Превыше всего - Карен Рэнни Страница 5

Граф с удивлением поприветствовал ошеломленного дворецкого. Боже мой, Таунсенда надо было давно уже отправить на покой, подумал он, видя, как старый человек, взяв у него сюртук, сгорбился под его тяжестью. Движением плеч граф сбросил жилет и направился в гостиную прямо к буфету с заветным графином, наполненным бренди. Никто, кроме него и его взмокшей лошади, не знал, как тяжела была его поездка из Монкрифа.

Граф дернул тесемку колокольчика и стал с нетерпением ждать, когда послышатся шаркающие шаги дворецкого. Но, к его приятному удивлению, на пороге появилась румяная, миловидная девушка.

— Считай, что тебе удалось поразить меня своей услужливостью, — произнес граф во время третьего реверанса девушки. — Можешь на этом остановиться, — добавил граф, видя, что она вновь берет свой фартук и собирается кланяться.

Развлекаться с горничной у него времени не было, ведь «Экзетер» должен прийти в порт в один из ближайших трех дней.

— Таунсенд! — крикнул он, отсылая служанку взмахом руки прочь.

Девушка рванулась к двери с таким испугом, словно у хозяина на лбу начали расти рога.

— Да, милорд. — Седые брови дворецкого подчеркивали бесстрастное выражение лица. Но в глубине выцветших некогда голубых глаз старика метались подозрительно веселые искорки. Фрэдди было сейчас не до веселья, и он не собирался поощрять юмористический настрой слуги.

— Найди в этом мавзолее кого-нибудь, кто бы мог приготовить мне ванну и принести чего-нибудь поесть.

— Да, милорд.

— Кого-нибудь, кто не так часто кланяется.

— Да, милорд.

— Если в имении остались только мальчики, прибирающие конюшню, пусть это сделают они. Ты понял?

— Да, милорд.

У Таунсенда хватило ума, отвечая хозяину, лишь слегка кивать головой.

Это была его собственная ошибка, подумал Фрэдди. Он пожалел старика. В конце концов тот ни в чем не виноват. Монкриф был домом графа, где он жил, если дела не требовали его присутствия в Лондоне. В его владении было еще семнадцать поместий, в пятерых из которых имелись такие же старинные хозяйские дома, как здесь. Несомненно, Мертонвуд был настоящим сокровищем. Процветающие фермы окружали его с трех сторон, а с четвертой до самого горизонта раскинулся густой лес. Но место это, черт побери, вызывает слишком много воспоминаний, слишком много призраков бродят по окрестным холмам и резвятся в заброшенных конюшнях. Он не был здесь с тех пор, как умерла жена. Но не из-за любви Моники избегал он Мертонвуд; все было гораздо проще и очевиднее.

Из экономии он не держал полный штат прислуги в доме, который никогда не посещал и который сейчас надо было подготовить для няни и маленькой девочки.

— Хозяйские апартаменты, надеюсь, готовы, Таунсенд, — спросил со вздохом граф.

Еще раз кивнув головой, старик поплелся на кухню.

Фрэдди сердито взглянул в испуганные глаза кормилицы, стоящей перед ним с глупой улыбкой. Итак, сначала он чуть не утонул в потоке дождя, подобного всемирному потопу, затем его встретило трогательное древнее создание, не скрывающее радости при виде хозяйских неприятностей и неудобств. А еще через некоторое время его чуть не сварили в ванне чудовищных размеров, купленной еще его отцом. Далее ему подали скудный завтрак, состоящий из хлеба и сыра, приправленный объяснениями кухарки, которая, заикаясь, сообщила, что все остальное съела прислуга, поскольку «милорда ожидали только к обеду». Но это еще не все. Когда Фрэдди решил переодеться во что-нибудь более сухое и теплое, выяснилось, что его старую одежду раздали бедным. Натянув в конце концов прежнее мокрое и пропахшее лошадиным потом платье, он пошел в детскую к дочери. Однако не успел сделать граф и двух шагов, как ему сообщили, что девочки в ее кроватке нет — она с мисс Кэтрин.

А где, черт побери, эта мисс Кэтрин? Похоже, ей нет никакого дела до его прибытия. И почему она не встречает его в холле с ребенком на руках, как положено. Или мама посчитала излишним предупредить новую работницу о приезде хозяина?

Он нетерпеливо выслушал шепелявые, похожие на змеиное шипение объяснения испуганной няньки и решительно направился к комнате мисс Кэтрин, когда граф добрался до двери, он был готов, забыв все правила приличия, наброситься на воспитательницу дочери с кулаками. Кроткий ответ, раздавшийся на его стук, нисколько не смягчил раздражения. Но, войдя в комнату, Фрэдди увидел перед собой картину, от которой у него перехватило дыхание, и от гнева не осталось и следа. В приглушенном свете дождливого дня его взору воочию предстало изображение мадонны с младенцем на руках. Златовласая сирена сидела на венском стуле, и его малиновая с голубым обивка превосходно оттеняла ниспадающие на плечи вьющиеся локоны. Край слегка приспущенной желтой накидки прекрасной незнакомки сжимали пальчики закутанного в одеяло спящего дитя. Щека малютки покоилась на груди девушки, а розовый ротик уткнулся в кружево рубашки. Губы женщины слегка касались золотистых завитков на головке ребенка. Увидев вошедшего, она вздрогнула и попыталась поправить накидку, стараясь не разбудить малышку.

— Кто вы такой? Что делаете в моей комнате? — Выразить раздражение, говоря шепотом, было весьма трудно. Кэтрин это удалось. Граф улыбнулся.

— А кто вы такая и что вы делаете в моем доме? — также шепотом спросил он, делая несколько осторожных шагов.

Приблизившись так близко, что брюки его соприкоснулись с коленями девушки, Фрэдди посмотрел сверху вниз долгим, взглядом на нежную округлость груди, полные, нежные губы и гневные, сверкающие глаза.

Широко раскрытыми глазами Кэтрин осмотрела крупного, широкоплечего мужчину от мокрых ботинок до растрепанных волос.

В холле нижнего этажа, расположенном между столовой и гостиной, находилась галерея портретов всех графов Монкриф, кроме нынешнего. Если бы они представляли серьезную художественную ценность, Фрэдди, наверное, поместил бы их в своем родовом поместье. Но это были любительские парадные портреты. Кэтрин знала каждый портрет. Рассматривая их, она невольно искала сходство своей воспитанницы с фамильными чертами графов Монкриф. И вот сейчас первый граф Монкриф, словно сошедший со своего портрета, стоял перед ней. То же порочное лицо с иронично изогнутыми губами, те же угольно-черные волосы и блестящие зеленые глаза. У Кэтрин даже перехватило дыхание от столь очевидного сходства.

— Вы так похожи на первого графа! — пролепетала девушка.

— Вполне, — сухо ответил Фрэдди, абсолютно не понимая, что она говорит.

Резкое движение ребенка отвлекло его внимание. Крошечное личико сморщилось от страха и поглубже зарылось в мягкую, теплую плоть. Кружевная отделка рубашки при этом смялась, обнажив грудь с коралловым соском. Наслаждаясь этим зрелищем, граф заметил, что сосок такого же цвета, что и губы молодой воспитательницы.

Кэтрин перехватила его взгляд, посмотрела на себя и покраснела. Фрэдди ухмыльнулся, увидев, что краска на ее щеках сочетается остальным.