Навсегда разделенные - Тейлор Дженкинс Рейд Страница 49

— Ты рассердишься.

— Всё так плохо?

— Я ненавижу запах библиотечных книг.

— Вы меня убиваете, Сьюзен. В самое сердце. — Я хватаюсь за грудь, имитируя сердечный приступ. Запах библиотечных книг — самый лучший запах на свете, ну, помимо аромата подушки, которую я по-прежнему храню в полиэтиленовом пакете.

— Прости! Ребенком Бен любил ходить в библиотеку, потому что там есть настольные игры и эти кресла… как там они называются? Такие большие и мягкие… Черт, да как же их называют?

— Кресла-мешки?

— Да! Он обожал сидеть в этих креслах, а я вместо библиотеки таскала его в магазин, чтобы приобрести там не пахнущие затхлостью книжки. Так что это я виновата. Прости.

— Вы прощены, — улыбаюсь я, всё еще слегка ошарашенная тем, что она не любит запаха библиотечных книг.

МАЙ

Когда я вернулась домой, Бен всё еще лежал в постели. Полтора часа пока меня не было он протаращился в потолок. Я же, кажется, целую вечность добиралась сначала на грузовике до автостанции, а потом, пересев в оставленную там машину Бена и поехав домой, вспомнила, что он просил купить чего-нибудь на ужин. Я не стала заморачиваться и заехала по дороге в Макдональдс.

— Ты там как? В порядке? — крикнула я ему, как только переступила порог дома.

— Да, только двигаться еще больновато, — отозвался Бен.

— А я обрадую тебя тем, что в Лавровом каньоне раз пять чуть не попала в аварию на этом гребаном грузовике. Нормальным людям нужно запрещать водить эти чудовища.

— Ну, с тем, что ты нормальная я бы поспорил, но я понял тебя.

Я положила пакет из Макдональдса на постель и помогла Бену принять сидячее положение.

— Мне кажется, всё-таки нужно вызвать врача.

— Да всё со мной будет в порядке, — отмахнулся Бен и начал есть.

Я последовала его примеру. Наелась, перепачкав рот и пальцы в соусе, глотнула содовой и растянулась на кровати, наконец-то расслабившись после долгого и тяжелого дня. Бен включил телевизор, сказав, что хочет что-то посмотреть. У меня же слипались веки, и вскоре я провалилась в сон.

Проснулась я утром в пустой постели.

— Бен? — позвала я.

Он отозвался из гостиной. Пройдя туда, я обнаружила, что он успел распаковать кучу коробок.

— Как ты себя чувствуешь? Спина болит?

— Нормально. Пока не сгибаюсь и не делаю резких движений.

— Не нравится мне это. Тебе нужно показаться врачу.

— Кончай жужжать, женушка, — улыбнулся он. — Можно мне убрать с полок часть твоих дурацких книг? Мне нужно куда-то свои положить. — Он обвел рукой кипы бумажных книг на полу, явно чувствуя неловкость.

— Может, нам стоит просто купить еще книжных полок? — спросила я.

— Или, может, тебе стоит подарить часть своей нудной классики библиотеке? Нам что, правда, нужны два издания «Анны Карениной»?

— Эй! Она в двух разных переводах! — воскликнула я. — Нельзя же прийти сюда и выкинуть мои вещи, потому что тебе нужно место, засранец!

— Я и не предлагаю их выкидывать. Я предлагаю их… подарить. — Бен открыл книгу, понюхал страницы и вскинул голову: — Фууу! — Скривился он и потер спину. — Как же противно они пахнут! Пылью и старостью. Давай хотя бы на новые их заменим.

Я вырвала у него из рук «Анну Каренину» и поставила обратно на полку.

— Сомневаюсь, что твои книги пахнут розами, — сказала я. — Любая книга со временем начинает так пахнуть. И с этим ничего не поделаешь.

— Да, но я не покупаю подержанные книги. Я покупаю их горяченькими и только что напечатанными, поэтому они еще долго останутся свежими.

— Да елки-палки! Книги — не пирожки, которые нужно раскупать горяченькими. И они не портятся! — Я взяла одну книгу из его стопки. На ее обложке девочка-подросток стояла рядом с чем-то, похожим на сокола-переростка. — Ты, правда, такое читаешь?

— Давай проведем маленький эксперимент, — предложил Бен. — О чем «Анна Каренина»?

— О замужней аристократке, которая влюбляется в графа, но не может позволить себе…

— Ты меня усыпляешь первыми же словами. А знаешь, о чем этот роман? — спросил он, выхватив у меня из руки книгу с соколом на обложке. — О детях, которые по природе своей полулюди-полуптицы, — объявил он таким тоном, будто одно это говорит само за себя. — Эта книга лучше той.

— Ты даже не пробовал начать читать «Анну Каренину». Это невероятно трогательная история.

— Уверен в этом. Но я люблю, чтобы действие в книгах происходило в мире, где…

— «В мире, где» что?

— Ну, в мире, где, к примеру, любовь считают болезнью. В мире, где правительство выбирает за тебя твою будущую семью. В мире, где общество избавилось от болезней и страданий. Люблю такое.

— Последняя — это «Дающий»21? — спросила я. — Ты же о ней говоришь?

— Если ты сейчас скажешь мне, что тебе не нравится «Дающий», то между нами всё кончено, — заявил Бен. — Я бескомпромиссен в отношении тех, кто не оценил эту вещь.

Улыбнувшись, я подхватила из стопки его экземпляр «Дающего». Открыла и понюхала страницы.

— Ну не знаю… — поддразнила я его. — Попахивает затхлостью.

— Эй! — возмутился Бен, пытаясь отобрать у меня книгу, а потом, морщась, застонал — видно, спину прострелило болью.

Я взяла со стола ключи и потребовала:

— Вставай-ка. Мы идем к врачу.

— Никуда мы не идем, пока ты не признаешься в том, что тебе нравится «Дающий», — проворчал Бен.

Я опустилась перед ним на колени, чтобы помочь подняться, и с нежностью ответила:

— Мне он очень нравится.

Бен улыбнулся и, охнув, поднялся.

— Я знал это, — безмятежно сказал он. — А хочешь узнать мой секрет?

Я кивнула.

— Ради тебя я бы пошел на компромисс. — И, чмокнув меня в щеку, он позволил мне помочь ему дойти до машины.

СЕНТЯБРЬ

К полудню мы упаковываем большую часть вещей Бена, оставив спальню напоследок. Подхватив коробки, мы туда и направляемся.

Кинув коробки на кровать, я осматриваю комнату. Я могу это сделать. Могу. Могу. Могу. А если не смогу, то это сделает за меня Сьюзен. Так что мы по-любому с этим расправимся.

— Ну что. Поехали?

Сьюзен открывает комод и начинает забрасывать вещи в коробки.

Понаблюдав за тем, как рубашки и джинсы покидают свое законное место, я тоже принимаюсь за дело. Я достаю из шкафа одежду Бена вместе с вешалками. Никто не осознает, насколько мертвой смотрится висящая на вешалках одежда, пока человек, которому она принадлежит, не умирает сам. В общем, я не трачу время на то, чтобы снять вещи с вешалок. Я просто кидаю их сразу в коробки к остальной одежде. Я заканчиваю со шкафом и прикроватной тумбочкой Бена до того, как Сьюзен успевает очистить комод. Ее лицо спокойно, и по нему не скажешь, что творится у нее в душе, но я замечаю, как она нюхает одну из рубашек Бена, прежде чем положить ту в коробку. И она видит, что я ее подловила.