Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора - Анна Кувайкова Страница 5

— Ну чем не Википедия, правда, ведь?

От прилетевшей в лоб тетрадки она успешно уклонилась. А я, отметив, что до второй пары ещё почти сорок минут, сгребла все вещи обратно в сумку и уставилась в окно, подперев щёку кулаком. Стараясь моргать пореже, чтобы снова не уснуть и слушая вполуха очередной виток дискуссии на тему непосильной студенческой жизни.

Не удивившись ни капли, когда яростные споры по поводу здорового образа жизни и посиделок по окончанию сессии, плавно и незаметно свернули на привычные рельсы. То есть на обсуждении моей неистребимой сонливости и вспыхнувшей «симпатии» со стороны преподавателя по праву. К слову, абсолютно и совершенно точно взаимной.

Ибо мы друг другу не понравились с первого взгляда. Или храпа. Тут сведения расходятся, а свидетели начинают путаться в своих показаниях. Сходятся же они только в одном, так эпично перекличка студентов ещё ни разу не проходила.

Нет, ну если быть честной и положить руку на сердце с зачёткой, первый раз это было банальным стечением обстоятельств. По крайне мере, я точно не планировала после ночной смены в клубе мотаться в травматологию, объясняться с врачами, полицией и снова врачами, а потом два дня безвылазно сидеть дома в обществе четырёх малолетних тиранов. Двое из которых, катаясь на честно стыренном скейтборде старших братьев, умудрились сломать руку и вывихнуть лодыжку. Я, конечно, люблю своих оболтусов, не взирая ни на что, но они в здоровом-то состоянии то ещё испытание для нервов, а уж когда болеют и вовсе становятся невыносимыми.

В общем, выходные у меня получились такие убойные, что после них полагалось ещё как минимум два выходных дня. Но чувство ответственности и внезапно проснувшаяся совесть отправили меня в университет, на целых пять пар. Где я усиленно боролась с собственной сонливостью, жаждой убийства и каверзными вопросами преподавателей. И к концу дня напоминала больше свеже поднятый труп, чем живого человека. На последнюю пару меня, можно сказать, принесли и усадили на первую парту, прямо под светлые очи преподавателя. А потом дружно удивлялись, как это я заснуть умудрилась? Действительно, как?!

Тихо фыркнула, украдкой зевнув. Так что да, первый раз это было стечение обстоятельств. Стоившее мне отбитого копчика и насмешливых подколок от самого Ярмолина. Впрочем, во второй раз, во всём тоже были виноваты обстоятельства. И в третий, и в четвёртый…

И как-то незаметно всё это вылилось в самую настоящую войну, где идти на уступки или сдаваться на милость противнику никто не собирался. Ведь я по-прежнему спала и опаздывала, а господин Ярмолин язвил, насмешничал и тонко издевался по мере своих преподавательских сил и возможностей. И пусть прошло почти полтора года, мы всё ещё друг другу не нравились, совершенно. Что, впрочем, не мешало мне сдавать зачёты и экзамены без особых проблем. По крайне мере до этого дня точно.

Интересно, чем я ему на этот раз не угодила-то?

— Эй, Снегирёва не спи, замёрзнешь, — Шумилова дёрнула меня за руку, отвлекая от тяжких философских дум. И кивнула головой на дверь, за которой только что скрылась добрая половина нашей группы. — Пошли. Сама знаешь, историк не любит опоздунов.

— А кого он вообще любит? — поднявшись, я сладко потянулась, до хруста в пояснице и, прихватив рюкзак, поспешила за подругой. День обещал быть насыщенным и без мыслей о «любимом» преподавателе.

Вторую пару я стоически просидела в углу аудитории истфака, спрятавшись за широкую спину старосты и искренне стараясь не спать. Получалось не очень, обеденному перерыву я обрадовалась как манне небесной, постаравшись смыться из-под бдительного ока историка до того, как он затеет очередной спор на околонаучную тему. Не то чтобы я не любила историю, но и фанатом оной не являлась. И уж точно не собиралась выяснять, зачем Ленину мавзолей и каким макаром тут наследили древние инки.

Куда больше меня занимало желание поесть и добыть хотя бы каплю кофеина до того, как его истребит вечно голодное студенческое братство. Чтобы пережить две пары педагогики требовалось что-то посущественнее пакетика апельсинового сока, отобранного в неравной борьбе с домочадцами. Учитывая, с какой скоростью в нашем доме заканчиваются все съестные припасы, вплоть до пищевой соды (и куда они её деть могли, паршивцы?!) это было равносильно подвигу Геракла, серьёзно.

Не, мальчишек я действительно любила, нежно и трепетно. Хотя порою руки так и чесались прибить засранцев. Но в том, что касалось еды, они напоминали мне саранчу в голодный год, сметая всё, что видели на своём пути.

— Эй, Снежка! Меня подожди! — неловко лавируя в толпе голодных студентов, рвавшихся попасть если не в столовку, то хотя бы в один из трёх кафетериев, мне под ноги выпала Людмила Селяхина, третьекурсница с факультета филологии.

Мы с этим вечно рассеянным, мечтательно улыбающимся русоволосым чудом познакомились в библиотеке полтора года назад. У Милки (а сокращение «Людка» она не переваривала органически) завис текстовый редактор, попутно повредив файл с курсовой работой по литературе, я проспала пол пары по праву в библиотеке и очнулась от её попыток пнуть несчастный системник ногой. Можно сказать, этот чудодейственный пинок (хотя и промахнулась она знатно!) и стал отправной точкой нашей нежной девчачьей дружбы.

— Уф, я думала, ты про меня забыла… — смущённо улыбаясь, Мила одёрнула мини-юбку и поправила блузку с внушительным декольте. — Кстати, ты видела «Тёмную башню»? Как тебе?

— В каком смысле как? Как экранизация или как развлекательное кино? — позволив Селяхиной подцепить меня под локоть и потащить в сторону облюбованного ею столика в ближайшем кафетерии, я мысленно уже настроилась на интересный и оживлённый разговор.

Который оборвался так и не успев начаться. Телефон, до этого преспокойно лежавший в заднем кармане джинсов, заиграл во всю мощь своих динамиков песню «Антихрист» в исполнении группы Ария. А если ещё вспомнить на чьём номере стоял такой занимательный рингтон…

— Минутку, — высвободившись из цепкой хватки, я выудила мобильник. И скривилась, увидев имя абонента. — Кажется, обед и педагогика только что накрылись медным тазом…

— Старшие или младшие? — сочувственно вздохнув, уточнила Милка. И сделала знак парню за стойкой. Тот понятливо кивнул, тут же принявшись что-то готовить.

Её непринуждённая манера заводить и поддерживать полезные знакомства всегда и везде порою вызывала приступ сильнейшей зависти. Но только порою!

— Младшие, — глубоко вздохнув и мысленно пожелав себе терпения, я всё-таки ответила на звонок, как можно более вежливо проговорив. — Добрый день, Светлана Валериановна. Что-то случилось?

Прозвучавший ответ медленно, но верно свёл на нет все потуги сохранить хоть какую-то видимость спокойствия. Зато повысил актуальность вопроса применения розог при воспитании подрастающего поколения. И хотя я никогда не одобряла насилие, но начинающий дёргаться глаз намекал, что ещё одна такая выходка и оно будет просто неизбежно.

Чёрт побери, чего они опять не поделили, подравшись посреди урока?!