Дикий цветок - Лейла Мичем Страница 49

Совсем стемнело. Сайлас зажег лампу и решил подложить себе под спину отделанную бахромой бархатную подушечку Джессики. Это была одна из двух подушек, служивших его жене напоминанием о роскоши, оставленной позади. Сайлас примостил ее позади себя, облокотился и почувствовал что-то твердое. Оказалось, что один из швов распорот и внутрь сунута книга. Испытывая сильнейшее любопытство, мужчина извлек ее из тайника. Это была обтянутая красной кожей толстая тетрадь, в которую, как он множество раз замечал, Джессика что-то записывала в течение долгих, навевающих скуку часов дневного перехода. Сайлас бережно держал ее в руках с таким видом, словно нашел Святой Грааль. Ему вспомнились слова Джереми: Женщины все вверяют своим дневникам. Почему бы тебе туда не заглянуть? Может, узнаешь что-нибудь интересное.

Сайлас взглянул на Джессику. Жена мирно посапывала во сне. Ровное дыхание. Кожа над повязкой казалась прохладной на ощупь. Мужчина поправил москитную сетку, подушку под спиной и сел, сложив руки на груди. Красный сафьян тетради светился рубиновым светом и был в пределах его досягаемости. Сайлас время от времени отгонял и прихлопывал на себе назойливых насекомых, прислушивался к звукам, заполнявшим тишину ночи. Наконец, уступив искушению, он бросил взгляд на прикрытые веки жены и потянулся к ее дневнику.

Глава 32

Сайлас чувствовал себя крайне растерянным и сбитым с толку. Он и впрямь был не сообразительнее деревянной колоды. Он не увидел того, что Джереми понял уже давным-давно. Как обычно, его друг верно разгадал, что лежит у девушки на душе, но… Как, ради всего святого, он смог бы понять, что чувствует Джессика, когда та пряталась за каменной безучастностью? Сайлас взглянул на спящую жену, прикрытую москитной сеткой. Боже Всемогущий! Девочка в него влюблена, по крайней мере, ей так кажется. Как, черт побери, такое возможно? И что чувствует к ней он сам? Без сомнения, Сайлас беспокоился о ее благополучии… даже испытывал в последнее время кое-какие чувства, скажем так, плотского свойства, но он до сих пор не знал, как относится к Джессике. Он по-прежнему тосковал по Летти, и нарождающиеся чувства по отношению к жене делали, как ни странно, его тоску по потерянной любви еще горше.

Сайлас подозревал, что то, что ощущает к нему жена, является не любовью, а всего лишь физическим влечением, похотью. Джессика еще слишком молода и неопытна, чтобы понимать разницу. Сайлас прекрасно осознавал, что полученная им в наследство от родителей физическая красота притягивает к себе внимание многих женщин. В ранние, беззаботные годы своей молодости он без зазрения совести пользовался этим своим преимуществом в отношениях с женщинами. Впрочем, чаще всего его ожидало разочарование. Чтобы заинтересовать его по-настоящему, женщина должна была быть неординарной личностью. До знакомства с Летти Сайлас почти никого достойного внимания не встречал. Впрочем, Джессику Виндхем тоже вряд ли можно было назвать ординарной.

Сайлас пристально вглядывался в черты ее лица. С какой стати Джессика решила, что некрасива и не может вызвать мужского желания? Надо будет развеять у нее эту иллюзию. Ее тело способно околдовать мужчину. После случая на реке он не мог выкинуть из головы образ ее совершенного тела, светящегося радостью и удовольствием лица, темных глаз, которые от удивления или душевного потрясения становились всякий раз выразительнее и как бы больше. Присущее Джессике очарование производило даже более сильное впечатление, чем идеальная, классическая женская красота. Сайлас никак не мог понять, как может чувствовать все это по отношению к Джессике, в то время как еще недавно был обручен с девушкой, являющейся идеалом женской красоты.

Также надо переубедить Джессику насчет причин, побуждающих мужа заботиться о ее безопасности. Его действия продиктованы отнюдь не условиями контракта с ее отцом, где говорится о том, что в случае гибели Джессики действие договора будет аннулировано. Он заботится о ней потому, что долг всякого мужа печься о благополучии собственной жены. К тому же Джессика ему нравится. Он искренне желает ей добра и не хочет подвергать неоправданным опасностям.

Слава Богу, несчастный случай произошел на подходе к Новому Орлеану. Завтра, если Джессика будет в состоянии двигаться дальше, к вечеру ее разместят в комфортном отеле «Винторп». Там его пострадавшая жена получит надлежащий уход. В отеле она сможет ежедневно принимать ванну. Согласно планам, каравану предстояло на неделю встать лагерем на окраине Нового Орлеана. За это время следовало отремонтировать все, что требовало ремонта, договориться о водном транспорте и пополнить припасы, прежде чем двинуться к реке Сабин. В течение этих семи дней Сайлас намеревался убедиться в том, что Джессика пошла на поправку и уютно обустроилась в отеле. После этого он может со спокойным сердцем двигаться дальше. Ко времени, когда он вернется за ней, увлечение девушки скорее всего угаснет.

Мужчина вернул тетрадь на прежнее место, а подушку положил туда, где впервые ее увидел. Себе под бок он подсунул ее сестру-близнеца.

Кажется, он немного вздремнул. Кто-то толкнул носок его сапога. Мужчина открыл глаза. Через щели пробивались первые лучи восходящего солнца. Лежавшая в прежнем положении Джессика улыбнулась ему.

— Доброе утро, — произнесла она.

Сайлас часто заморгал глазами, отгоняя от себя остатки сна. Мужчина перехватил испуганный взгляд девушки, когда, приподнявшись, вытащил из-под спины подушечку. Джессика посмотрела на вторую подушку, лежащую в углу.

— Доброе утро, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

Мужчина небрежно положил окаймленную бахромой подушечку подле жены.

— Хочу пить и по нужде.

Сайлас помог девушке приподняться. Джессика схватила подушку и прижала ее к груди, словно хотела согреться.

— Я о голове, — пояснил мужчина. — Не сильно болит?

На лице девушки отразилось облегчение. Видно было, что она на ощупь определила, что это не та подушка. Отложив ее в сторону, Джессика прикоснулась к забинтованной голове.

— Чувствуется, что я ударилась о камень, но ведь у меня крепкая голова.

Сайлас улыбнулся и протянул ей ковш с водой. Значит, она в состоянии шутить.

— Вы просидели со мной всю ночь? — поинтересовалась Джессика.

— Да, всю ночь.

В слабом утреннем свете Сайлас разглядел, что кожа вокруг повязки приобрела странный голубоватый оттенок.

— Вы боялись, что я умру?

— Нет. Я боялся того, что вы выживете и навсегда останетесь шипом, торчащим в моем боку, однако, — он вновь наполнил ковш, — я не имею ничего против шипов. Роз без шипов не бывает.

Девушка припала губами к ковшу. При этом в ее взгляде мелькнуло удивление.

— Очень глубокомысленное замечание, — возвращая ему пустой ковш, заметила она. — Благодарю за ваше участие… Сайлас.

— Не стоит благодарностей, Джессика.

Большие карие глаза девушки светились почти детской открытостью. Не в силах сдержать порыва, мужчина нежно погладил ее по подбородку.