Грешная жизнь герцога - Лора Ли Гурк Страница 48

– Ни одного пирожного? Никаких лепешек и джема? – засмеялась Эдит. – Как необычно. Большинство мужчин любит сладкое и зачастую просто пожирает все это за чаем.

– В самом деле? – ровным голосом сказал Рис. – Я сам предпочитаю плотную еду с чаем. Воспоминания детства, наверное.

Его голос звучал весело, улыбка была дружелюбной, и все же волосы на шее у Пруденс встали дыбом.

Ей нужно было что-то сказать.

– Леди Эдвард, я очень хотела бы знать, каким его светлость был мальчиком. Что он предпочитал на ужин с чаем?

Последовала пауза, потом леди Де Уинтер издала вежливый смешок:

– Мне кажется… да, я думаю, это всегда была «жаба в норе». [5]

– Удивительно, что вы знаете это, мама, – протянул Рис, – потому что не думаю, что вы хотя бы раз поужинали с нами. На самом деле я не помню, чтобы вы когда-либо заглянули в детскую, когда мы с братом были маленькими. Обычно вы пребывали в Париже.

Сидя рядом следи Эдвард на диванчике, Пруденс почувствовала, как та напряглась и затаила дыхание. В воздухе повисло нечто такое, отчего в животе у Пруденс сжался комок. Что-то было очень плохо, но она не понимала что.

– Дядя Ивлин, – мягко продолжал Рис, – вот кто любил ужинать с нами. В то лето, когда мы были здесь, он пользовался любым случаем, чтобы навестить нас в детской. Он и играл с нами. Особенно в краба. – Последовала долгая пауза. – Дядя Ивлин любил эту игру.

Звяканье фарфора заставило Пруденс взглянуть на руки леди Эдвард. Они дрожали, чашечка с блюдцем в ее дрожащих руках издавали «клинг-клинг-клинг», но в напряженной тишине комнаты эти звуки воспринимались как выстрелы.

Рис поставил свою чашку на каминную полку.

– Прошу меня извинить, но я должен пройтись по парку и посмотреть, что там нужно сделать. С тех пор как я был здесь в последний раз, им совсем не занимались.

Он еще раз откланялся и быстро ушел. Пруденс тоже поставила свой чай, извинилась и последовала за Рисом. Ей почему-то не хотелось оставлять его одного.

Мисс Пруденс Абернати отправилась в поездку по владениям своего жениха. Можно только гадать, какие изменения она произведет, хотя мы слышали – любые изменения будут улучшением.

«Все знаменитости», 1894 год

Через несколько мгновений Пруденс была уже в коридоре, но Риса не увидела. Она на миг остановилась, прислушиваясь. Ей показалось, что она слышит отзвуки шагов по камню. Она подбежала к чудовищной лестнице и, перегнувшись через перила, увидела, как он спускается вниз, – золотой серафим среди горгулий. Пруденс подхватила юбки, чтобы не споткнуться, и поспешила вниз по ступеням, окликая его по имени.

Он словно не слышал. У лестницы она остановилась, потому что он словно сквозь землю провалился. Но на расстоянии чуть слышен был стук его каблуков по холодному мраморному полу, и она пошла на этот звук через холл и снова вниз, в коридор, где располагались комнаты прислуги. В самом конце его она обнаружила распахнутую дверь наружу и, выйдя из дома, увидела герцога на другой стороне аптекарского огорода, пробирающегося через поле лаванды в направлении маленького каменного строения. Он открыл дверь и исчез внутри.

– Рис, подождите!

Ответом была захлопнувшаяся за ним дверь.

Видимо, он хочет побыть один, и Пруденс в замешательстве остановилась. Но, подумав, вспомнила, каким ужасным сделалось у него лицо, когда он говорил о детстве об ужинах в детской и играх в краба, и поняла, что нужно действовать.

Пруденс сделала глубокий вдох и ступила на каменные плитки дорожки, идущей через аптекарский огород. Обойдя в его центре солнечные часы, осторожно пробравшись через поле сорняков и лаванды, она добралась до маленького каменного домика, в котором скрылся Рис, и взялась за ручку потемневшей от времени дубовой двери. Она боялась, что дверь может оказаться запертой, но, когда повернула ручку, дверь приоткрылась и скрипнула. После яркого света только начинавшею клониться к закату солнца помещение казалось темным, и она несколько раз моргнула, осторожно ступая вперед.

Еще почти ничего не видя вокруг себя, она сразу поняла, что дом предназначался для сушки лаванды, потому что совершенно пропитался ее ароматом. Жалюзи на окнах были приоткрыты, окна, маленькие и узкие, должны были пропускать ровно столько света, сколько нужно для процесса-сушки. С потолочных балок свисали длинные крюки для подвешивания пучков лаванды после сбора урожая. В одном углу она увидела перегонный куб для производства лавандового масла, а вдоль двух стен на полках стояли дюжины бутылей зеленого стекла, ожидающих, когда их наполнят благоухающим маслом. И все это было покрыто пылью.

– Я всегда любил бывать здесь.

Пруденс повернула голову на его голос. Он сидел на длинном щербатом рабочем столе у противоположной стены, прислонясь к ней спиной, руки лежали на коленях. Проникающий через жалюзи свет покрывал его полосками.

– Это единственный уголок проклятого имения, который мне когда-либо нравился, – добавил он. – Здесь всегда так хорошо пахло. Как должно пахнуть лето. Свежестью и чем-то сладким… – Он закрыл глаза, глубоко вздохнул. – Как ваши волосы.

Она не знала, что сказать. Не находила слов.

– Боже, как я ненавижу этот дом! – Он наклонился вперед, обхватил руками голову. – Ненавижу его.

Пруденс чувствовала его боль, знала, что должна помочь ему, отогнать то, что мучило его, не давало покоя. Она медленно подошла к нему – так осторожно подходят к раненому животному.

– Я старался забыть этот кошмар. – Он снова прислонился к стене, и когда он поднял голову, она увидела его измученное лицо. – Очень старался забыть.

Пруденс встала перед ним и положила руки ему на колени.

– Мне так жаль, – зашептала она. – Я не знала. Вам нужно было сказать мне, что вы не хотите ехать сюда.

– Я должен был приехать. Должен был узнать, исчезли ли призраки прошлого. Прошло двадцать лет. Они могли исчезнуть. Но нет. – Его глаза смотрели куда-то далеко, он тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Какие призраки?

Он взглянул на нее, чуть улыбнулся и, протянув руку, погладил ее по щеке.

– Я думал, все пройдет, если рядом будете вы. Думал, что-то изменится. Что вы можете стереть воспоминания… – Он замолчал и убрал руку. – Глупо, – пробормотал он, – было думать, что это будет легко. Это не может произойти так просто.

– Но что за призраки? Почему это место так пугает вас? Что здесь случилось?

Улыбка исчезла с его лица.

– Вам следует вернуться в дом.

– Рис, я собираюсь стать вашей женой. – Она обхватила руками его согнутые колени так, что ее ладони легли на его бедра, ей хотелось быть как можно ближе к нему, чтобы поддержать его в такой момент. – Мы должны доверять друг другу. Я рассказала вам о своей семье, о своей жизни. Вы не хотите рассказать мне о вашей? Об этом месте?