Жена врага. Ты станешь моей - Мия Фальк Страница 5

Захожу в клинику и уже на ресепшн я чувствую, как меня начинает бить дрожь. Кажется, я начинаю понимать зачем олигарх притащился в наш отель с такой армией. Он с самого начала планировал что-то такое.

Медперсонал строится по струнке. Кажется, о прибытии Сафонова тут все уже слышали.

Наконец мы вдвоем заходим в обложенный белым кафелем кабинет. Со стула поднимается девушка в медицинской одежде и тут Сафонов разворачивается к выходу.

— А? — вырывается у меня.

— Мне показалось ты не хочешь, чтобы я смотрел, — Сафонов приподнимает бровь и меня снова бросает в жар.

Нет конечно!

Но я прекрасно знаю, чем закончится этот осмотр. Все, что они найдут — какое-то количество синяков.

И я не знаю, что будет дальше.

— Проходите на кушетку, раздевайтесь до пояса, — говорит доктор.

Сафонов же вопреки сказанному присаживается на стол врача и смотрит.

Он что, серьезно? Раздеваться при нем?!

Выдыхаю и делаю знак глазами врачу — ну скажите же что-нибудь! Прогоните! Признайте, что так нельзя.

Но она делает вид, что ничего не происходит. Выдыхаю.

Еще бы. Попробуй сказать что-то игорному магнату. Да он и оргию наверно мог бы устроить в этом кабинете на глазах у врача.

Я снова одна среди тех, кто и бровью не поведет, если будут избивать ребенка. Так уже было, когда они отказывались снимать побои и принимать мое заявление.

Встречаюсь взглядом с Сафоновым и дрожь пробирает.

Нет. Он тоже из тех, кто не боится. А я для него просто интересная задача. Девочка, которую ему любопытно сломать.

Дыхание на губах замирает.

Я вижу, как он сглатывает, глядя мне куда-то в район ключиц.

— Мне продолжать осмотр? — лепечет врач.

Тогда Сафонов поднимается, делает ей знак.

— Я сам.

Я тоже сглатываю, потому что в комнате становится невыносимо жарко, когда на меня надвигается такая гора.

Нет. И вместе с тем я прирастаю к месту.

Врач быстро собирает медицинские принадлежности, бумаги и скрывается за дверью. Мы с Сафоновым остаемся вдвоем.

— Ты что, не слышала, раздеться до пояса, — встает напротив.

Но я не сдамся.

Он подцепляет мой подбородок рукой.

— Непослушная?

Расправляю плечи.

— Честная. Скажу правду. Только не трогайте Эдуарда.

— Даже так?

— Я его не люблю.

Сафонов хватается за ремень моих брюк. Кажется ему до лампочки это признание. Я по глазам вижу, что олигарх заведен.

Он вообще расслышал, что я говорю. А я, что я несу? Я хотела сказать совсем другое.

Но уже поздно. Сафонов слишком близко. Опасно близко. Его запах начинает кружить голову. Он плавит. Подчиняет. От него холодеют руки и ноги становятся немножечко ватными.

Я пытаюсь отступить, но тут олигарх кладет мне одну руку на талию другой обхватывает шею сзади. Я понимаю, что должна вырваться, но я не могу понять, хочу ли.

— Зачем тогда это письмо? — его губы буквально в сантиметре от моих, сглатываю.

Что-то внутри буквально орет: “Очнись, Эльвира!”, но я как тряпичная кукла перед монстром.

— Ты разве не задницу хотела прикрыть козлу? Слова о том, что мой папа — последняя надежда?

Вдох-выдох.

Я очень боюсь, когда мужчины злятся. Хотя и не показываю этого. Но я привыкла жмурится. Это происходит почти неосознанно, само по себе.

Вдох-выдох.

— По-моему, ты очень плохая девочка, — от его голоса внутри все еще что-то подрагивает.

Если муж пропадет, его родственники так и оставят сына в горной деревушке, названия которой я не знаю.

— Я… я заплачу… Я у меня есть права на отель…

— Зачем мне твои деньги?

Я чувствую, как на моих брюках ослабевает ремень. Затем Сафонов расстегивает пуговицу на поясе и тянет вниз молнию.

Застываю. Сердце все еще колотится.

Сафонов оттягивает кружево моих трусиков и лезет рукой прямо туда. Мне кажется, что я покачнулась, потому что он трогает меня пальцами. Совершенно бесстыдно. Какой-то чужой мужчина делает это со мной прямо в медицинском кабинете.

Секс с Эдуардом перестал приносить мне удовольствие почти сразу после того как муж показал свое настоящее лицо.

Я чувствую, что возбуждаюсь от движений Сафонова. Мне жутко неудобно. Это порочно. Это самое дикое и сумасшедшее, что только может быть!

Я не хочу верить, что это сейчас я.

Смотрю ему в лицо. Надеюсь, можно убить взглядом. Но вместо желаемого эффекта по лицу Сафонова читаю, что ему кажется приятно то, что я готова сопротивляться.

Прикусываю губы чтобы не сказать никаких бранных слов, я не готова до этого опуститься.

Сафонов ловко ловит мои ладони, которыми я пытаюсь остановить его и заводит над головой.

— Неспроста краснела, — его движения становятся все более уверенными, а у меня в трусиках — все более мокро.

Кусаю губы почти до крови.

О боже мой, как же я теперь выгляжу?! Как продажная девушка?

Я ничего не могу с собой сделать. Его движения творят что-то невероятное, неправильное со мной.

Когда погиб мой папа я стала подозревать Эдуарда, но муж сразу же дал понять, что не даст мне добиться справедливости. Я не могла спать с предателем и я сопротивлялась так, что ему пришлось сдаться.

Когда я вспоминаю об этом, по коже проходит холодок. Ведь у меня тоже есть шрам.

Это была одна маленькая победа, которая стоит мне такого унижения сейчас.

Запертая в своем номере, я хотела мужчину вечерами, хотела страсти. Эдуард издевался как мог. Водил своих эскортниц в соседние номера, и я была вынуждена слушать это порно. Меня же берег от чужих взглядов.

Но все это только больше убеждало меня в том, что я никогда не сдамся мужу.

Я представляла себе как могла бы быть счастлива с кем-то в постели…

Но те так же!

Сафонов смотрит мне в глаза с выражением победителя. Я для него просто приз, еще одна девочка, которую он довел до незабываемого оргазма.

Если бы ты знал, что для меня это значит.

Я что есть силы дергаю правое запястье на себя. Оглушительно громко звенит пощечина.

Он смотрит на меня как голодный тигр, но все-таки вынимает руку из трусиков.

Глядит на свои пальцы.

— Кусачая штучка, — на его губах оскал.