Скандальные последствия - Кэрол Маринелли Страница 5

— Не стоило ничего говорить тебе, — вдруг испугалась девушка. Страх застыл в ее глазах, едва она осознала, кто перед ней. — Если Димитрий узнает, что твой отец в курсе вкусов Ставроса… О боже! — простонала она. — Димитрий всегда хочет утереть ему нос…

— Констанс, я сохраню все в тайне, — спокойно и четко сказал он.

Она так хотела верить словам, но нельзя было доверять чужаку.

— Конни, — поправила она. — Все знакомые зовут меня Конни.

— А если бы мы были знакомы, ты бы знала, что я не делюсь с отцом ничем. Мы говорим только о еде и погоде.

— Но теперь…

— Нет, — твердо произнес Нико. — Я ничего не скажу. — Верить ему или нет, решать ей. — Но когда-нибудь ты захочешь поговорить с кем-нибудь.

Конни посмотрела ему в глаза и задумалась. Может быть, после смерти отца она сможет прекратить этот фарс. Но были еще мать, семья, репутация. Она бы никогда не поступила с ними так.

— Я знаю, это трудно.

Она с недоверием взглянула на него. Трудно себе представить такого сильного мужчину в подобной ситуации, чтобы кто-то давил на него.

— Когда я вырос, от меня ждали, что я присоединюсь к семейному бизнесу. Что я буду жить в нескольких минутах езды от родителей с женой и детьми. Что вся семья будет собираться на выходные. А моего первенца назовут в честь отца — Васос.

Конни закусила губу, слушая, как он описывает картину ее собственного будущего. Ведь Ставрос уверил ее, что, несмотря ни на что, у них будут дети. А первого сына они назовут Димитрием.

— Я убежал. Построил свое собственное дело. Временами навещаю родителей, но мне не нужен ни брак, ни дети. Из-за этого мы ссоримся с родителями, ведь я — их единственный ребенок. И, как они напоминают мне при каждом удобном случае, полное разочарование.

Конни не могла в это поверить. Она слышала, с какой завистью Димитрий говорил об Элиадесах и их успешном сыне. Но, похоже, они не такие уж и разные с Конни. Он понимал, через что ей приходится проходить.

— Я тоже единственный ребенок, — проговорила она тихо. Еще ни разу она не могла поговорить с кем-то об этом. Нико мягко кивнул. — От меня ждут так много.

— Пока ты не вырвешься на свободу, ты не увидишь, что все это неправильно. Но как только поймешь, что именно придется принести в жертву ради счастья родных, то, может, выберешь свое счастье, — объяснил он.

— Не все так плохо. — Она постаралась найти светлую сторону. — Я буду жить на Фире, в красивом доме…

— Идеальная жена, — перебил ее Нико. — Ты будешь обедать с друзьями и хранить свой секрет. Жена, возможно, мать.

Она снова расплакалась, потому что он был прав: выхода не было.

— Ставрос сказал, что дети будут. Есть способы… — Она проглотила конец фразы. «Не касаясь меня».

Но Нико будто слышал каждое непроизнесенное слово. Он бы с радостью пошел и разбил лицо Ставросу и ее отцу за одно только то, от чего она вынуждена отказаться. Он взглянул в ее синие глаза. Она заслуживала самого лучшего. Он так хотел показать ей, что возможна другая жизнь, не та, что ей уготовили.

— Когда ты будешь заниматься в спортивном зале и ходить по магазинам с подругами, они скажут, что ты прекрасна, что Ставрос не устоит… — Нико видел слезы в ее глазах, но не остановился. Лучше горькая правда. — Сможешь ты признаться этим так называемым друзьям, что ни разу он не прикоснулся к тебе?

— Хватит.

— Сегодня, когда ты танцевала, что он сказал тебе?

Она не ответила. Нико подошел ближе, и она обхватила себя руками, словно озябла.

— Что он сказал? — тихо потребовал Нико.

Конни провела руками по бедрам.

— Что вот это можно подправить, — ответила она.

— Скажи ему, чтобы он не смел говорить с тобой так, — сказал Нико. Взглянув на нее, он добавил: — Скажи, что не собираешься жить так.

— Я не смогу.

— Ты можешь аннулировать брак.

Конни поморщилась, представив, как на острове воспримут такую новость. Легко было ему говорить, ведь завтра он уедет.

— Значит, бери от этой жизни все, — криво улыбнулся Нико. Он не собирался настаивать. — Заводи любовников.

— А что, если он не будет скрывать, что, если люди узнают? — в ужасе она прикрыла глаза.

— Ты слишком заботишься о том, что подумают другие.

Слезы опять полились ручьем. Горькие слезы о той жизни, что ждет ее: без любви, секса и надежды. Нико не мог смотреть на это. Он обнял ее, одержимый желанием утешить расстроенную невесту. Но она сама потянулась губами к его рту. Неумело, отчаянно поцеловала его. Нико закрыл глаза, стараясь справиться с собой.

Нико отстранился, она всхлипнула. Тут он понял, что поступил как Ставрос, что отверг ее. Нико взглянул на ее дрожащие руки.

— Где твое кольцо?

— Я бросила его в лицо Ставросу, — ответила она. — Ни за что не надену его.

Он проследил глазами за слезинкой, сорвавшейся с ресниц. Нико был уверен, что завтра она не сможет отринуть свой долг перед семьей.

— Я пойду. — Конни попыталась встать, но ноги не держали ее, и она присела. — Спасибо, — улыбнулась она. — Спасибо, что позволил выговориться. И прости, что я подумала, будто ты можешь распускать слухи…

— Могила.

— Спасибо. — Она вздохнула, как человек, готовый броситься в холодную воду. — Мне пора.

— Я… — Нужно отпустить ее, это не его дело. Но мысль о ней, одиноко лежащей в кровати, вся в слезах, тронула его сердце. — Ты сказала, что боишься, что любовник не будет держать язык за зубами…

Надежда осветила ее лицо, и он быстро добавил:

— Я не буду твоим постоянным любовником. Я не спасательный круг, но сегодня мы можем провести ночь вместе.

— Только эту ночь? — спросила Конни. Она хотела большего, хотела выходных в Афинах, тайных встреч, звонков.

— Только эту.

Он пожирал глазами ее соблазнительное тело, облаченное в свадебное платье.

— Идем, я покажу, в чем твой муж отказывает тебе. Что ты потеряешь, если решишь жить во лжи…

— У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — сказал Нико. Сегодня он выбрал не копаться в своих чувствах. Ксанос взволновал его, разбудил эмоции, которые не давали покоя. А он хотел успокоения. И вот эта женщина принесет его.

Они взялись за руки. Впереди брачная ночь, только не с тем мужчиной. Но здесь и сейчас был мужчина ее мечты, хоть и всего лишь на одну ночь.

Любовь и брак были чужды пониманию Нико.

Пока Констанс приводила себя в порядок в ванной, он смотрел в окно на чернильную ночь. На небе не было видно ни луны, ни звезд, океан, словно бездна, дышал внизу. Нико не сомневался в своем решении.