Фиктивная помолвка - Мэри Бэлоу Страница 48

– София – радость всей нашей жизни, – подтвердила она.

Но вдруг оказалось, что больше не от кого принимать поздравления, хотя вокруг все еще стояли шум, смех и толчея.

– Фрэнсис не столь предусмотрителен, каким был я, – усмехнулся граф, глядя на жену озорно блестящими глазами, и, не убирая руки с ее плеч, кивком указал на дорогу за церковным двором. – Им понадобится минут десять, чтобы уехать.

Фрэнсис и София сидели в карете, но смеющиеся гости, не давая закрыть дверцу, забрасывали новобрачных цветами, а Ричард и Клод, пользуясь тем, что внимание брата отвлечено другим, совершенно всерьез пытались выпрячь лошадей. Но в свое время Фрэнсис побывал на нескольких свадьбах и сам участвовал в подобных проделках. Высунув голову в дверцу, он ухмыльнулся, крикнул кучеру, чтобы тот трогал и передавил шутников, а когда экипаж двинулся, закрыл дверцу.

– Ах, – вздохнул граф, когда рука внутри кареты задвинула занавески на окнах, и, обернувшись, улыбнулся жене.

– О, Маркус, неужели София уже совсем взрослая? Неужели все уже позади?

* * *

Тем же днем, немного позже, София со слезами на глазах махала из окна кареты, но уже никого не было видно, экипаж свернул за поворот, и дом исчез из вида. Отвернувшись от окна, она увидела, что Фрэнсис, откинувшись на подушки, с улыбкой наблюдает за ней.

– Слезы, Софи? Грустишь, что расстаешься с мамой и папой?

– Фрэнсис, мы много-много месяцев не увидимся с ними. – Высморкавшись, она решительно убрала носовой платок. – Вероятно, до самого Рождества.

– Вероятно, тебе стоит остаться с ними, а я один съезжу в Италию. Расскажу тебе о ней все, когда вернусь. Я даже расскажу, в Риме ли еще Сикстинская капелла.

– Понимаю, ты, вероятно, предпочел бы поехать один.

– Не переживай за меня. – Усмехнувшись, он протянул руку к Софии. – Что ты делаешь там всю дорогу? Стараешься выдавить стенку кареты? Уж не боишься ли ты меня, случайно?

– Тебя? Ха, почему это я должна тебя бояться?

– Возможно, потому, что теперь я твой муж, потому что сейчас самый разгар свадьбы.

– Ничего подобного. Свадьба позади, и у нас наконец началось свадебное путешествие.

– Позади только венчание и свадебный завтрак, Софи. – Переплетя свои пальцы с пальцами молодой жены, он постарался притянуть ее к себе. – Остальная часть свадьбы – самая главная – впереди, и пока эта часть не будет выполнена, мы не супруги.

С зардевшимися щеками София упорно сопротивлялась тянувшей ее руке.

– Ты боишься.

– Боюсь? – Она сделала отчаянную попытку говорить насмешливо. – Конечно, нет. Что за чушь!

– Рассказать тебе, что я собираюсь сделать сегодня ночью? Может быть, все будет проще, если ты будешь знать, чего ожидать?

– Я знаю, – быстро отозвалась она. – И хочу, чтобы ты больше не произнес ни слова. Ты нарочно дразнишь меня.

– Ни слова? Звучит очень заманчиво. Значит, просто показать, да, Софи? Устроить своеобразную репетицию в карете?

– Не дотрагивайся до меня!

– Э-э, зачем же ты цепляешься за мою руку, если я не должен касаться тебя?

– Ну, Фрэнсис. Давай будем ссориться завтра, хорошо? Только не сегодня. Сегодня я не расположена к ссорам.

Фыркнув, он неожиданно поднял Софию на руки и усадил к себе на колени.

– Софи, признайся, что боишься, и я пощажу тебя.

– Никогда. Я не боялась, даже когда ты заставил меня взобраться на то дерево, якобы потому, что были спущены злые собаки, а сам, сделав вид, что идешь за помощью, спрятался в кустах и лаял. Я не испугалась!

– Софи, неужели я проделывал с тобой такое? – Он уютнее устроил ее у своей груди.

– Да, проделывал. – Она положила голову ему на плечо. – Но я никогда не боялась и сейчас не боюсь.

– Тогда я больше не буду тебя дразнить. Увы, нам предстоит скучное путешествие.

– Но это не чересчур неприличное? – спросила София, пряча лицо. – Наверное, ужасно неприличное. Я умру от стыда.

– Не раньше, чем я. Но, честно говоря, Софи, я даже сейчас едва сдерживаю дрожь. – Он демонстративно судорожно дернулся. – Сегодня ночью мне придется убедиться, что свет везде погашен и все шторы, включая драпировки на кровати, плотно задернуты, чтобы ты не увидела, как я краснею от стыда. Это самое досадное во всей истории, и возможно, мы этого не переживем. Конечно…

– Перестань смеяться надо мной! – София резко ударила его по плечу. – У тебя нет ни капли сочувствия! Ты отвратителен. Я ненавижу тебя.

– О, уже лучше. Возможно, я все-таки получу удовольствие от путешествия.

– С самого нашего отъезда ты только и делаешь, что дразнишься. Я жалею, что позволила втянуть себя в тот разговор три дня назад. Мне нужно было проявить твердость. Фрэнсис, ты отвратительный, и я искренне жалею, что вышла за тебя замуж!

– Поцелуй меня.

– Никогда. Я не собираюсь целоваться с тобой. Я тебя ненавижу. Я скорее поцеловала бы,..

– …змею. Поцелуй меня.

– …крысу. Нет.

– Поцелуй меня, Софи, – ласково попросил он. – Поцелуй меня, моя жена.

– Я жена? Разве?

– Да, почти. – Он потерся носом о ее нос. – Поцелуй меня.

И София поцеловала мужа.

Когда молодожены отправились в путешествие, гости, жившие по соседству, начали вызывать свои экипажи и разъезжаться по домам. Герцог и герцогиня с семьей отбыли в свои апартаменты, чтобы, как сказал герцог, передохнуть часок перед обедом и танцами, которые должны были состояться вечером в гостиной. Другие гости тоже решили провести несколько спокойных часов и отдохнуть после всеобщего возбуждения за свадебным завтраком. А Оливия, оставив всех, поспешила в потайной сад.

После дневной суматохи ей отчаянно хотелось немного побыть в тишине, и, закрыв за собой деревянную калитку, она с облегчением почувствовала, что найдет здесь умиротворение. Воздух в саду, спрятавшемся среди густых, по-летнему пышных деревьев, был тих и напоен ароматом роз, покрывавших стены, и только щебетание птиц и жужжание невидимых насекомых нарушали тишину. Оливия чувствовала душевное опустошение. Дочь уехала, ее не будет несколько месяцев, а когда она вернется, все равно уже будет жить не в Раштоне, а в доме своего мужа. Оливии оставалось ждать только редких визитов. Сев на свой любимый камень – центр скалистой горки, – обхватив колени, Оливия смотрела на окружавшие ее цветы, вдыхала их аромат и корила себя за подавленное настроение в день свадьбы дочери. Несмотря на утреннее признание, София, несомненно, была абсолютно счастлива и явно влюблена в лорда Фрэнсиса, а он – в нее. Днем Оливия с тревогой смотрела на молодоженов, особенно беспокоясь о своей юной дочери, и надеялась, надеялась всей душой, что они будут счастливы вместе. Но Оливия понимала, что причина ее подавленного настроения в ней самой. Ей казалось, что жизнь кончилась: брак распался давным-давно, София вышла замуж, а на следующий день она оставит Марка. Одни прощания, все кончается, и ничто не начинается. И все же ей только тридцать шесть лет.