Новая любовь Розамунды - Бертрис Смолл Страница 5

Даже сэр Томас почувствовал волшебство, которое окружало эту пару, и был немало удивлен. Он не понимал, что это за волшебство, но одно было ясно — в нем нет ничего темного и злого. Просто эти двое были настолько поглощены общением друг с другом, что совершенно не замечали никого вокруг. Так, во всяком случае, казалось.

— Ну что ж, тогда позвольте мне откланяться, — торопливо проговорил лорд Кембридж и отправился обратно в замок. Ему хотелось остаться одному и как следует обдумать происходящее. В присутствии кузины и графа Гленкирка он этого сделать не мог. Слишком отвлекало лицезрение этой пары, а кроме того, рождало в душе сильную тревогу!

— Ты остановился в замке? — спросила Розамунда у Патрика, провожая взглядом удалявшегося сэра Томаса.

— Поскольку я лично приглашен его величеством, мне отведена отдельная комната, — ответил граф. — А ты?

— Поскольку я лично приглашена ее величеством, мне и моей служанке Энни отведена отдельная комната, — в тон ему проговорила Розамунда.

— Значит, нам лучше воспользоваться моей комнатой, поскольку у меня нет слуги, которого пришлось бы выставить на ночь, — заключил граф. — Если твоя Энни отправится ночевать в комнаты для прислуги, поползут сплетни. Я пока не готов открыть остальным то, что происходит между нами. А ты?

— И я, — согласилась Розамунда. — Как это ни волшебно, Патрик, я хочу сохранить тайну. Впервые в жизни я поступаю эгоистично, но меня нисколько это не смущает! — Она вложила свою руку в широкую ладонь графа и послушно шла за ним по длинным коридорам и лестницам замка.

Он отворил дубовую дверь и ввел ее в весьма скромно обставленную комнату. Здесь стояли только кровать и стул. Камина не было, а потому в комнате было очень холодно. Единственное окно без занавесок закрывали деревянные ставни. Патрик бросил свою накидку на стул, а затем не спеша расстегнул бронзовые пуговицы в виде лягушек на накидке Розамунды и, сняв ее, положил поверх своей.

— Наверное, тебе здесь не очень-то удобно, — проговорил граф, взяв в ладони лице? Розамунды, и ласково улыбнулся.

— Поцелуй меня, — тихо попросила леди Фрайарсгейт. Патрик подчинился и прильнул нежным поцелуем к ее холодным губам.

Розамунда обвила руками его шею и теснее прижалась к нему своей пышной грудью. Они целовались долго и страстно. Наконец Розамунда слегка отстранилась от графа и шутливым тоном произнесла:

— Надеюсь, из вас получится хорошая камеристка, милорд!

— Прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз имел дело с такими изящными туалетами, но постараюсь все вспомнить! — со смехом заверил Патрик. И, повернув Розамунду спиной к себе, стал распускать шнуровку на лифе платья. Он покрывал поцелуями плечи и спину Розамунды. От нее веяло свежестью и слабым ароматом белого вереска. Вскоре платье тяжелой кучей упало на пол к ногам леди Фрайарсгейт. Граф легко приподнял Розамунду и поставил рядом с мягкой кучей бархата. — Ну а это что на тебе такое? — удивленно спросил он, недоуменно глядя на то, что было надето на Розамунде.

— Это называется кринолин, — смущенно хихикнула она, — и он нужен для того, чтобы юбка всегда лежала пышными складками.

— Как бы мне его не испортить, — замялся граф. — Ты не могла бы избавиться от этой чертовой штуки без моей помощи?

Розамунда расстегнула кринолин и перешагнула через него. Вскоре на стул, к остальной одежде, полетела и фланелевая нижняя юбка.

— Присядь на край кровати, а я сниму с тебя чулки, — шепотом проговорил граф.

Розамунда села. Патрик осторожно снял с нее кожаные башмаки с квадратными носами и медленно стянул с ног чулки. Она пошевелила пальцами.

— Прячься под одеяло, — сказал граф и стал раздеваться. Розамунда наблюдала за ним в бледном свете единственной свечи. Несмотря на свои уже не молодые годы, Патрик оставался красивым и видным мужчиной — поджарым и мускулистым. Он явно не был лентяем и лежебокой. У него была широкая спина и очень светлая кожа. Скинув с себя одежду, граф повернулся к Розамунде, и она успела мельком глянуть на его мужское копье. Оно показалось ей довольно большим, и Розамунда слегка вздрогнула от возбуждения, но тут же покраснела, смущенная собственной дерзостью. Что она делает здесь, в постели незнакомца?

Граф обнял ее и осторожно распустил узел на вороте нательной сорочки. Легкая ткань раздвинулась, обнажая пышную грудь. Патрик медленно наклонился и прижался щекой к ее нежной шелковистой коже. Розамунда обеими руками обхватила его голову и прижала ее еще теснее к своей груди.

— Я еще никогда… — начала было она.

— Знаю, — прервал ее Патрик и, подняв голову, заглянул ей в лицо. — Я мало разбираюсь в том, что случилось между нами сегодня, Розамунда. Но знаю одно: мы предназначены друг для друга. Для меня все, что происходит между нами, так же неожиданно, как и для тебя. Но еще есть время. Ты можешь все остановить.

— Не могу, — призналась Розамунда. — Я чувствую то же, что и ты, хотя это меня смущает. — Она сняла с себя сорочку и бросила ее на пол. — Я практичная женщина, Патрик, и не могу позволить тебе ее порвать.

Граф снова привлек ее к себе и продолжил ласкать ее пышную грудь. Розамунда громко простонала от удовольствия. Его губы сомкнулись на ее соске, и он стал сосать его, как ребенок.

Розамунда всегда любила, когда мужчины ласкают ей грудь. Сколько времени прошло с тех пор, когда она последний раз делила ложе с мужчиной? Кажется, целая вечность! Розамунда запустила пальцы в густые, слегка тронутые сединой волосы Патрика и сильнее прижала его голову к своей груди, побуждая к новым ласкам.

Его поцелуи становились все жарче, а губы ласкали ее шею, плечи, грудь. В какой-то момент Розамунда почувствовала их жаркое прикосновение к низу своего живота. Она издала громкий стон, вызвав в Патрике еще больше страсти. Никогда прежде он не желал женщину столь неистово.

— Господи, спаси! — то ли выдохнула, то ли прорыдала Розамунда, и он понял, что заключалось в этих словах.

Его пальцы коснулись густых завитков у нее на лобке и осторожно раздвинули нижние губы.

Розамунда едва не задохнулась от восторга.

— О да! — простонала она.

Большие ласковые руки Патрика гладили ее по спине и ягодицам.

— Я не могу насладиться тобой, — глухим от страсти голосом проговорил он. — Твоя кожа как шелк. Твое тело — само совершенство.

— Патрик, я хочу тебя! — словно издалека услышала Розамунда свой голос и тут же почувствовала, как он медленно проник в нее. Розамунда распахнулась ему навстречу, подобно дивному цветку, и без труда вобрала его копье в свои тугие ножны до самого конца. Их глаза снова встретились, как и незадолго перед этим, когда безумие страсти еще только начиналось. Она почувствовала, как ее душа сливается с его душой, и на миг ей стало страшно.

Патрик прочел этот страх в ее взгляде и поспешил успокоить:

— Все хорошо, любовь моя. Я тоже это чувствую. Теперь мы стали единым целым во всех смыслах.