От любви не убежишь - Мэйв Хэрэн Страница 48

Настало время предпринять решительные действия. Пока еще не поздно. Необходимо найти способ стать нужной ему. Например, выставка, — без нее выставка не состоится. Да, Тада Зора будет крепкой гарантией…

— Мама, ты не видела моих нот для кларнета. Тесс уже стояла на пороге. Она выругалась с досады.

— Что, Инга не может поискать? Или папа?

— Папа ушел, а Инга уже везде посмотрела. Они велели спросить у тебя.

Тесс поставила портфель и занялась лихорадочным поиском нот. Через двадцать минут Люк вошел в гостиную с победным видом, держа их в руке.

— Где они были? — устало спросила Тесс.

— Знаешь что? — Люк был в восторге от своей предусмотрительности. — Я их уже, оказывается, положил в школьную сумку.

Тесс вскочила:

— Иди-ка сюда, маленький наглец.

В результате она на двадцать минут опоздала на назначенную встречу. Незаменимая Жаки сразу же протянула ей подготовленные документы.

— Дети, — мрачно проворчала Тесс. — Рожай как можно позднее, лучше не раньше семидесяти или восьмидесяти.

— Я так и сделаю, — кивнула Жаки. — Кстати, я чуть не забыла. Звонила миссис Солсбери из «Ганноверса». Она сказала, что это срочно и чтобы вы перезвонили. И зачем это мы понадобились такой шикарной фирме? Расскажи мне. Королева разводится, и мы будем на стороне принца Филлипа?

Тесс подтолкнула Жаки к двери:

— Будь так любезна, пойди извинись за меня. Я приду через пару минут.

Жаки с подозрением посмотрела на нее. Не похоже на Тесс, которая обычно так добросовестно относится к работе.

— О'кей, — согласилась она. — Что мне им сказать? Что тебе предложили супер-работу и им еще повезет, если они вообще увидят тебя, мелкие сошки?

— Жаки, пойди вымой рот с мылом.

— Слушаюсь, миссис экс-радикальный юрист, — смиренно кивнула Жаки, — да, конечно.

Тесс позвонила в «Ганновере» и попросила соединить ее с миссис Солсбери.

— Спасибо, что перезвонили, миссис Брин. — Голос Анны Солсбери был теплей и радушней, чем в прошлый раз. — Не могли бы вы заглянуть к нам сегодня вечером около шести?

Стивен пробился к стойке в битком набитом баре «Финчес» и постарался привлечь внимание молодого бармена-ирландца, чтобы спросить, не знает ли он кого-нибудь, кто может подсказать насчет мастерской.

— Что ты делаешь здесь, старина? — раздался голос позади него.

Стивен обернулся и увидел прямо перед собой Слоука Хейварда.

— Пытаюсь найти кого-нибудь, кто может знать, где сдается мастерская.

— А я думал, что ты устроился у Джозефины.

— Да, так и было. Но это значит, что мне бы пришлось провести всю свою жизнь в Винчестере. Мои дети скоро перестанут меня узнавать.

Слоук ухмыльнулся, как зловредный гном.

— Бедный Стивен… Вот что значит быть красивым и талантливым. Ты всем нужен. Ну, раз так случилось, я, должно быть, подыщу кое-что.

Войдя ровно в шесть в знакомую комнату в «Ганноверсе», Тесс обнаружила, что уже не шесть, а десять человек, видимо важные шишки, заняты ею. Тесс смутилась, заметив, что перед ними лежат вырезки из газет, рассказывающие о выигранных ею процессах. Они попросили ее объяснить свои решения, принятые в том или ином случае. Через полчаса главный партнер снял свои супердорогие очки в роговой оправе и попросил ее подождать в коридоре.

Тесс старалась не грызть ногти и не постукивать ногой, вести себя, как солидный юрист. Через десять минут ее позвали. Главный партнер извинился за то, что ее заставили ждать.

— Понимаете, мы должны все проверять, когда берем нового человека. «Ганноверс» не может позволить себе совершать ошибки. — Он многозначительно улыбнулся. — Что касается вас, то это, насколько нам известно, очень маловероятно. Миссис Брин, вы приняты на работу.

— Большое спасибо. Могу ли я день или два подумать над вашим предложением? — спросила Тесс, мило улыбаясь.

Она заметила удивление на лицах присутствующих и быстро вышла из переговорной. Густой ковер поглощал звук шагов вдоль широкого коридора и вниз по лестнице к передней двери. Внезапно она испытала чувство освобождения и поняла, на что похоже это место. Не на музей, как она подумала вначале, а на школу при монастыре, где она провела восемь лет и из которой ей так хотелось сбежать. На улице она обернулась посмотреть на красивый, но в высшей степени архаичный «Ганноверс». Он напомнил ей тех странных людей, которые покупают григорианские дома и отказываются использовать электрический свет, потому что это не соответствует исторической эпохе. Они забывают, что живут в конце двадцатого века. Стивен прав — это не ее мир, и не важно, сколько денег они предлагают.

К тому времени когда Стивен расстался со Слоуком, Тесс была уже дома. Переодевшись в джинсы, она слушала неуверенные упражнения Люка на кларнете.

— Как прошла встреча? — спросил он.

— Меня пригласили на работу, — мрачно ответила Тесс.

— Тогда почему у тебя такой несчастный вид? Ты приняла их предложение?

— Я попросила сорок восемь часов, чтобы все обдумать.

Стивен улыбнулся:

— Ты сразила их. Они предлагают тебе сто тысяч, а ты говоришь, что тебе надо подумать.

— Стивен…

— Да?

— Я не смогу работать там.

— Конечно, не сможешь, — согласился он. — Я сказал тебе это еще на прошлой неделе. Побудь ты там на шесть минут дольше, они бы поняли, что ты — опасный радикал, и вызвали бы охрану. Но все-таки это лучшее, что могло с тобой случиться.

— Почему? — озадаченно спросила Тесс.

— А вот почему, любовь моя. Иди прямо сейчас к Виллу Кингсмиллу и расскажи ему об этом. Ему ничего не останется, как послушно исполнить все твои требования.

— Знаешь, Стивен, это действительно хорошая мысль.

Стивен кивнул:

— Что же, я зря, что ли, провел почти двадцать лет в джунглях рекламного мира?

Вместо того чтобы отправиться прямо на работу, Стивен решил заглянуть в мастерскую, которую предложил ему сдать друг Слоука неподалеку от Лоте Роуд. После трех виски старик доверчиво отдал Стивену ключ, и теперь Стивен понял, почему.

Здесь, конечно, нечего было воровать. Последний бомж поморщился бы от холода и беспорядка в мастерской. Повсюду лежали стопы газет, коврики с пятнами краски, старые эмалированные тарелки, покрытые засохшим маслом, груды пустых банок из-под пива, выглядевшие так, будто лежат тут с довоенных времен. Банки с наполовину вымытыми кистями стояли везде, где можно. Пробки, разрезанные на половинки, служившие ластиками. У грязных крашеных стен громоздились холсты с незаконченными картинами.