Летний роман с плохим парнем - Моника Мерфи Страница 48

— Отправляйся собирать вещи.

И с этими словами дядя меня отпустил. Не позволив в свою защиту даже слово сказать. Без возможности попросить вернуть мне работу.

А я бы умолял об этом. За последние две недели я сблизился с ребятами. Завел друзей. Учил маленьких детей плавать. Провел первый урок по изготовлению бумажных самолетиков, собрав половину класса. Несколько дней назад выставил себя идиотом, участвуя с Дэйном в скетче, который всем понравился. Даже переоделся мумией во время рассказов о привидениях, напугав детишек до полусмерти.

А еще у меня появилась девушка. Которая понимала меня, обнимала. Чья улыбка зажигала меня изнутри, и чей смех заставлял чувствовать себя цельным. Когда она целовала, прикасалась, смотрела на меня, создавалось впечатление, что я не могу сделать что-то неправильно.

Но я смог. Ошибся. Расслабился. Энни стала моей единственной настоящей слабостью.

Каким-то образом ей удалось использовать это против меня.

Джейк

Раздался стук в дверь, затем она со скрипом отворилась, и до меня донесся звук шагов. Я стоял спиной, запихивая одежду в лежащую на кровати сумку и не утруждая себя складыванием вещей. Мне было все равно. Просто хотел поскорее убраться отсюда, пока никто не увидел, как я, словно преступник, выхожу в сопровождении отца и дяди.

Я даже едва не прыснул со смеху. Формально я и есть преступник. Меня бы не удивило, если бы отец засунул меня на заднее сиденье машины, заковав в наручники. Отвез бы прямо к зданию суда, где печально известная леди постучит молотком и отправит меня в колонию для несовершеннолетних. Или еще хуже — в тюрьму. В конце концов, мне уже семнадцать. Чертовски близко к тому, чтобы в глазах закона считаться взрослым.

— Джейк, — позвал знакомый голос. — Сынок, повернись и посмотри на меня.

Я остановился и откинул голову назад, уставившись на деревянные планки потолка. Оборачиваться не хотелось. Не имелось никакого желания лицом к лицу встречаться с его гневом. Достаточно того, как дядя вызверился на меня в своем кабинете, да еще и в присутствии Энни. Если уж речь зашла об унижении.

— Джейк. Ну же.

Я нахмурился. В его тоне не слышалось злости. Но он очень хорошо умел скрывать чувства.

Медленно, пока он не начал орать, обернулся.

Отец стоял в открытом дверном проеме, одетый в футболку и черные шорты-карго. Как и я большую часть времени, он держал солнцезащитные очки на голове. Родитель выглядел загорелым, подтянутым. Более того, казался… счастливым?

Я нахмурился еще сильнее. Его забавляет мой провал? Не может быть.

— Твой дядя ведет себя просто смешно. — Папа вошел в комнату и сел на край кровати. — Распаковывай вещи обратно. Ты никуда не едешь.

— Что? — В моем вопросе сквозило недоверие. Создавалось впечатление, что надо мной издеваются. Уходи! Останься! Пакуй вещи! Распаковывай!

— Ты не уезжаешь. Я убедил твоего дядю, что ты не совершил смертного греха. — Я изумленно вытаращился на отца, а тот просто пожал плечами. — Ну, появилась у тебя подружка из отдыхающих. И что с того? У нас с твоей матерью происходило то же самое, и посмотри, как удачно все сложилось.

Я резко закрыл рот.

— Подожди минутку. Ты рассказывал, что вы с мамой встретились здесь, в лагере.

Папа молча кивнул.

— Все верно. Тогда я работал младшим вожатым, а она здесь отдыхала, совсем как ты и твоя девушка. Знаю, что когда мы разговаривали в прошлый раз, я велел поступать правильно, но потом вспомнил о проведенном здесь времени. О том, как встретил твою маму, и мы полюбили друг друга.

Я молчал, наблюдая за тем, как масса эмоций отражается на его лице. От воспоминаний о маме заныло в груди. Я потерял ее. И боль только усилилась, стоило подумать, что потеряю и Энни тоже.

— Я сказал Бобу, что он делает из мухи слона. Подростки влюбляются здесь каждое лето. С любовью особо не повоюешь. — Папа улыбнулся с ностальгией. — Здесь я встретил любовь всей своей жизни. Пребывание в лагере пробуждает множество воспоминаний. Хороших.

Я тоже скучал по ней. С мамой мы жили счастливо. Родители редко ссорились. Они были единым целым и любили друг друга до тошноты. Я говорю «до тошноты» потому что, будучи ребенком, не мог выносить их постоянных лобызаний. И да, я с детства типичная заноза в заднице. Они были невероятно близки. Наверное, именно поэтому отца буквально опустошила ее смерть. Он потерял супругу. Человека, на которого полагался. Да и я тоже.

— Я скучаю по ней, — выдавил хрипло.

Папа встретился со мной взглядом. Он не выглядел сердитым или расстроенным, и я облегченно вздохнул

— Я тоже, сынок. Мне очень ее не хватает.

— Но ты никогда не говоришь о ней.

— Это слишком тяжело, — вздохнул он и покачал головой. — И это огромное упущение с моей стороны. Я много размышлял, пока тебя не было. Знаешь, по тебе я тоже скучал.

— Правда? — удивился я.

— Конечно. — Отец потянулся ко мне и взъерошил волосы, но мне удалось увернуться от его руки прежде, чем он успел растрепать их слишком сильно. — Могу я тебе кое-что рассказать?

— Что?

— Твой дядя делал то же самое. — Папа запнулся. — Встречался с девушками в лагере.

— Серьезно?

Мне с трудом в это верилось.

Он кивнул.

— Он — как вы, детишки, сейчас говорите — подцепил здесь кучу девчонок, особенно когда стал работать вожатым.

— Трудно в это поверить, — пробормотал я.

— Но это чистая правда. Думаю, все дело в рупоре.

Не в силах справиться с собой, я рассмеялся.

— Он был у дяди уже тогда?

— Да, черт возьми, — буркнул отец, усмехаясь и качая головой. — Я говорил с твоей Энни.

Смех резко оборвался.

— Она не моя.

— Да ладно, Джейк. Ты решил порвать с ней? Девочка считала, что правильно поступает.

— Как? Донося на меня? Чтобы меня выгнали? Потому что именно это она и сделала. — Я замолчал, проведя рукой по волосам. — Дядя был так зол, папа. Он даже слушать меня не стал. Просто велел собрать вещи и сообщил, что ты скоро приедешь.

— Больше всего он злился на себя. По крайней мере, так он сказал мне. Когда я отправлял тебя сюда на лето, проинструктировал его, что тебе не должно сходить с рук всякое дерьмо. — Лицо отца резко посерьезнело. — У тебя с детства была склонность к саморазрушению, а после смерти матери она только усугубилась. Ты стал агрессивным. А когда лишился моего внимания и чувствовал себя брошенным, начал бунтовать. Тогда я не понимал. Это дошло до меня только недавно.