Шуточки жизни - Ирина Быстрова Страница 49

– Очень приятно. – Алена протягивает Жаннете руку. – Алена.

Ненавидящая всякие телесные контакты с незнакомыми людьми Жаннета мужественно жмет Аленину руку и поднимает глаза на меня. В глазах светится безграничное восхищение. Ну а что я ей говорила?

– Я пойду, – тихонько говорит Жаннета и пятится в сторону выхода.

– Хорошо, – отзываюсь я. – Созвонимся вечером.

– Непременно. – Жаннета взмахивает на прощание рукой и кивает Алене. – До свидания!

– До свидания, – вежливо отвечает ей Алена.

Мы остаемся вдвоем. Интересно, какое у нее ко мне дело? Я вопросительно смотрю в ее зеленые глаза:

– Чем могу помочь?

– Послушай, – Алена, похоже, взвинчена, – я хочу спросить… Впрочем, давай лучше зайдем к тебе.

– Давай.

Я заинтригована. Что случилось? От волнения не могу сразу попасть ключом в замочную скважину. Наконец попадаю и распахиваю дверь:

– Прошу.

Алена врывается – по-другому не скажешь – в кабинет, делает по нему круг и прислоняется к подоконнику.

– Почему все от меня шарахаются?

– Пардон? – Я в шоке смотрю на нее.

– Почему, – медленно повторяет Алена, – все здесь от меня шарахаются? Ну, – она пренебрежительно вертит кистью руки в воздухе, – кроме этой вашей Милочки.

– Э-э… – Я не знаю, что и сказать на это.

– И ты, – она выставляет на меня указательный палец правой руки, – ты тоже. Что происходит? Я, можно сказать, из кожи вон выпрыгиваю, чтобы наладить со всеми хорошие отношения, а все от меня врассыпную.

Перед глазами встает картина: Алена идет по коридору, а все поспешно скрываются кто куда. Я невольно улыбаюсь.

– Ты почему улыбаешься? – ощетинивается Алена.

– Что, действительно все тебя избегают? – с любопытством спрашиваю я.

– Да. – Она мрачнеет. – Как будто я кривая или еще чего-нибудь хуже.

– Ты не кривая, – с некоторым сожалением сообщаю я ей, – ты красивая.

– Но не поэтому же? – Похоже, ей не очень интересно выслушивать комплименты.

– Избегают тебя? Не поэтому.

– Хорошо, тогда почему? – Она пристально смотрит на меня.

Я колеблюсь. Как бы ей сказать?

– Ну-у… Понимаешь…

Она молча ждет продолжения. Я наконец решаюсь:

– Ты же девушка М.А.

– М.А.? – Она с недоумением смотрит на меня. – Кто это?

– М.А. – это Максим Александрович, – поясняю я. – Ты его девушка. Вот тебя все и боятся.

– Я? – Она тычет себя пальцем в грудь. – Девушка Максима?

– Ну да.

Конечно. Иначе с чего бы ей называть его Максимом? Я пожимаю плечами, киваю и еще раз говорю:

– Ну да.

Алена вдруг широко улыбается и начинает смеяться. Смех у нее звонкий, переливчатый. Красивый. Как она сама. Я не выдерживаю и присоединяюсь к ней. Мы хохочем пару минут, потом она резко замолкает и после секундной паузы говорит:

– Понятно. Теперь мне все понятно.

Я промокаю носовым платком уголки глаз и замечаю:

– Было бы странно, если бы все вели себя по-другому. А Милочка, ты извини, конечно, что я вмешиваюсь, но она явно жаждет какой-нибудь выгоды, поэтому и вяжется к тебе.

– Да с Милочкой-то все понятно, – с некоторым презрением отвечает Алена.

Я рада тому, что ей все понятно с Милочкой. Мне не хотелось бы обнаружить, что Алена неразборчивая дура. Потому что тогда и М.А., увлекшийся ею, выглядел бы не лучшим образом. А это было бы грустно. Ну, вы понимаете.

– А что, – вдруг абсолютно другим голосом спрашивает Алена, – ты тоже из-за этого от меня шарахаешься?

– Я не шарахаюсь, – растерянно возражаю я.

– Не важно, каким словом это назвать… – Алена впивается в меня взглядом.

Я ежусь:

– Ну-у… Наверное… Алена фыркает:

– Классно! Ты! Тоже. Отпад. Я чувствую, как краснею.

– А чем я, собственно, отличаюсь от других? – бормочу я и в этот момент слышу, что мне пришла эсэмэска.

Автоматически протягиваю руку и беру мобильник со стола. Жму на кнопочки и слышу, как Алена продолжает:

– Ничего смешнее за последнюю неделю не слышала.

Я машинально киваю, вглядываясь в дисплей. От Альбертино. Неугомонный юноша. Что это он там пишет? «Привет. Как дела? Надеюсь, у тебя все о’кей. Взял билеты…»

– Какие билеты? – говорю вслух я. Алена с интересом смотрит на меня, «…на пятницу…»

– Куда билеты? – продолжаю вслух недоумевать я.

– Я, пожалуй, пойду, – заявляет Алена и идет к двери. – Спасибо тебе за невероятно полезную информацию. Я теперь твоя должница.

– Не за что. – Я не могу оторвать взгляд от сообщения.

«…Буду в Питере в субботу 11.15…»

– О нет! – Я издаю громкий стон.

– Плохие новости? – поворачивается Алена.

– Убийственные, – выдавливаю я из себя.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Увы!

– Сочувствую. – Она тихонько выходит.

Я опять подсвечиваю дисплей. Номер поезда, вагона. И в конце: «Ура! Я увижу тебя и Питер! До встречи».

Дверь распахивается и врывается Вика:

– Ольга, у тебя что-то с местным телефоном. Проверь. А вообще, тебя к М.А. Бегом!

Пятница – не мой день. Теперь я это знаю точно. А раньше казалось, что слаще дня не бывает. Все в этом мире не вечно. Все. Вот какого черта Альбертино сюда едет?

Ненавижу драить квартиру. Драить – это тоска. Потому что результат радует тебя ровно одну минуту, ну, хорошо, хорошо, не будем утрировать – ровно один день, после чего все возвращается на круги своя: пыль – на книжные полки, мелкий мусор – на темно-синий ковер, белесые разводы – на все стеклянные поверхности, какие есть в доме. Почему так устроено? Несправедливо. Впрочем, я давно перестала задаваться этим вопросом и тогда же снизила планку по части чистоты в своем жилище. Теперь я навожу порядок средней тяжести раз в две недели, а драю от души, только когда жду гостей.

Гость прибывает завтра в 11.15. Сейчас на часах 20.47, а я еще только в начале пути. Значит, что? Я прохожу по квартире, тщательно осматриваю все уголки и составляю мысленный перечень работ на сегодняшний вечер. Волна возмущения затопляет меня – пятничный вечер безнадежно испорчен. Неужели после этого Альбертино рассчитывает на мое благорасположение? Ладно, ладно. Я делаю глубокий вздох и опять принимаюсь за мысленный перечень работ. Пылесосить, мыть полы, протирать пыль, протирать – чтоб их! – зеркала, убирать лишние шмотки"с глаз долой… Может быть – я замираю перед холодильником – разморозить и помыть холодильник? Я бросаю взгляд на часы. Пожалуй, не успею. Надо бы еще отчистить ванную и туалет. Я издаю громкий стон. Но ванная и туалет – это святое. С этого я и начну.