностью, и в ее любви кЯкову не сомневался, кажется, никто.

Кэтрин ощущала внутреннее родство с этой женщиной, которойне нужно было ничего, кроме любви короля. Каково будет для Мэгги узнать, чтовсе, как один, против ее брака с Яковом! В конце концов, ожесточенно подумалаКэтрин, пусть Мэгги суждено остаться любовницей Якова, он все же любит ее. Вэтом все сплетни отличались редким единодушием: он ее любит. Кэтрин на это ужене могла надеяться.

Ее интересовало о Мэгги все, и не раз она себя спрашивала,смогли бы они стать подругами? Ей так понадобится чья-то дружба после того, какбрак разлучит ее с Энн. А подруга в окружении короля могла бы помочь ей в теминуты, когда ее жизнь с нелюбимым мужем станет совсем невыносимой.

В соседней комнате Донован также думал о Мэгги. При всехоговорках в отношении Якова и Мэгги у него не повернулся бы язык осудить егоили ее. Он лишь боялся, что намерение короля может в недалеком будущемпричинить ему немало хлопот; к Мэгги он также относился с долей восхищения,хотя вновь и вновь повторял про себя, что любовь для мужчины — лишь источникдушевной смуты и бед и лучше всего держаться как можно дальше от нее.

Взял бы он Кэтрин в жены, если бы за ней не стоял ее титул иродовое богатство? Тогда бы он почти наверняка сделал ее своей любовницей.Донован улыбнулся про себя. Если таких трудов стоило склонить ее к браку, тострашно подумать, какую войну пришлось бы выдержать, чтобы склонить ее ксожительству.

Донован сошел вниз первым и стал ждать появления Кэтрин иЭнн, потягивая вино из кубка; мысли его были заняты Эндрю. Этот человек все этидни всячески демонстрировал услужливость и смирение, но Донован неотступноследил за каждым его словом, каждым шагом, ожидая промашки. Достаточно Эндрюраз оступиться, Донован будет тут как тут.

«Домоправитель» раздражал его, особенно после того, как оноткрыл, что Энн и Кэтрин испытывают к англичанину непозволительное доверие. Онпришел к этому заключению по молчанию, которое воцарялось в их разговорах,стоило Доновану появиться. Если англичанин домогался Кэтрин, Донован, неколеблясь, готов был преподнести Эндрю жестокий урок.

Услышав шаги на лестнице, он встал. По ступенькам медленноспускалась Кэтрин, и Донован невольно подумал, что женщины красивей ему неприходилось в жизни видеть.

— Ты очень красива, Кэтрин.

— Благодарю... милорд.

Кэтрин произнесла эти слова подчеркнуто любезно; зная о егоновом титуле, она как бы не могла поверить, что Донован — действительно лорд. Это кольнуло его самолюбие, но он сумел удержаться.Мак-Адаму пришлось утешить себя мыслью, что на глазах тает срок, когда онаокажется в его власти.