Одиночество вдвоем - Файона Гибсон Страница 48

— Это Джонатан, мой жених, — хрипло произнесла я, безуспешно пытаясь вспомнить ее имя. Начинается ли оно с буквы «Ф» либо «X» или так начиналось имя ее ребенка?

Она протянула руку, и Джонатан пожал ее.

— Шарлота, — сказала она, смущенно окинув взглядом мою одежду, прежде чем пройти в центр зала ресторана «Бразилия».

Мы заплатили и допили вино. Пока мы шли, Джонатан держал меня за руку. Мне казалось, что я слишком для этого старая. Мы остановились у окна магазина домашних принадлежностей, где продавались лампы в форме шара и изящные столы, спроектированные для отдельных детских комнат.

— Это все из-за свадьбы? Мы можем ничего не устраивать, если ты не хочешь.

Но голова моя была занята Рози. Она приятно изогнулась на нашем кожаном диване, быстро переключая телеканалы, время от времени заглядывая в спальню, чтобы узнать, все ли в порядке у Бена?

— Странное чувство гулять вдвоем, как сейчас. Такое у нас впервые, правда, с тех пор, как появился Бен? — произнесла я.

Рука Джонатана на оголенной части моей спины. Я чувствую ее через тонкую куртку.

— До тех пор, пока все это длится, — ответил он.

— Я действительно хочу выйти за тебя замуж.

Для всех, кто ходил в кино, во всяком случае шесть месяцев назад, оно не было главным в жизни. Мы никогда не ходили в кино вместе. Интересно, сумеет ли Джонатан высидеть до конца, пока не зажгутся огни, или начнет есть, как только они погаснут. Я считаю его полноценным зрителем, а не поглотителем хот-догов, попкорна и газированных напитков.

Перед началом покрутили отрывки из фильмов, о которых я никогда не слышала, с ведущими актерами, должно быть очень известными, судя по весомым откликам. Я должна была знать о них, быть в курсе всех сложных перипетий их частной жизни и все это хранить в своей голове. Ведь я журналистка. Однако знаменитости не являются сферой моей деятельности. Я беру интервью у обычных людей, жизнь которых намного причудливее, чем актерская. Без этого у меня выходит одна ерунда.

Существуют коммерческие программы. Фотомодели, подобные газели, этакой девушке, с которой работает Элайза. Она сейчас где-нибудь на море и пьет какой-нибудь напиток из персиков. И я могла бы там быть (несмотря на то, что мои ноги чуть пообъемистее), если бы Джонатан так не зациклился на этих гостиничных услугах «Ночлег и завтрак». Я предложила ему попкорн, но он отмахнулся.

Перед фильмом крутили рекламные съемки продуктов для ванны и душа. Ватага детей плескалась в надувном бассейне. Черты лица показали крупным планом: широко раскрытые глаза с влажными ресницами, булькающий беззубый рот. Теперь ребенок стоял по пояс в воде, поддерживаемый плавающим сиденьем в форме утки. От его удара кулаками по воде разлетались брызги. Потом он поднес руку ко рту и облизал палец. Изображение застыло.

«Маленькие красавчики». Потому что мы заботимся о вашем ребенке так же, как и вы.

После рекламного ролика начался фильм. Кевин Спейси живет в каком-то провинциальном американском городке. Буквально с первых кадров нам дали понять, что должно произойти что-то ужасное. Очень сексуальная юная девушка кружилась в танце под попурри. И разумеется, тут присутствовал неуравновешенный юноша-забияка. Почему-то мой попкорн казался на вкус одновременно и соленым, и сладким. Во рту один из кусочков попкорна уменьшился до твердого зернышка, но явно не хотел таять полностью. Второй раз за сегодняшний вечер я не могла глотать. Зернышко так и оставалось у меня за щекой, твердое, как камень.

Мне никак не удавалось следить за сюжетом. Кевин Спейси был готов увлечься девушкой, танцующей под попурри, но у меня перед глазами стоял образ ребенка, держащегося за сиденье в форме утки. Малиновый гель для ванны. Гель на основе киви и папайи для тела и волос. Даже кондиционер. Тем временем жена Кевина Спейси влюбилась в агента по недвижимости из конкурирующей фирмы. Он намного вульгарнее в своих лучших костюмах, чем Гари. Мы вышли из кинотеатра и услышали, как кто-то позади нас пробормотал: неудивительно, что он завоевал все эти «Оскары».

На улице моросил дождь. Мне показалось, что мое платье село; оно сильно врезалось в мои плечи. В кино я расстегнула туфли, но теперь была вынуждена снова их застегнуть. Они тоже сели. Джонатан остановил черное такси. Я уселась рядом с ним, бросив неодобрительный взгляд на свои колени.

— Что ты думаешь? — спросила я с надеждой.

Он смотрел в окно. Тротуары кишели людьми в хорошем настроении — для многих ночь только начиналась.

— А ты как думаешь, что я думаю? — в ответ произнес он.

Рози лежала на ворсистом кремовом коврике, растянувшись на животе, словно загорала. Она читала журнал «Ин хаус»: он был открыт на странице, рассказывающей о современной аранжировке цветов (не мешайте свои цветы — стремитесь к одному виду, как эти гиацинты, расставленные в незатейливой прямоугольной вазе).

Джонатан сразу направился в спальню: у папы естественная реакция проверить, как там ребенок. Не потому, что он вне себя от ярости на невесту или что-то случилось.

Рози, наблюдая за его уходом, посмотрела в сторону спальни.

— Понравился фильм? — спросила она, выпрямляясь. На ней джинсы и плотно облегающий свитер. Ее духи источали аромат меда.

— Замечательный, — как-то неубедительно прозвучал мой голос.

— И о чем там было?

Я смогла вспомнить лишь девушку, танцующую под попурри. Название фильма я забыла. Я помню только рекламный ролик с ребенком. Смеющийся, сосущий палец ребенок, который теперь крепко спал, правильно выпив свою вечернюю бутылочку.

— В общем, странная история…

Я хотела, чтобы она ушла. Она встала медленно, казалось, вечность надевала потертую хлопчатобумажную куртку, просовывая ленивыми движениями руки в рукава. Потом погладила свою стройную шею, словно убеждаясь, что она не вялая и не такая короткая, как у меня.

— Спасибо за вечер, — сказала я и полезла в сумочку за деньгами. Там я нашла пригоршню бумажек: чеки из гастронома, направления на съемки рекламы родниковой воды плюс телефонный номер фотографа, которого рекомендовала Ловли, чтобы сделать фотографии Бена для его личной карты фотомодели. Мне надо было иметь снимки в течение следующих двух недель, чтобы успеть к предельному сроку издания весенне-летнего справочника по фотомоделям.

У меня в сумке было 27 пенсов. У Джонатана было полно наличности, но он все не появлялся из спальни. Может быть, он уже разделся. Выходит, после его дня рождения я должна расплачиваться за работу, а он будет спать? А как там с его подарками?

Рози посмотрела на меня с улыбкой и произнесла: «Это просто услуга. Мы весело провели время. Как-нибудь угостите меня кофе».

Джонатан принимал ванну, и вода из кранов лилась вовсю. Я могла бы сделать вид, что речь идет не о Бене: разве все дети не кажутся одинаковыми, особенно голышом? Если бы Джонатан извинился и пробормотал: «Я подумал… только какой-то момент… Какой же я был дурак?» Но он знал. Когда ты на пятьдесят процентов ответствен за генетический вид ребенка, тебе совершенно ясно, чье глазное яблоко смотрит на тебя с двадцатипятифутового экрана.