Легенда о седьмой деве - Виктория Холт Страница 49

— Не понимаю.

— И не поймешь.

— Но мне казалось, что ты его ненавидишь!

— Я больше не испытываю к нему ненависти.

— Потому что Джонни обеспечил тебе положение, о котором ты мечтала? — спросила Меллиора с оттенком сарказма в голосе, и мне это не понравилось.

— По крайней мере, — холодно сказала я, — он был свободен и мог жениться на мне. — Я выскочила из ее комнаты, но через несколько минут вернулась и застала Меллиору врасплох: она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Я бросилась к ней и легла рядом, ибо не могла допустить, чтобы мы поссорились.

— Ничего не изменилось. Все, как и прежде, — прошептала я.

— Нет, все по-другому.

— Просто мы поменялись положением, Меллиора. Когда я была в доме священника, ты заботилась обо мне. Ну а теперь моя очередь позаботиться о тебе.

— Ничего путного из этого не выйдет.

— Поживем — увидим.

— Если бы ты любила Джонни…

— Любовь бывает разной, Меллиора. Бывает любовь… платоническая и плотская.

— Керенза, это звучит… легкомысленно.

— Иногда это не так уж плохо.

— Я тебе не верю. Что с тобой произошло, Керенза?

— Что с нами обеими произошло? — спросила я в свою очередь.

Потом мы тихо лежали рядом и думали о том, к чему приведет ее любовь к Джастину.

Я с трудом дождалась встречи с бабушкой и уже на следующий день велела Поулору отвезти меня к ней домой. Какое удовольствие я испытывала, когда вышла из экипажа в своем зеленом дорожном костюме! Приказав Поулору вернуться за мной через час, я бросилась к бабушке.

Она с тревогой всматривалась в мое лицо.

— Ну что, голубка моя? — только и произнесла она.

— Отныне я — миссис Сент-Ларнстон, бабушка.

— Значит, ты добилась всего, чего хотела?

— Это только начало.

— Вот как? — удивилась она, широко распахнув глаза, но не стала ни о чем расспрашивать. Вместо этого она взяла меня за плечи и, пристально посмотрев в мои глаза, заметила:

— Ты выглядишь счастливой.

Я сжала старушку в объятиях. А когда отпустила, она отвернулась. Понятно, она не хотела, чтобы я видела слезы в ее глазах. Я сняла плащ и шляпу, залезла на полку, улеглась там и заговорила, пока она раскуривала свою трубку.

Бабушка изменилась. Иногда она надолго погружалась в мысли и казалось, что ей нет никакого дела до меня. Но я не имела ничего против, потому что знала: пройдет время и я смогу излить ей душу. Скоро у меня будет ребенок. Я в этом совершенно уверена. Это будет мальчик — и он будет Сент-Ларнстоном!

— И знаешь, бабушка, если у Джастина и Джудит не будет детей, то мой сын унаследует Эббас. К нему будут обращаться «сэр», бабушка! Как тебе это нравится? Сэр Джастин Сент-Ларнстон — твой правнук!

Бабушка внимательно наблюдала за дымом от своей трубки.

— Перед тобой всегда будет стоять новая цель, голубка моя, — сказала она наконец. — Может, так и нужно прожить жизнь. Может, оно и к лучшему, что все так вышло? А ты любишь своего мужа?

— Любовь, бабушка? Он дал мне все, что я хотела. Он же даст и то, чего я хочу теперь. И я знаю, ничего этого не было бы без Джонни.

— Ты думаешь, что это заменит тебе любовь, Керенза?

— Я и так влюблена.

— В своего мужа, девочка?

— В настоящее, бабушка. Чего мне еще просить?

— Нет, больше и просить-то грех. И кто мы такие, чтобы спрашивать о путях Господних, если в результате получаем то, о чем мечтали. Если в твоей в жизни, Керенза, и дальше все пойдет так, как сейчас, я могу умереть со спокойной душой.

— Не говори о смерти, — сказала я, и она засмеялась, ласково глядя на меня.

— Не буду, моя красавица. Это звучит как приказ, но теперь и впрямь твое время отдавать приказы.

Мы рассмеялись — так, как могли смеяться только вместе, — и я заметила, что настороженность, с какой бабушка встретила меня, когда я только приехала, исчезла.

Как мне нравилось мое нынешнее положение! Я совершенно не смущалась, ибо столько раз репетировала эту роль в своем воображении, что теперь была полностью подготовлена и могла играть безупречно. Я развлекала себя и Джонни, имитируя разговоры, которые, без сомнений, велись на кухне. Я отдавала приказы так же уверенно и холодно, как старая леди Сент-Ларнстон — и гораздо лучше, чем это выходило у Джудит. Мы с Джудит даже подружились. Иногда по старой памяти я укладывала ей волосы, потому что у нее пока не было камеристки, — но при этом давала ясно понять, что делаю это из сестринских чувств. Мне показалось, что сам факт моего замужества обрадовал ее, поскольку она никак не могла отделаться от мысли, что все женщины хотят добиться расположения Джастина. Джудит заметно успокоилась, хотя, если бы с Джонни связала свою судьбу не я, а Меллиора, она наверняка пришла бы в полный восторг.

В моем присутствии Джудит обычно стихала и смягчалась, и я была уверена, что вот-вот наступит время, когда она начнет со мной секретничать.

С согласия Джудит я приказала, чтобы нам с Джонни приготовили другие апартаменты и перенесли туда мебель из других комнат дома. Слуги шептались за моей спиной, но я была готова к этому. Я знала, что вдовствующая леди Сент-Ларнстон говорит о выскочке и неудачном браке Джонни, но мне не было до нее дела. Я знала, что старуха очень скоро потеряет свое влияние. Я смотрела в будущее.

Я верила, что мой час настанет, и с нетерпением ждала первых признаков беременности. Я была уверена, что скоро у меня будет сын и что после объявления о моем положении отношение ко мне изменится. Больше всего на свете старая леди Сент-Ларнстон хотела внука. Она была в отчаянии, оттого что Джудит никак не могла забеременеть.

Однажды я поехала к ветеринару, чтобы проведать Джо. Накануне я вынудила Джонни дать мне обещание, что мой брат будет учиться на врача, и теперь мне хотелось поговорить об этом с Джо. Я едва дождалась момента, когда смогу рассказать брату столь приятную новость.

Дом мистера Поллента, который когда-то казался мне великолепным, теперь выглядел в моих глазах довольно скромно. Но это было удобное жилище, стоявшее в стороне от дороги. Большую часть усадьбы занимали конюшни, будки и пристройки. На окнах висели чистые занавески из канифаса. Выходя из экипажа, я заметила, что они шевельнулись, и поняла, что за мной наблюдали.

Одна из дочерей Поллента вышла в холл и приветствовала меня.

— Пожалуйста, проходите в общую комнату, — сказала девушка, которая, как я догадалась, только что в спешном порядке надела чистое кисейное платье, чтобы встретить меня.

Я пошла за ней в общую комнату — так они называли гостиную, которой, очевидно, пользовались в особых случаях. Это было приятно. Я села на предложенный мне стул, бросив взгляд на фарфоровых собачек на каминной полке.