Король рейтингов - Надежда Мамаева Страница 5

– Твоя знакомая права. И раздражать – лишь самый безобидный из моих.

Тут в нашу милую беседу вклинился скрипучий старушечий голос:

– Гляди-ка ты, на дворе ночь, а она к одному сожителю своему второго любовника тащит! Ни стыда у девки, ни совести!

Подъездный дозор бдел. Денис от такого заявления прибалдел. Правда, ненадолго. Хотя лучше бы словил вирус немоты хотя бы минут на десять. Я только открыла рот, чтобы сказать традиционное: «И вам здравствуйте, чтоб вы были здоровы!» – как брюнет меня опередил:

– А то! У нас тут оргия намечается. Не хотите присоединиться?

Бабка так сверкнула глазами, что я поняла: очень даже хочет. Если не поучаствовать, так запастись материалом для сплете… высоконаучных диспутов среди коллег по отделу нравственного контроля. Вот только пост свой дозорная, увы, оставить не могла. Караульная служба, она такая – опасная, трудная и ответственная. Вдруг кто из припозднившихся неохаянным останется? Непорядок.

– Ах ты… Еще и издевается! – вспылила бабка, замахиваясь клюкой. – …Любитесь себе, хоть втроем, хоть вчетвером. А меня, честную женщину, своим поганым языком полоскать не смей!

Денис на сие гневное заявление только хмыкнул. Видимо, тоже понял, что бабке не просто хотелось, а очень хотелось присоединиться к нам.

Я скосила глаза на «пациента». Широкие плечи, к тому же высокий, зараза, – я со своим ростом была ему по подбородок.

А еще байкер вел себя настолько самоуверенно, что возникало неконтролируемое желание поправить ему корону на голове. Лопатой. Сзади.

Хотя, если честно, природа не обделила брюнета. Нет, он не был смазлив. Он был реально красив строгой мужской красотой. И определённо притягателен: волевой подбородок, прямой нос, резкие скулы, суровая складка между бровями – эти нордические черты были скорее типичны для человека, сдержанного в суждениях. Вот только чувственные губы выдавали в нем натуру, порывистую в своих страстях.

«Огонь под ледяной броней», – пришло на ум поэтическое сравнение.

«Расчётливый бабник», – мгновением позже перевела я свое впечатление на язык бытовой прозы.

Между тем мы двинулись к подъезду. А дальше… Скрипучий на все лады лифт вознёс нас на двенадцатый этаж. Узкий длинный темный коридор вел к обшарпанной входной двери двухкомнатной брежневки. Скрежет отпираемого замка. Прихожая, в которой байкер выглядел как шкаф с антресолями, засунутый в багажник «Матиза»…

Я скинула кроссовки, сняла плащ и протопала в ванную мыть руки. Ну и заодно глянуть на свой локоть. Увы, гематома не радовала. Скорее она, как любительница поторговаться на «Привозе», требовала. Горячо и рьяно требовала. Только не сбросить цену, а подкинуть ей льда.

– Проходи на кухню, – кивнула я зависшему, как браузер с двумя открытыми таблицами эксель, Денису.

Он проследовал за мной. Мрачный и молчаливый.

Когда мы очутились в шикарных апартаментах три на два метра, где помимо плиты, холодильника и раковины надо было как-то уместить и «пациента», я призадумалась. Чтобы времени зря не терять, отчеканила:

– Снимай штаны.

А сама тем временем полезла на полку за медикаментами и инструментами.

Сзади послышался сдавленный смешок:

– Нет, у меня, конечно, случалось, что в порыве страсти даже до квартиры не успевали добраться… Но таким командным тоном мне девушки еще никогда не предлагали раздеться.

– Какой подробный анамнез… – протянула я, пытаясь дотянуться до хлоргексидина. – Ай, блин!

Я все же достала антисептик. Правда, с ним на голову упала еще и запечатанная упаковка ваты, тюкнув по темечку.

– Вот как назвать состояние, когда в жизни начинает твориться полная лажа? – задала я риторический вопрос, открыв бикс и еще раз тщательно вымыв руки и надев стерильные перчатки.

– Налаживается? – изогнув бровь, подсказал Денис.

– А ты оптимист, – хмыкнула я, вытаскивая пинцет, хирургическую иглу и кетгут, чтобы не нужно было снимать шов, а он сам рассосался.

При этих нехитрых манипуляциях оптимизм байкера начал иссякать. Стремительно.

Спустя десять минут на весьма интригующие звуки на кухню подтянулся Шмулик. Если по паспорту, то Шмуэль Абрамович Фельцман – мой сосед, с которым мы на пару уже несколько месяцев снимали сию квартиру, изображая из себя порядочную молодую семью.

Ну как изображали… Шмулик отвечал за то, чтобы наша фиктивная семья выглядела порядочной. Я – за то, чтобы молодой. А все потому, что двум одиноким людям до тридцати квартиры сдавались куда неохотнее и стоили при этом дороже при прочих равных коммунальных. Дескать, будут пьянки-гулянки. Вот мы со Шмуликом и скооперировались в приличную ячейку общества.

Сейчас же, зайдя на кухню, сосед увидел пикантную картину.

Откинув голову назад, симпатичный брюнет со спущенными штанами сквозь стиснутые зубы и гримасу то ли боли, то ли наслаждения шипел:

– Аккуратнее там. Что, понежнее нельзя?

Я же, спиной к входу присевшая на корточки перед его волосатой конечностью, послойно зашивала порез на бедре. На его заявление просто не смогла удержаться:

– Еще скажи, что это твой первый раз, потому ты и истеришь, как школьница с положительным тестом на беременность.

– Не скажу, но до сих пор было не так больно.

– Врешь, я тебе лидокаин вколола, не должно быть больно, потерпи.

И тут у меня за плечом раздалось покашливание:

– Дана, извини, что помешал, но можно я возьму котлетки из холодильника… Очень есть хочется. А вы продолжайте, продолжайте…

И Шмулик с грацией раскормленного до неприличия кота попытался протиснуться между моей спиной и холодильником, то бишь при его габаритах – совершить невозможное: просочиться в щель шириной двадцать сантиметров.

Не сказать, что это ему совсем уж не удалось: он таки стал счастливым обладателем котлет. А еще – моего гневного рыка: «Верни тарелку на Родину!» Поскольку жарила их я. Покупала фарш – я. И рассчитывала съесть, разумеется, тоже я…

– Ну Даночка, – тут же запричитал недоделанный похититель съестных и условно съестных припасов, – они же такие вкусные. Я не могу удержаться.

– Шмулик, ты что, Кощей? – вопросила я тоном «вот сейчас закончу и буду убивать».

Осталось мне и вправду совсем немного – два стежка послойного узлового шва.

К слову, сравнивая Шмулика и сказочного персонажа, я имела в виду продолжительность жизни, а совсем не габариты. Ибо сосед мой был невысок, кучеряв и обладал в понимании математиков идеальной фигурой – шаром.

Видимо, сын избранного народа почуял, что возражать злой голодной женщине со скальпелем в руках – дело опасное. Ведь я могу и не удержаться от соблазна тяжких телесных и моральных повреждений одному округлому гурману… А совершать заплыв брасом по реке Стикс котлетокраду явно не хотелось: он был молод, полон (в том числе и сил), умеренно красив…