Ты - моё желание - Ная Таль Страница 5

— Так хочется выиграть?

— Не люблю проигрывать.

— Вот сейчас совсем не романтично вышло, — наигранно дую губки и уже вижу свой дом. Мишка ещё не спит. Свет в его комнате горит. Играет в свою доту распроклятую.

— Хорошо, — соглашается он, и мы проезжаем мимо поворота в мой двор. С возмущением смотрю на Влада. Вот же гад! — Я так сражён твоей красотой, что если не трахну тебя сегодня, а лучше прямо сейчас, то сойду с ума от боли в яйцах. Так достаточно романтично?

— Достаточно, — давлюсь словами и прикрываю рот ладошкой. Дико хочется улыбаться, но нельзя же сдавать позиции так просто.

Если бы мне было лет двадцать, то я бы давно уже запаниковала и выпрыгнула из машины. Даже на ходу. Неважно как, но сбежала бы. Но мне даже не двадцать пять, и я взрослая девочка. Понимаю, что этот мужчина не сделает больно. Он не лжёт, раз про спор рассказал сразу. И если быть честной, то он мне понравился. Подвисаю, когда смотрю в его глаза. Мы останавливаемся у дома.

— Испугалась? — Поворачивает мою голову к себе и целует в губы. Легко и нежно, словно пробует меня на вкус. И я отвечаю. Такого трепетного прикосновения в моей жизни не было давно. — Сладкая. Весь вечер мечтал это сделать.

— Не неси чушь, — наигранно возмущаюсь. — Сколько тебе лет?

— Не беспокойся, восемнадцать уже есть, — вот же балагур.

— Ты староват для восемнадцати, — навскидку ему лет двадцать пять или двадцать семь.

— Как насчёт тридцати пяти?

— Уже больше походит на правду, но, мне кажется, ты младше.

— Что тебя не устраивает?

— Хочешь сказать, что за все свои, сколько бы тебе ни было, не испытывал ничего похожего? Такая ста-а-а-арая сказка. В неё ещё хоть кто-то верит?

— Когда был молод и горяч, но увы, не сложилось, — печально, но сколько таких историй я слышала — несколько десятков. На что только не идут мужчины, чтобы получить желаемое, а взрослые девочки не спят с мужчинами из жалости — пустое потерянное время.

— Женат?

— Нет.

— Дети есть?

— Нет.

— Почему?

— Она не хотела портить фигуру и карьеру модели, а залёт с первой встречной — не моя история.

— Эмм… — Пугает его откровенность. — А почему так мало попыток обзавестись счастьем?

— Мне и этого хватило, — ну не верю я, что такой, как он, не пользуется красотой и не портит девчонок направо и налево. — Монахом не жил. Наложением рук на член не увлекаюсь, но занимаюсь. Грешен, но не раскаиваюсь. Это нормальное явление для одинокого мужчины. Не скорострел. И мы уже приехали, — поясняет для глупеньких, которые, итак, понимают, что припарковались мы у дома неспроста. — Надеюсь, что ответил на все вопросы твоей анкеты.

Киваю, действительно, ответил. Он выходит из машины, и я тоже открываю дверь.

— Сядь обратно, — буквально рычит. Испуганно возвращаюсь на место. Дверь хлопает и снова открывается. — Как за тобой ухаживать, если ты не позволяешь?

— Ещё ни один мужчина, — подаю ему руку, — за последние несколько лет со мной такого не делал.

— О-о-о, дорогая, я могу не только это, — коварно притягивает меня к себе и обнимает. А потом берёт за руку и ведёт к дому.

— Снова хвалишься? — Мои три шага, как его один. Вот же попала, так попала. Огромный, как богатырь из сказок, и слишком соблазнительный.

— Утверждаю.

— Павлин.

— Только с тобой, — заново начинает свою песенку.

— Я учту, — нашёл дуру. Очень хочется верить, но нет.

— Ты живёшь недалеко от меня, — это, несомненно, плюс. — Нам на шестой этаж, — при этом галантно открывает передо мной двери и сексуально вызывает лифт. Кто вообще это делает настолько томно и многозначительно? Или это во мне алкоголь играет? Что Тим намешал в коктейль? Очень надеюсь, в последнем был антипохмелин и утром мне не будет плохо от того, что сейчас творю.

Закрыв дверь в свою квартиру, обнимает и разворачивает к себе лицом. Снимает с меня и с себя верхнюю одежду, обувь и, подхватывая под попу, несёт в своё логово. Чувствую себя несамостоятельной капризулькой. Обстановку в темноте рассмотреть невозможно.

— Тебя неудобно обнимать. Слишком маленькая.

— Так не обнимай, — устраивая руки на шее, говорю ему на ухо. — И я не хочу.

— Куда пропал дух авантюризма? — Обвожу пальчиками татуировки на шее и понимаю, что мы уже в спальне.

— А какой у тебя рост? — Поздновато задаваться такими вопросами, когда тебя уже схватили и притащили к себе домой, но интересно же.

— Анкету, видимо, я ещё не заполнил?

— Нет.

— Два метра шесть сантиметров, — коротко отвечает и скидывает меня на кровать.

— Надеюсь, эти шесть сантиметров не приходятся на нижнюю часть, — показываю пальцем на ширинку.

— Двадцать три, — спокойно отвечает и снимает с себя футболку.

— Что двадцать три? — Сглатываю слюни. Потому что передо мной слишком красивое тело. Чистое, без тату. Влад красуется. Понимает, гад, чем взять.

— Как интересно, — пытаюсь отползти подальше от мистера совершенство, но взгляд от него отвести невозможно.

— Будешь измерять? — Издевается?

— А у тебя линейка есть? — Загораюсь я. — Не то чтобы я была неопытна, просто такого ещё не видела.

— Ты кошмарная женщина, — улыбается он и снимает джинсы, а я нахожу в себе силы и отползаю на пару сантиметров назад.

— Я прекрасная, — спорю из чувства противоречия и вредности.

— Ты не стесняешься. Обычно девушки, приличные девушки, на этом моменте краснеют, — делает он выводы.

— Я, как ты заметил, женщина и, видимо, всё-таки неприличная, раз уехала с первым встречным, — безуспешно пытаюсь приспустить подол платья.

— Я разгадал твой коварный план. Ты решила заговорить меня, — хватает за лодыжку и подтаскивает обратно к себе. Платье послушно задирается на талию, а Влад одним движением стаскивает с меня капронки. Фокусник херов! Я так не умею. — Хоть зад у тебя и классный, но Шахерезадой тебе не быть, как и Золушкой. Сбежать даже не пытайся, — поглаживая мои ноги, предупреждает.

— А спящей красавицей? — Ну не могу я так просто.

— Только после секса, — усаживается рядом со мной и расстёгивает замочек на платье. И вот обычно, его заедает, но тут он, словно смазанный волшебным зельем, подчиняется горячим нетерпеливым пальцам.

— Мне бы в душ, — придерживая ткань на груди, выкладываю последний аргумент. Не может же Влад быть настолько жестоким, что не выпустит меня ради такой благой цели, как освежиться.