Стервами не рождаются - Валентина Седлова Страница 49

С соседской молодой семьей Марина даже начала здороваться, решив, что если сможет нормально общаться с ними, то сможет и со всеми остальными им подобными. Первоначально это у нее выходило как-то скомкано, но с каждым разом получалось все естественней и естественней. Теперь она могла без внутренней дрожи даже смотреть на их ребенка, толстого и краснощекого, в пятнах от диатеза. Ну ребенок и ребенок, подумаешь, велика невидаль! Когда-нибудь и у нее малыш будет, и покрасивее, чем этот поросенок с глазками-щелочками, вечно надрывающийся от плача. Интересно, что бы сказали ее соседи, если бы каким-то неведомым образом узнали, о чем она думает? И ведь если бы не Ласка, еще неизвестно, чем их близкое проживание закончилось. Могла бы и психануть, и гадость им какую-нибудь сделать в порыве чувств. Просто так, чтоб было. А они бы, бедные, и не ведали бы, за что у соседки в такую немилость попали!

* * *

Ласка подрастала, от клиентов отбоя не было, и Маринина жизнь вновь вошла в привычное русло. Чтобы хоть как-то обозначить для себя ход времени, Марина решилась на новую прическу. Теперь она щеголяла короткой мальчишеской стрижкой, которая мягко подчеркивала черты ее лица, не скрывая их локонами и длинными прядями от взглядов окружающих. Сразу стало одной проблемой меньше, поскольку расческа здесь уже почти не требовалась, впрочем как и фен. Да и голове стало ощутимо легче без груза пышной прически. Юлька отнеслась к этому новшеству несколько скептически, но все же признала, что в этом тоже есть свой особый шарм. Костик же с Васей долго хихикали, глядя на ее голову, пока Марина, приперев их к стенке, не выяснила причину их дурацкого поведения. Оказалось, что они прикидывали, насколько удастся теперь выдать Марину за парня, и протащить ее с собой на гей-дискотеку. Она показала им огромный кулак и потребовала, чтобы они и думать забыли об этой своей дурацкой идее. Она не против секс-меньшинств, и с отдельными представителями очень даже рада пообщаться, но в личной жизни предпочитает традиционные ценности. А что касается всяческих рискованных экспериментов, так она уже слишком стара для подобных авантюр, и вполне предпочтет им тихий вечер у себя дома за какой-нибудь не слишком скучной книжкой.

Как-то раз, как раз перечитывая очередной детектив Дашковой, Марина услышала звонок в дверь. Кого это еще несет? С друзьями она уже обговорила все темы, какие только было можно, и вообще, Юлька сейчас с мужем отдыхает где-то в подмосковном пансионате. Ребята тоже собирались отправиться в путешествие, и сейчас занимались закупкой необходимого снаряжения, чтобы отчалить уже на следующей неделе: Вася решил снять очередной фильм, на этот раз что-то про подземные пещеры в Крыму. Может быть, соседи? Или из ЖЭКа кто-нибудь?

Глянув в дверной глазок, Марина просто остолбенела. Там стояла ее мать. Что же делать? Изобразить, что дома никого нет, и пусть себе названивает? А если она слышала, как Марина к двери подошла? Да и не отцепится она теперь, раз уже знает, где живет ее дочь. Интересно, откуда? Неужели на работе кто-то проговорился? Вот ежики! Ничего, она это еще обязательно выяснит. Черт, делать нечего, придется открывать. Интересно, за каким лядом она приперлась?

— Здравствуй.

— Здравствуй, дочка. Что, так и будем на пороге стоять?

— Проходи уж, раз пришла. Хотя я тебя и не ждала увидеть, честно говоря.

— Да, пришлось побегать, чтобы тебя найти.

— Для чего тебе это? Или ты мне еще не все гадости сказала? Тогда можешь смело разворачиваться и уходить. Здесь я хозяйка, и я решаю, кого хочу видеть, а кого нет.

— Зачем ты так? Хотя да, ты сердишься на меня из-за похорон. Прости, я тогда сама не своя была. Не знала, что говорю.

— По-моему, ты прекрасно отдавала себе отчет в том, что делаешь, ну да Бог с тобой. Я тебя внимательно слушаю.

— Что, так и будем разговаривать стоя? Даже присесть матери не предложишь?

— Что ж, пойдем на кухню. Там и поговорим. Мама, кухня в другой стороне. А туда тебе ходить не стоит. У меня не прибрано. Ты меня слышишь?

Бесполезно. Мать уже прошла в гостиную, и теперь стояла, жадно озираясь по сторонам. Увиденное настолько потрясло ее, что она минуты две не могла сказать ни слова, лишь открывала и закрывала рот, как пойманная рыба. Даже по сравнению с той квартирой, где они когда-то жили вчетвером, эта была просто царскими хоромами, да еще и соответственно ухоженными и оборудованными, а уж после ее с Иркой маломерки…

— Мама, что ты хотела мне сказать? Давай покончим с твоими проблемами побыстрее, а то у меня еще много дел на сегодня запланировано.

— Какая красотища! И много денег стоит? Да, наверное порядком. Ну чего молчишь, как неродная? Нехорошо с твоей стороны, нехорошо. Я к тебе через всю Москву ехала, а ты и приветить меня как следует не желаешь…

Складывающаяся ситуация уже начала раздражать Марину, которая потихоньку прикидывала, как бы с наименьшими потерями выбросить отсюда мать, и поскорее.

— Мать, к чему эти фамильярности? Только не говори, что вдруг вспомнила, что помимо младшей дочери у тебя есть еще и старшая, и решила проведать. Просто так и невзначай. Все равно не поверю. А теперь говори мне, что хотела сказать, или уходи.

— Зачем же ты так! Я тебе пришла, чтобы на свою дочку посмотреть, порадоваться за тебя, а ты!

— Мать, не тяни резину, я тебе достаточно знаю, ты не за этим здесь появилась. Что тебе надо?

— Ну что ты на меня взъелась! Мне и идти-то больше не к кому, как к тебе, а ты ведешь себя так, словно с нищенкой общаешься, а не с матерью родной. Мы когда по милости твоего папаши и по твоей тоже, заметь себе, в однокомнатную конуру переехали, Ирка совсем с цепи сорвалась. Теперь во всем меня обвиняет, что с наследством так вышло…

— Может быть, она и права. Ведь это ты отцу сказала, что Ирина не его дочь. Ни кто-нибудь еще, а ты сама, по собственной воле. Еще и гордилась, что Ирка «кровью моей отцовской родни не испорчена», как ты выразилась. Или я что-то еще пропустила?

— Так ты знаешь об этом…

— Конечно. Отец мне все рассказал. После смерти. Скажи спасибо, что он за вас до самого конца просил, я ему обещание дала. А то бы ты даже сюда бы не вошла, за то, что ты ему и мне сделала!

— Ну почему ты так со мной! Я же тебя родила, воспитала, а что в ответ — черная неблагодарность? Вот и Ирка то же самое: я о ней пеклась, как о самой себе, и что теперь? Что ни день, у нее новый мужик. Даже меня совершенно не стесняется, я теперь в кухне на полу сплю, лишь бы на этот срам не смотреть. Всю мою зарплату забирает, хотя и со своих мужиков столько денег гребет, что будь здоров! А я ей и подай все, и принеси, и убери за ней. А она знай, орет на меня. Сил моих больше нет! — и мать интенсивно начала всхлипывать, что сразу же зародило в душе Марины нехорошие подозрения, что сейчас ей придется лицезреть Ниагарский водопад в исполнении собственной матери.

— И чего ты от меня хочешь?

— Я гляжу, у тебя с квартирой все в порядке, да и живешь ты одна, стеснять больше некого… — вмиг забыв о своих слезах бодро начала мать…