Роман с предрассудками - Лана Капризная Страница 5

– А, вот и Андрей! – с заметным облегчением воскликнул Дмитрий Анатольевич, и Ольга Кузьминична воспрянула. – Иди сюда, мой мальчик!

Мила и Анжелика приветливо взглянули на первого заместителя банкира Козолупа Андрея Хухарева (между прочим, еще не женатого), но куда более жадно – на двух его приятелей, которых удалось уговорить помочь достойно пережить дебют паре состоятельных девиц.

Мила и Анжелика улыбнулись настолько любезно, насколько это позволяли приличия и наставления Ольги Кузьминичны. Мужчины, оценив увиденное, бойко представились.

Чета Козолупа возблагодарили всех святых. Им удалось пережить беседу с Ириадой Градинер, у девочек уже есть партнеры для танцев, в общем, первый бал сезона обещает пройти благополучно. Но тут у входа началась суматоха, все возрастающий шум и из уст в уста передавалось:

– Владислав Путятин!.. Это Влад!.. Он приехал, этот ужасный Путятин!..

По всему бальному залу особняка Келдышей дебютантки начали по мере возможности сливаться с шелковыми обоями, а их родственники – молиться, чтобы миновала их участь Велепольских, Шушпанцевых и многих-многих других, имевших несчастье попасться на зубок Владислава Путятина.

Мила и Анжелика хотели спрятаться за юбку Ольги Кузьминичны, и одновременно умирали от желания увидеть вождя московского света. Пока они метались, в зал, окруженный свитой друзей, льстецов и подражателей вступил он сам. Особняк Келдышей застыл от страха, возбуждения и острого предчувствия свежего светского скандала.

Медленно, почти осторожно ступая по паркету, Владислав Путятин дошел до середины зала и остановился. Свита почтительно, шаг в шаг двигаясь за ним, встала сзади полукругом, но, не загораживая прочим гостям показательное выступление Влада на первом балу сезона.

Отлично зная, что чему быть, того не миновать, но, все же пытаясь, хоть ненадолго отсрочить неизбежное, Елена Викторовна Келдыш пошла навстречу почетному гостю.

– О, прекрасная Елена! – поприветствовал ее Путятин.

Говорил он негромко, манерно растягивая слова, но все присутствующие его отлично слышали. Потому что боялись пропустить хоть слово.

– Вы мне льстите, Влад, – улыбнулась хозяйка и подала руку.

Владислав Путятин поиграл с ней несколько мгновений, а затем склонился и поцеловал.

Прочие мужчины смотрели во все глаза и наматывали на ус. Значит, в этом сезоне, Влад Путятин будет вести себя со старомодной галантностью. И пометили себе прикладываться к ручке любой подвернувшейся дамы.

– Где же ваши дебютанточки? – спросил Путятин, демонстративно не замечая, стоявшей прямо перед ним дрожащей от страха шеренги.

– Влад! – укоризненно покачала головой Елена Келдыш, и, смирившись с неизбежным, развернулась к параду дебютанток.

Медленно, так медленно, что у девиц затряслись все поджилки, Владислав Путятин надел очки.

– О, девственницы! – воскликнул он.

В свите засмеялись, прочие гости возбужденно зашептались, а родственники и опекуны в ужасе прикрыли глаза. Дебютантки стояли, ни живы, ни мертвы, но не могли оторвать от него взгляд.

«Как кролики перед удавом», – пронеслось в голове у Дмитрия Анатольевича Козолупа, насмотревшегося в Лаосе на всякое.

Владислав Путятин вот уже десять лет как хотел вертел московским светом. Вступив на авансцену всеобщего внимания в девятнадцатилетнем возрасте, он с ходу стал притчей в языцех и жупелом для дебютанток. Впрочем, мужчинам от него тоже доставалась сполна: неудачный покрой смокинга, неуклюжее танцевальное па, небрежно организованная вечеринка – поводом для язвительности Путятина могло послужить все, что угодно.

Некоторые могут удивиться, как один человек смог подчинить себе всю светскую Москву и прилегающий к ней Рублево-Успенский ареал. Происхождение, состояние и безупречный внешний вид – вот три кита, на которых покоилась репутация Владислава Путятина.

Внук председателя Госплана СССР, сын министра топливной энергетики и сенатора от Якутии, он на паях со старшим братом владел правами на разработку обширного месторождения нефти и газа в центральной Сибири. Кошмарная Ириада Градинер была его бабкой по материнской линии, и лишь усмехнулась, когда дрожащие от страха подхалимы донесли, как дерзко окрестил старейший света Влад Путятин.

Знающие люди говорили, что щедрая на полезные ископаемые центральная Сибирь в видимой перспективе могла перейти Владиславу Путятину единолично. Упоминая несостоявшуюся помолвку Мстислава Путятина и Веры Шушпанцевой, Ольга Кузьминична Козолупа, оберегая невинность дочери и племянницы, тактично обрисовала ситуацию фразой «тот и так не слишком решителен». Но в менее целомудренных кругах вполне откровенно рассказывали об окружающих молодого миллиардера румяных референтов и гибких стилистов. Иными словами, лишь наивные мамаши могут дожидаться, когда Мстислав Путятин соберется обзавестись законным наследником. Да и зачем стараться, если по свету порхает Влад, на которого и благополучно свалили ответственность за продолжение близкого к администрации Президента рода.

Всего вышеперечисленного было бы достаточно, чтобы хозяйки московских особняков (и прилегающего к ним Рублево-Успенского ареала) смотрели Владиславу Путятину в рот и усаживали на почетное место. Но он еще был красив, невероятно элегантен и потрясающе остроумен. Впрочем, некоторые эстетствующие дамы считали, что внешность Влада перехвалена. «Ну, он же рыжий!» – однажды воскликнула в узком кругу светских сплетниц Инесса Левит, за что жестоко поплатилась на ближайшем же балу.

Владислав Путятин, действительно, был рыжий, причем настолько, что его шевелюра буквально пылала в электрическом свете. Благодаря чему о его приближении можно было узнать заранее, даже в тесноте ночного клуба. Этому способствовал и высокий рост молодого миллиардера. А непередаваемая элегантность облика выделяла его из московской светской толпы, даже если бы он надел на голову мешок. Завершая описание внешности Путятина нельзя не отметить его молочно-белую кожу, которой могла позавидовать даже Дита фон Тиз, и благородные черты лица, словно скопированные с бронзовых бюстов Нобелевских лауреатов (одним из которых, к слову, был его прадед по материнской линии).

Сбивающий с толку имидж – светский повеса, но нефтяной магнат, рыжий, но потрясающий красивый, элегантный, но ядовито-язвительный, – Владислав Путятин еще и нарочито утрировал, разговаривая настолько манерно, что невольно заставлял задуматься: а не предпочитает ли он те же удовольствия, что и старший брат? Стоит ли говорить, что таких недалеких персон, он распинал, как орнитолог бабочек.

По бальным залам и рублевским террасам Влад Путятин передвигался грациозно, словно учитель латиноамериканских танцев. Наезжавшие в столицу за развлечениями провинциальные предприниматели, косились на него с подозрением, но обеспокоенные за их репутацию московские друзья разъясняли, что Путятин так, ну, шутит. И пусть! Как говорится, чем бы дитя ни тешилось…

Резюмируя все вышесказанное: Владислав Путятин в совершенстве играл в светские игры – этой комбинации дипломатии, бравады и оскорблений.