Шоколадная вилла - Мария Николаи Страница 5

В этот момент он открыл краник над своим бокалом и с наслаждением наблюдал, как там оживает Зеленая фея.

– Однако не думайте, что я разочаровался в женщинах, – добавил Альбрехт весьма многозначительно. – Совсем наоборот.

Он посмотрел на друзей.

– Ну же, рассказывай! – подбодрил его Эдгар, закручивая свой краник.

– Мы ее знаем? – спросил Макс, в глазах которого читалось облегчение, что разговор был уже не только о его планах на будущее.

– Дочь Ротмана. – В голосе Альбрехта отчетливо была слышна нотка триумфа.

– Юдит Ротман? Ты серьезно? – Макс удивленно посмотрел на Альбрехта и недоверчиво покачал головой. – Кто бы мог подумать?

Альбрехт довольно пил маленькими глотками из своего бокала.

– Хорошенькая крошка, – констатировал Эдгар. – Золотистые локоны и синие глаза. Смесь кобальта и ультрамарина. А фигура просто удивительная…

Он сделал волнистое движение рукой, обрисовывая ее фигуру, в то время как Макс не мог удержаться, чтобы не сделать едкого намека в отношении малопривлекательного Альбрехта:

– Когда речь идет о деньгах, женщины не очень переборчивы.

– Ее отец и сам довольно состоятельный, не в этом дело, – обиженно ответил Альбрехт.

– Дело всегда в этом, – возразил Макс.

– Не обращай внимания на Эбингера, – примирительно сказал Эдгар и поднял бокал. – Давайте выпьем абсент за эту новость!

– Абсент мы пьем за нашу мужскую компанию, друзья, – настаивал Макс.

– Да, Эбингер, женитьба не для тебя, – возразил Альбрехт все еще немного обиженно. – Одной девушки тебе хватило бы максимум на неделю.

– Ну, если речь о малышке Ротман, то, может, и на две, – насмешливо ответил Макс.

Альбрехт фыркнул.

– Может, хватит уже? – поинтересовался Эдгар, стараясь сгладить ситуацию.

– Это еще не решено. – Альбрехт выпил залпом содержимое своего бокала.

– Но ты же уже попросил ее руки, не так ли? – переспросил Эдгар.

– Не лично. Мой отец разговаривал с ее отцом. Они все и решили.

– Ну, тогда уже ничего не может поменяться. Мы с тобой! – Эдгар искренне радовался за друга.

– Разве невеста в таких делах не имеет права выбора? – В голосе Макса послышались едкие нотки.

– Да ты ревнуешь, Эбингер? – с удивлением спросил Эдгар. Он смотрел то на темноволосого, атлетически сложенного Макса, то на бледного, пышнотелого Альбрехта.

Макс в ответ лишь приподнял бровь.

– Знаете, что, – констатировал Альбрехт, – такие важные дела решают мужчины. И так было во все времена. Женщина решения не принимает, ее разум не создан для… для настолько важных решений.

– Я бы так не сказал, – возразил Макс.

– Говорят, что Юдит Ротман довольно своенравна и требовательна. Поэтому вполне возможно, что последнее слово еще не сказано, – отметил Эдгар.

Альбрехт, которому второй бокал абсента постепенно стал ударять в голову, неожиданно рассмеялся:

– Эх, ребята. В этот раз моя очередь, даже если вы и сомневаетесь, привести в свой дом малышку Ротман! Ее старик уже обучил дочь всем необходимым манерам. А в вашем распоряжении остальные девушки Штутгарта. А в твоем, Макс, и вовсе темпераментные итальянки, если из твоих планов по поводу поездки что-то выйдет.

Макс что-то помешивал в своем бокале и сделал вид, что не услышал это замечание.

– Ладно, Альбрехт. Макс равнодушен к Юдит Ротман, у него есть другие варианты… – Эдгар попытался направить разговор в мирное русло. – Он же не такой глупый, чтобы связываться с девственницей. В таком случае он мог бы в мгновение ока оказаться женатым. А это же для тебя преддверие ада, не так ли, Эбингер?

– Разумеется, – лаконично ответил Макс, стряхивая капли с ложки и откладывая ее в сторону.

– Кстати, с недавних пор у меня есть жилец, – поведал Эдгар, чтобы сменить тему. – Бывший заключенный из Эренбрайтштайна.

– А где это? – спросил Альбрехт, с любопытством подхватывая новую тему разговора.

– Возле Кобленца на Рейне, – ответил Эдгар. – Его заключили под стражу из-за дуэли, но деталей я не знаю. Он много не рассказывал.

– Если его арестовали из-за дуэли, значит, он, по всей видимости, был военным, – сказал Макс. – Больше нигде не может быть дуэлей, во всяком случае, насколько мне известно.

– Возможно. Он откуда-то с прусской территории, как он сказал, – задумчиво произнес Эдгар. – Мой адрес ему дал один мой дядя, который одновременно с ним отбывал свой срок в Эренбрайтштайне. Это мог сделать только сумасшедший поэт, один из братьев моей матери из Кобленца. Ему всегда приходилось расплачиваться головой за свои стихи. Моя мать, как мне кажется, единственная, кто время от времени пишет ему.

– Так значит, ты принял у себя бывшего заключенного, – подытожил Альбрехт. – Ты смелый.

– Он показался мне благонадежным. Кроме того, он уже нашел работу в пивоварне «Динкелакер». Я не думаю, что он долго у меня пробудет, – ответил Эдгар.

– Как бы там ни было, – терпеливо сказал Альбрехт, – что касается меня, то я проголодался. Давайте поедем в Дегерлох и перекусим в «Им Лёвен»?

– И заедем к Ротманам? – пошутил Эдгар.

Альбрехт улыбнулся.

Макс допил из своего бокала, заметив:

– Мы могли бы и здесь поесть.

– Да, давайте останемся здесь внизу. Однако прогуляться на свежем воздухе нам не помешает. Как насчет «Адлера»? – предложил Эдгар.

– Я не против. – Макс поднялся.

– За ужин, за дуэль и за женщин, – ухмыльнулся Эдгар, когда они закрыли виллу и отправились в путь.

Вилла семьи Ротман в Дегерлохе под Штутгартом, начало июля 1903 года

В город пришло теплое лето. Собственно говоря, Юдит очень любила это время года, однако вместе с длинными днями вернулись и ее опасения относительно того, что отец сможет воплотить в жизнь свое намерение и выдать дочь замуж. Причиной переживаний стал тот факт, что после того как эта тема несколько последних месяцев не обсуждалась, недавно за ужином отец в деталях рассказывал о свадьбе одного из дальних родственников и многозначительно при этом смотрел на Юдит.

– Почему мы, женщины, вообще обязательно должны выходить замуж? – Она вздохнула, внимательно следя в зеркале туалетного столика за движениями рук своей горничной, которая в это воскресное утро, как и обычно, занималась ее прической. Солнечные лучи, льющиеся сквозь окно, щекотали ей нос. Юдит с трудом удалось сдержать желание чихнуть, чтобы не повредить творение, которое создавалось у нее на голове.

– В замужестве вообще-то нет ничего плохого, мадам, – ответила Дора и достала из печи раскаленные щипцы для завивки. – Многие из нас, служанок, мечтают о том, чтобы однажды обзавестись семьей.