Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Джудит Макнот Страница 49

– Мы говорим о человеке, который живет на острове вокружении вооруженных охранников и яхта которого оборудована торпедами?

Внутреннее сопротивление Митчела сменилось нескрываемымвесельем.

– Не торпедами. Противовоздушными зенитками, – поправил он,переплетая ее пальцы со своими. – Его сын Алекс был моим соседом по комнате водном из пансионов. Как-то он упросил меня провести зимние каникулы на ихострове, уверяя, что иначе «в одиночестве подохнет от скуки», поскольку Ставросдаже за столом толкует о бизнесе. Богатенькие детки редко интересуются, какнужно делать деньги. Им больше нравится их тратить.

Кейт заметила, что Митчел словно исключил себя из категории«богатеньких деток», но не попыталась выяснить почему, и вместо этого слюбопытством спросила:

– И что, отец Алекса действительно толковал о бизнесе зазавтраком, обедом и ужином?

– Непрерывно, – хмыкнул Митчел. – Но мне не было скучно. Ябыл потрясен и околдован. Он, разумеется, понял это и, думаю, понадеялся, что якаким-то образом послужу примером Алексу. На следующие каникулы он настоял,чтобы Алекс снова пригласил меня на остров. После этого мы часто виделись. Впоследующие годы он взял меня под свое крылышко, наставлял и учил, пока я неусвоил его теории. После окончания колледжа он дал мне работу непосредственнопод своим руководством, чтобы, как он выразился, «завершить мое образование».Со временем он позволил мне самостоятельно заключать сделки и делить с нимприбыли... или потери.

– Какой чудесный человек, и до чего же тебе повезло!

Митчел согласно кивнул, не упомянув о том, что с того дня,как ему исполнилось семнадцать, жена Ставроса неоднократно пыталась соблазнитьего. Ничего не сказал он и о более ранних и менее приятных встречах с богатымисемьями одноклассников: хорошо воспитанными, учтивыми людьми, которых онвстречал, когда их сыновья приглашали Митчела провести с ними каникулы. Онизадавали ему одни и те же неприятные вопросы, которых он заранее страшился.Вопросы о том, откуда он и кто его родители. Убедившись, что он чужак в ихкругу, без семьи и связей, они часто обращались с ним как с авантюристом, скользкимтипом, пытающимся втереться в доверие к их детям по причинам, которые онисчитали крайне нежелательными и подозрительными.

Некоторые заходили так далеко, что звонили директорампансионов и жаловались на сомнительное происхождение мальчишки, с которымобщаются их дети. И неизменно слышали в ответ, что «Митчел получает стипендию,как способный молодой человек и одаренный спортсмен», в котором крайнезаинтересован очень влиятельный американский фонд. Митчел узнавал это от детейчересчур заботливых родителей.

И сейчас, шагая рядом с Кейт, он пытался вспомнить, сколькораз в школьные годы слышал вопрос, не родственник ли он чикагских Уайаттов.Какая утонченная ирония заключена в том, что обычно он отвечал отрицательно.Этим, видно, и объяснялось, почему сейчас он едва мог заставить себя признать,что на самом деле ответ прямо противоположен.

Лежа в объятиях Митчела, Кейт смотрела в окно, наблюдая, какночное небо постепенно светлеет. Вернувшись с пляжа, они пошли под душ ивнезапно обнаружили, что ужасно проголодались. Остатки пиршества – блинчики склубникой и яйца по-бенедиктински – все еще лежали на журнальном столике.

Поужинав, они легли, но на уме у Митчела было кое-что иное,чем сон. Яростная, свирепая, требовательная настойчивость ласк на этот разсменилась медленной, жаркой чувственностью. Неумолимо увлекая Кейт кпоследнему, исступленному, наслаждению, то и дело, сворачивая на ранее неизведанные эротические маршруты, чтобы вознести ее на самый пик, Митчелнастойчиво шептал инструкции и ободряющие слова, так же возбуждавшие Кейт, каки все то, что он делал с ней. К тому времени как он позволил ей забиться в конвульсиях,обезумевшая Кейт извивалась в его объятиях, снова и снова лихорадочно повторяяодно слово «пожалуйста».

Когда последняя судорога улеглась, он сменил темп своихвыпадов, и обмякшее тело Кейт словно по собственной воле вдруг изогнулось, кактуго натянутый лук, стремясь прижаться к нему, пока он изливался в нее. Кейтуслышала собственный стон и прильнула к нему, захваченная мгновением,оказавшимся не только бурно-чувственным, но и почти неистово-духовным.

Позже, оглядываясь назад, она могла бы посчитать себянаивной ученицей, только что получившей урок от истинного, всезнающего,возможно, менее увлеченного мастера... если бы не то обстоятельство, что днемпосле бурной интерлюдии Митчел прижался к ней всем телом, зарылся лицом в изгибее шеи и долго лежал так, словно и на него не менее сильно подействовало все,что произошло.

И сейчас, когда она смотрела на рассвет, ее рука лежала вего руке, а большой палец гладил ее ладонь. Обоими овладела полудрема, периодымолчания становились все дольше, но по мере того как поднималось солнце, светнового дня вытеснял спокойную эйфорию и наполнял Кейт угрызениями совести итревогой за Эвана.

Она хотела позвонить ему вчера перед походом в казино, зная,что к этому времени Эван играет в теннис в своем клубе. Она оставила емусообщение на голосовой почте, заверив, что вовсе не сердится и прекраснопроводит время, посещая соседние острова, и ему абсолютно ни к чему волноватьсяили чувствовать себя в чем-то виноватым.

Все, сказанное ею, было правдой. Но вот то, о чем онаумолчала, делало ее сообщение непристойным, непростительным обманом. С другойстороны, не может же она порвать с ним по телефону! Это нечестно по отношению кчеловеку, с которым она была вместе много лет, и особенно после того, как онзаговорил о свадьбе! От их запланированной десятидневной поездки осталосьтолько четыре дня. Если суд протянется еще день-другой, он, разумеется, решит,что нет смысла лететь на Ангилью.

Почувствовав, как изменилось ее настроение, Митчел повернулголову к женщине, подарившей ему самые восхитительные, ослепительные,незабываемые сексуальные впечатления. Рыжие локоны в страшном беспорядкерассыпались по плечам и груди, а фарфорово-белые щеки все еще чуть розовелипосле занятий любовью, но выражение лица было грустно-задумчивым. Митчелпредположил, что она, скорее всего, думает о своем дружке и гадает, собираетсяли он прилететь сегодня. Сам он думал о том же.

– Тревожные мысли?

– Не совсем. И не о тебе, – со вздохом заверила Кейт, но тутже улыбнулась и спросила: – Ты был женат?

Обычно подобный вопрос в подобной ситуации настораживал его,но они лежали в постели, время от времени задавая друг другу отрывочные, частобесцельные вопросы. В конце концов, они только сейчас познали друг друга всамом интимном смысле, и хотя между ними возникли какие-то чувства, фактов явноне хватало. Поскольку они уже обменялись информацией о любимомвремяпрепровождении, любимых блюдах, наименее любимых политиках и так далее,вопрос показался вполне резонным.