Развод по любви - Натали Лавру Страница 5

Так как вечер нужно было чем-то занять, мы с Сашей взяли собак и отправились на прогулку.

Дождь уже перестал лить, но осевшая на траве сырость липла к ногам. А я в резиновых сапогах, которые мне навязал Костя. Мне сухо. Может, он заранее что-то знал? Ага, прогноз погоды посмотрел.

Дружок решил, что Боня, Сашина чихуахуа, — это его игрушка. Он прыгал вокруг неё, а она надрывалась от тявканья, тряслась и пыталась спрятаться за хозяйку.

— Ты можешь его как-нибудь угомонить? — попросила Саша. — А то моя с ума сходит.

— Да он просто играет. Ему сейчас около полугода, он ещё маленький, — ответила я.

Мне совсем было не жаль Боню. Ибо на носу у меня так и остались маленькие шрамики от её клыков.

— Ничего себе маленький! Да твой конь в двадцать раз больше моей Бони! — воскликнула она.

Дружок тем временем придавил Боню лапой, та завизжала и пораженчески легла на спину, разыгрывая сердечный приступ.

Мне пришлось всё-таки оттащить своего четвероногого защитника от истеричной собачонки и надеть на него намордник. Но в душе я была довольна, что Дружок отплатил Боне за причинённую мне год назад боль. Вот как тут не поверить в судьбу?

Парням удалось развести костёр только к вечеру, когда валежник немного подсох и смог загореться, щедро облитый «зажигайкой».

В одном котелке у нас сварился походный суп, в другом — травяной чай. Вкуснотища.

Атмосфера начала потихоньку налаживаться. Я бы назвала её идеальной, если бы не комары, жужжащие и норовящие облепить лицо. Ещё мне хотелось, чтобы рядом сейчас сидел Костя, но увы.

Сытый Ярик расчехлил гитару и запел сначала о том, что взрослых людей не бывает, потом зачитал авторский стих:

Коль ко мне ты будешь ночью

Сексуально приставать,

Съезжу я тебе по морде

И залезу под кровать!

Толик заёрзал и отвернулся. Тема сексуальных приставаний для него болезненная. Вроде и хочется, и можется, а не с кем… А душа требует любви.

И мне не с кем. Кто бы мог подумать, что пройдут всего сутки, а я соскучусь по Косте. Я-то планировала оторваться на природе как следует, а не тосковать по своему порой занудливому мужу.

«Эй, хэй! Приключения, вы где?» — послала я запрос во вселенную.

Ночью я засыпала в обнимку с Дружком, не подозревая, как завтра изменится моя жизнь.

Утром меня разбудило недовольное потявкивание Дружка. Он развернул свою бурую тушку ко входу в палатку и усиленно охранял меня.

Снаружи кто-то ругался. Я расслышала голоса Игоря и ещё какого-то незнакомого парня.

Вот не люблю, когда мне, сонной, растрёпанной и неумытой, приходится показываться на глаза посторонним. Ощущение, будто залезли в мой ящик с нижним бельём, в котором, естественно, царит бардак. Неприятно.

А весь сыр-бор из-за того, что ночью московские парни утащили валежник из нашей кучи. Видите ли, мы не подписали, что дровишки наши. Каковы нахалы, а!

Дружок выскочил из палатки и затявкал на недруга.

— Воу-воу! Чья дворняга? — оскалился носатый блондин.

— Моя, — исподлобья покосилась я на чужака.

— Так убери. Или из пневматики по нему шмальну — сразу заткнётся, — пригрозил он.

Ну, что ж, вот и пришла моя пора защищать Дружка. За своего пса грудью встану.

— Ах ты гнида столичная! А ну пошёл отсюда, не то я сама тебя покусаю! — набросилась на незнакомца я.

— Эй, Никитос! — позвали этого гада из соседнего лагеря.

— Пф! Ну рискни, — бросил он мне, надменно усмехнулся и, вальяжно вышагивая, направился к своим.

Кришна-Кришна, харе-харе

Двину я тебе по харе, — напевал себе под нос Ярик, размахивая палкой для костра и косясь на лагерь недружественных соседей.

На завтрак вся наша честная компания усиленно ела пшеничную кашу, ибо теперь каждый из нас мечтал уделать столичных понторезов на скалолазной трассе.

«В чём сила, брат? — Сила в каше».

День сегодня обещал быть солнечным, тёплым и безветренным. Идеальная погода для восхождения. И для победы. Чьей-нибудь.

Мы столкнулись с противниками на площадке у подножия скалы.

На этот раз я была без Дружка. Пёс остался с Игорем охранять наш лагерь от набегов. А то мало ли. Лагерь у недругов больше нашего, и там есть ребята, которые явно приехали сюда не ползать по скалам.

Толик и Карина выбрали для разминки трассу средней сложности, четверо новичков-первогодок вместе с Сашей отправились к скале для начинающих, а мы с Яриком приготовились покорять самую хардкорную, местами отвесную, тропу.

— Кишка тонка, — бросил нам носатый блондинчик, тот самый, который угрожал моему Дружку.

Дева Мария, Иисус Христос!

Да пробери тебя дристос! — тихо, чтобы услышала только я, пожелал носатику Ярик.

Я прыснула со смеху.

— А давайте синхронный старт? — предложил нам приятель носатого, полная его противоположность: черноволосый, голубоглазый, с образцово идеальной внешностью, наподобие Маркелова.

Ух, не люблю я красавчиков. Гады они редкостные. Не все, конечно, а лишь те, на кого везёт мне.

— Давай, — приняла я вызов.

Мы, тщательно проверив оборудование, начали.

Это была та самая дорожка, на которой я год назад получила камнем в лоб. Как ни странно, я запомнила каждый уступ, каждое особо сложное место. И если ещё одна звезда не загорится у меня во лбу, я сделаю этих заносчивых москвичей как стоячих.

На старте меня опередили и Ярик, и носатый по имени Никитос, и красавчик брюнет.

— Эй, сикалявка, ты выбрала не ту трассу! — насмешливо крикнул мне блондин. — Тебе ниже по склону, к салагам!

Во мне вспыхнула ненависть, и я рванула вверх, как по лесенке. Руки и ноги двигались автономно, подключилась моторная память. Всё моё существо сосредоточилось на восхождении.

Я не слышала комментариев в мой адрес, если они были, — только собственное дыхание. Даже забыла, что мы соревнуемся против столичных хамов. Есть только я, скала и моя победа.

Недаром же я по высоткам за конфетами ползала. Годы форточничества — это уникальный опыт, которого больше ни у кого нет.

Способность воспринимать окружающий мир вернулась ко мне на вершине. Вспотевшее раскрасневшееся лицо ласкал свежий ветерок, мышцы приятно расслабились и немного подрагивали.

Вторым, кряхтя и пыхтя, взобрался брюнет.