Алый лев - Элизабет Чедвик Страница 49

Изабель коснулась рукава Вильгельма. На нем был серебристый наряд, который переливался, когда к нему прикасались.

— Теперь у нее есть время, чтобы познакомиться со своей новой семьей, прежде чем она примет на себя все супружеские обязанности, — резонно заметила она.

Его веки дрогнули при словах «все супружеские обязанности».

Изабель крепко сжала его руку:

— Она унаследовала от тебя храбрость и решимость поступать правильно, а Хью добрый.

— Я был на свадьбе Иоанна и его королевы, — пробормотал Вильгельм. — Она была примерно того же возраста, что и Махельт, и так же развита. — По его лицу пробежала волна отвращения. — Я знаю, что Иоанн с ней сделал, и если бы я думал…

— Вот и хорошо, что ты не думал, — перебила его Изабель. Она снова устояла перед искушением упомянуть об их сыне, но Вильгельм должен был и сам видеть сходство ситуаций, если он не был совершенно слеп. — Это приличный дом, такой же, как наш, и они позаботятся о ней. Ида и Роджер защитят Махельт. Гуго — достойный юноша, ты и сам это говорил, и это было одной из причин, почему мы согласились на этот брак. И ты сейчас оскорбляешь его своими замечаниями… и самого себя оскорбляешь тем, что допускаешь такие сравнения.

Вильгельм поморщился.

— Ты права, и разумом я это понимаю, но даже так… — он покачал головой и, извинившись, удалился в личные покои.

К Изабель тут же подошла Ида Норфолкская в великолепном наряде из синей шерсти и в сапфировых украшениях.

— Граф Маршал хорошо себя чувствует? — обеспокоенно спросила она.

Изабель улыбнулась, чтобы успокоить хозяйку:

— Он переживает, что мы оставляем Махельт, а она еще очень молода. Думаю, я тоже за нее волнуюсь, хотя и понимаю, что лучшего дома для нее не найти.

Ида взяла Изабель за руку.

— Разумеется, вы волнуетесь. Вы ее мать, и она действительно еще слишком молода для брака. Но я буду заботиться о ней как о родной дочери. Мой сын поклялся, что и пальцем ее не тронет, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы разделить с ним брачное ложе. У Махельт будет столько времени, сколько ей понадобится.

— Я это знаю, мы и мечтать не могли о лучшем муже для нее, — сказала Изабель, проявляя вежливость, но при этом говоря искренне. Она была рада, что Вильгельм ушел в личные покои. Мужчин всегда обвиняют в грубости и неотесанности, но в некоторых ситуациях они становятся нежными как ягнята. Он, возможно, не вынес бы этого разговора о дочери.

— Иоанн действительно согласился отпустить вас в Ирландию? — поинтересовалась Ида, сменив тему, поскольку Вильгельм вернулся в зал.

Изабель покачала головой:

— Он все еще медлит с ответом, но в конце концов Вильгельм получит его согласие. Он не может отказывать нам вечно, а мы пока готовимся к путешествию.

Она снова взглянула на танцующих. Махельт, с раскрасневшимися щеками, блестящими глазами смотрела на Хью и смеялась. Для нее это будет легко, подумала Изабель. Она влюбилась в него, и, если он не будет дураком (а она знала, что не будет), она так же легко окажется в его постели, когда придет время.

Заметив отца, Махельт, извинившись, выпустила руку своего новоиспеченного мужа и, бросившись к Вильгельму с резвостью ребенка, которым до сих пор наполовину была, втянула его в кольцо танцующих. Он сначала танцевал рассеянно и неохотно, но потом Изабель заметила, что он улыбнулся Махельт и обнял ее.

Ида похлопала Изабель по плечу.

— Не присоединиться ли нам к ним? — спросила она. — Я обожаю танцевать, а уж танцевать на свадьбе сына с лучшей невестой, какую только можно было найти!

Изабель улыбнулась.

— Вы правы, — она начинала обожать Иду за ее доброту и деликатность. — Что может быть лучше?

Иоанн изучал свиток пергамента, который держал в руках. Свиток был в водяных разводах: он путешествовал через болота Уэльса, а в прошедшую неделю там было очень влажно, и, хотя сумка гонца, спрятанная под плащом, защищала его и чернила были по-прежнему хорошо видны, он был все-таки влажным и выглядел неопрятно.

— Вильгельм Маршал уже в четвертый раз обращается ко мне с просьбой дать согласие на его отъезд в Ирландию, — сообщил Иоанн своему другу и родственнику Питеру де Роше, епископу Винчестерскому. — Дать ему это разрешение?

Слова были написаны цветистым слогом писаря Вильгельма Майкла, Иоанн узнал его стиль. Подчеркнутая витиеватость фраз и избыточные приветствия были явно не в духе Маршала. Король ковырял болезненный заусенец на большом пальце.

— С тех пор как я вернулся из Пуату, он был при дворе лишь один раз и лишь для того, чтобы убедиться, что его мальчишка цел и невредим, и снова спросить об Ирландии.

Де Роше рассеянно поглаживал вышивку своей украшенной драгоценными камнями верхней ризы с широкими рукавами — так, как обычные люди гладят домашних питомцев. Облачение принадлежало Хьюберту Вальтеру и было почти бесценным.

— Он определенно готовится к отъезду, сир. Я слышал, он собирает в Стригиле и Пемброуке людей и провизию. Теперь, когда его старшая дочь в подходящем возрасте, он в январе выдал ее замуж за сына Биго. По-моему, все выглядит так, будто он обрубает или завязывает болтающиеся концы и готовится к тому, чтобы исчезнуть на какое-то время, иначе зачем выдавать девочку замуж так скоро?

Иоанн задумался. Маршал и Норфолк. При мысли о таком союзе ему сделалось не по себе.

— Я не стану скучать по нему, если этот самоуверенный старый болван сгинет там в болотах, — прорычал он, — но я не хочу, чтобы он со своей самоуверенностью торчал в Ирландии, где я не могу его контролировать. Предок его жены называл себя королем Ленстера, и я не потерплю, чтобы Вильгельм Маршал начал думать о себе в том же роде.

При этих словах де Роше снисходительно улыбнулся, как будто Иоанн сказал какую-то глупость:

— Трудно найти человека, который был бы склонен к таким мыслям меньше, чем Вильгельм Маршал.

— Я тоже так думал, пока он не встал на колени перед королем Франции и не принес ему присягу вассала, а потом отказался из-за этого плыть со мной в Пуату. Я доверяю людям только для того, чтобы они прикрывали мои тылы. Ранулфу Честерскому, Захеру де Куинси, Вильгельму де Брозу… а де Броз — союзник Маршала.

Повисла многозначительная пауза. Де Роше был слишком честолюбив и слишком беспокоился о собственном будущем, чтобы напоминать о том, почему именно де Броз впал в немилость, а Иоанн не стал бы говорить об этом, потому что не хотел, чтобы прошлое разлагающимся вздувшимся трупом всплыло на поверхность и разрушило его будущее.

Напряжение разрядилось с приходом молодой королевы. Изабель вошла в покои мужа в сопровождении двух своих женщин, ее походка была легкой и грациозной. Ее правая ладонь покоилась на слегка выпирающем животе. Задержка составляла всего пять недель, но она старалась убедиться в том, что все окружающие знают о ее предполагаемом положении, а особенно Иоанн.