Белый лебедь - Линда Френсис Ли Страница 48

— Вам захотелось снова заняться лепкой, — проговорил он. — Иначе зачем вам было приходить к Андре? — Он посмотрел на нее. — Разве только вы приходили, чтобы просто повидаться с ним?

Она сердито посмотрела на него.

— Я хотела лепить.

— Тогда почему бы вам не ходить туда почаще?

— Очень трудно уйти из дома так, чтобы никто не заметил.

— Вы всю жизнь думали о других. Пора для разнообразия подумать и о себе. И если вам трудно уходить из дома, почему бы не нанять учителя, который мог бы приходить к вам? Женщины из хороших семей часто так поступают.

Эта мысль ее взволновала. Позволит ли Брэдфорд ей это сделать?

— Я мог бы приходить к вам и учить вас. — Она круто повернулась к нему.

— Боже мой, да ни за что!

Ричард усмехнулся и напустил на себя невинный вид.

— Но, Эммелайн, никаких неприятностей от меня не было бы.

— Ну конечно, как, например, сегодня утром, когда вы послали мне записку.

Он даже не удосужился изобразить раскаяние. Он только опять улыбнулся, и его белые зубы блеснули на солнце.

— Ну ладно, значит, это плохая идея — приходить к вам домой. Но тогда приходите почаще к Андре. Не думайте обо мне. Делайте это для себя — для Эммелайн Эббот.

— Хоторн, — резко поправила она.

— Но ведь когда-то вы были Эммелайн Эббот, красивой девушкой, умевшей любить, как никто другой.

— Эммелайн Эббот, которую вы бросили, даже не объяснившись.

— Вы всегда обращали слишком много внимания на детали.

Он остановился, чтобы купить ей горячего шоколада и кулечек с конфетами.

— А вы помните, как мы ездили на трамвае в Бруклин? — спросил он.

— Нет, — слишком быстро ответила она.

— Да наверняка помните. — Ну немножко. — Она невольно улыбнулась. — Вы танцевали, сняв туфельки, помните? — Она почувствовала, что краснеет.

— Я была тогда глупой девчонкой.

Он удивил ее, повернув лицом к себе.

— Вы были красивой молодой женщиной. — Его руки скользнули вверх, к ее плечам и коснулись ключиц. — Вы по-прежнему красивы, — добавил он хрипло. — Очень красивы. — Он опустил взгляд на ее губы.

У нее перехватило дыхание, и она закрыла глаза. Как, казалось бы, легко — прижаться к нему, ощутить на своих губах мужские губы. Сколько лет ее никто не целовал? И что она испытывает к Ричарду — желание или ей просто не хватает любви?

— Я часто думал о вас, — прошептал он и погладил ее по щеке. — Спрашивал себя, что вы делаете со своей жизнью, веселы вы или печальны. Я не хочу опять потерять вас.

Он наклонился, и Эммелайн поняла, что сейчас он ее поцелует. Вызовет ли его поцелуй те же чувства, что когда-то? Вызовет ли он томление?

Сердце у нее гулко билось, но рассудок громко предостерегал ее от поспешных решений.

— А вы тоже хотите меня? — спросил он. Она отшатнулась.

— Нет! — вскрикнула она.

Он очень ласково взял ее за руку.

— Я думаю, хотите. Но еще не время. — И он поднес к губам ее руку и поцеловал в ладонь.

Она вырвала руку, словно обжегшись.

— Я слишком долго ждал, Эммелайн, но больше ждать не стану.

Она резко отвернулась, подхватила юбки и бросилась прочь по гранитному тротуару. И ни разу не обернулась.

Элегантный экипаж остановился на оживленном перекрестке неподалеку от Хоторн-Хауса. Грейсон взмахнул рукой, подзывая наемный кеб, и в этот момент из его дома выскользнула какая-то женщина. Он удивленно проследил за ней взглядом — это была его мать. И он решил за ней проследить.

Но это оказалось делом нелегким. Улицы были запружены экипажами, и он безнадежно отстал. Грейсон велел извозчику ехать дальше по боковым улицам, но все было бесполезно. Однако когда он уже был готов оставить это дело, он увидел ее. С мужчиной.

Выскочив из кеба, Грейсон бросил извозчику монету и пустился за ними вдогонку. Он пересек улицу, каждую минуту рискуя оказаться под копытами лошадей, и приподнялся на цыпочки, когда какой-то фургон загородил ему дорогу. Позолоченные буквы на его боковых стенках сообщали, что это служба доставки.

Грейсон чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, ожидая, пока фургон проедет мимо, а потом, оказавшись на противоположной стороне, почти побежал по тротуару, но его мать исчезла. Остался только мужчина.

Грейсон рванулся к нему, но тут на пути выросла очередная преграда, на этот раз продавец с тележкой. А когда путь опять оказался свободен, мужчины уже нигде не было видно.

Грейсон побежал вперед, заглядывая в лица прохожих, и наконец схватил за руку шедшего впереди мужчину.

— Эй, вы чего? — удивился высокий незнакомец.

Грейсон осознал свою ошибку и выпустил руку мужчины, словно она обожгла его.

Он остановился задыхаясь, пешеходы обтекали его с двух сторон, не обращая внимания на его дикий вид и широко раскрытые глаза.

И его мать, и незнакомый мужчина исчезли, как дым на ветру, едва только пошел дождь.

Грейсон добрался до «Белого лебедя» в полном смятении чувств. Прекратив бессмысленное преследование, он вернулся в Хоторн-Хаус и спросил у горничной, может ли он увидеть свою мать. Горничная почему-то пришла в замешательство.

— Леди занята, мистер Хоторн, — ответила она, и тут появилась другая и проговорила одновременно с ней:

— Она в постели, мистер Хоторн. — Женщины смутились.

— То есть… то есть… ваша матушка занята, она ложится в постель.

Он помрачнел еще больше.

Возвращаясь из доков, он убедил себя, что ему просто померещилось и это вовсе не была его мать. Ведь лица ее он не видел. Это вполне мог быть кто-то другой. Но, увидев смущение на лицах покрасневших горничных, он сделал вывод, что в доках действительно была Эммелайн Хоторн.

Поток этих неприятных размышлений был прерван, когда спустя несколько минут Эммелайн сошла вниз, одетая по-домашнему. При ее появлении горничные с облегчением вздохнули. Грейсон без всяких околичностей спросил у матери, не была ли она только что в гавани. Она рассмеялась — пожалуй, слишком громко — и уверила его в том, что он не мог ее видеть, поскольку она весь день пробыла дома.

Правда ли это? С чего бы она стала лгать? А если его мать не пробыла весь день дома, тогда почему она, женщина безупречного поведения, встретилась с мужчиной, не являющимся ее мужем, в той части города, которую приличные леди обходят стороной?

Грейсон громко захлопнул дверь «Белого лебедя» и, стуча каблуками, направился через холл к лестнице. Собака Софи вышла к нему, потягиваясь с таким видом, будто только что проснулась.