Возьми меня замуж - Долли Нейл Страница 5

— Я… не знаю.

Она лгала. Нужно было придумать какое-то объяснение, если не можешь сказать ему правду. Она вздохнула.

— Джон Гэндон вырос в американском детском доме, — заговорила она, нервно прикурив от сигареты. — Но у него сохранилось свидетельство о рождении, и он знал, что родился в Ирландии, и хотел вернуться туда. — Она улыбнулась, припоминая первые радостные часы своего замужества. — Он всю дорогу рассказывал мне о гномах, привидениях и друидах. — Ее улыбка стала жалкой, голос сник, и она вдруг с отчаянием взглянула на Майкла, словно он мог чем-то помочь ей. — Джон изучил все древние рукописи на гэльском языке. Помню, когда мы добрались до места, где могли жить в коттедже, он все подшучивал и дразнил меня. В шутку, конечно, он пугал меня преданиями о дохристианских временах, когда люди в тех краях поклонялись богу плодородия. Его звали Гала или Гал и представляли в виде мужчины с бычьей головой. Джон рассказывал мне, что каждый год в жертву Галу приносили девственницу и…

— Приносили в жертву?

Шерил слегка покраснела, с грустью припоминая искрящиеся глаза мужа, описывавшего ритуал.

— Не сразу. Понимаешь, они собирались накануне Дня всех святых, и высший жрец овладевал девственницей.

— Ага! И она уже не была девственницей.

— Это не смешно, Майкл.

— Мой бог, Шер! Речь ведь о том, что происходило несколько веков назад!

— Девице полагалось принести сына, который стал бы новым богом. А потом ее приносили в жертву.

— Но при чем тут Джон? Ты говорила, что он упал с утеса.

— Верно. — Шерил затушила сигарету и взяла рюмку с вином. — Понимаешь, в ту же ночь, когда он погиб, была убита девушка — Эмма Лоуч, родившая сына вне брака.

— И ты считаешь, что обе смерти были связаны между собой?

— Да. Нет. Боже мой, я не знаю! Я так и не поняла, что случилось. Люди были так добры ко мне, но вели себя очень странно. Все они пришли на похороны Джона. Даже мать убитой девушки. И она, не переставая, бормотала что-то о том, что они оба принадлежат к стране смерти. Не знаю. Может, я была в то время слишком молода и впечатлительна. Мои родители тогда находились в Европе, и мне не удалось их найти. Я вынуждена была доверить все похоронные хлопоты Стивену О'Лиру, что тоже странно, ибо я впервые встретила его в ту ночь, когда бродила в поисках…

— Стивен О'Лир? Тот самый? Ты знаешь его?

Шер нахмурилась:

— Что значит тот самый?

— Архитектор! — нетерпеливо бросил Майкл.

— Ну да, архитектор.

— Тот, что женится на наследнице миллиардов Марте Стоун?

— Да.

— Ты знаешь его?! — воскликнул восторженно Майкл.

— Ну, знала, — смущенно ответила Шерилин. — Он что, такая знаменитость?

— Еще какая! Он был здесь года три назад. О боже, ты ведь могла познакомить нас! Точно! Я читал, что он родился в маленькой деревушке! Что он наследный лорд или что-то в этом духе.

— Да, что лорд, то лорд, — не без горечи откликнулась молодая женщина. У ее собеседника брови поползли на лоб. — Словно возвращаешься на сотни лет назад, Майкл, — тихо продолжала она. — Для местных жителей он — все. Они исполняют каждое его желание. В ту ночь Джон был дома в гостиной и вдруг исчез. Думаю, он что-то увидел и услышал. И сразу выбежал. Даже не надел пальто. Когда я вернулась с кухни, то не нашла его. Я бросилась его искать, звала, кричала, а когда поднялась к утесу, наткнулась на мужчину… Это был Стивен О'Лир. Помню, из долины доносились звуки музыки, виднелись горевшие там костры, а Стивен стоял и, как мне кажется, смотрел и слушал. Я чувствовала себя одинокой, потерянной, перепуганной, и он предложил мне вместе искать моего мужа и был со мной, когда мы нашли его далеко внизу, под скалами.

— И что?

— Умирая, он сказал только одно слово: «кэйра».

— «Кэйра»? — как эхо, беззаботно повторил Майкл. — Что это значит?

— Не знаю. Это не на гэльском, и я до сих пор так и не узнала значения этого слова. А тогда и вовсе ничего не соображала. — Она выпрямилась на стуле и добавила сухо: — Я потеряла сознание. В себя я пришла только в замке Стивена О'Лира.

— Ты была в замке? — восторженно сказал Майкл.

Шерилин искоса на него глянула. Ничто из сказанного ею не произвело на него такого впечатления, как замок.

— Да, была. Он принес меня туда — что еще было ему делать с лишившейся чувств женщиной. Он вызвал констебля, а его экономка ухаживала за мной. Он же организовал потом похороны. Больше рассказывать нечего.

— Но ты ведь еще осталась там, не так ли?

— Ну да, на какое-то время. Я прожила в нашем коттедже около двух месяцев.

— И?

— И ничего. Я отдала долг Джону, его памяти, потом вернулась домой, начала писать. Потом переехала в Нью-Йорк. Начала новую жизнь. А дальше ты все знаешь сам.

— Ага! — Майкл погрозил ей пальцем.

— Что ага?

— А то, что нет причин не ехать в страну из-за того, что случилось восемь лет назад. Тебе, может, даже полезно съездить туда. Тебе уже двадцать шесть, а не восемнадцать. И ты не наивна и не впечатлительна. Если снова попадешь в эти края, наверно, только посмеешься над тамошними предрассудками и тогдашними своими страхами. В конце концов, и могилу мужа тоже стоит навестить. И еще раз поблагодаришь за участие этого О'Лира.

Она усмехнулась. Это уж и вовсе ни к чему.

— Так поедешь? Или как?

— Я это сделаю, если смогу взять с собой Кристофера.

— Чудесно! — Майкл сделал знак принести счет. Пока он предъявлял кредитную карточку, Шерил взглянула на свои каракули на салфетке. «Кэйра».

Дрожь пробежала по ее спине.

Что это означает? Вероятно, ничего особенного. Возможно, Джон был уже просто не в состоянии сказать что-либо вразумительное. И хватит об этом. Хватит! — приказала себе Шер.

Майкл встал, отодвинул ее стул и протянул какую-то визитную карточку:

— Позвони редактору сегодня же. Ее зовут Мэри Рассел.

— Прекрасная ирландская фамилия.

— Как и Шерилин Гэндон, — улыбаясь, напомнил ей Майкл.

Она усмехнулась в ответ.

— Я, конечно, позвоню, но не могу понять, почему она считает именно меня подходящим автором. Если ей нужно исследование ирландского фольклора, так он весь на гэльском языке, а я в нем ни бум-бум. А вот Джон знал его хорошо.

— Уверен, ты справишься. Мэри хочет нечто с личностной окраской. Учти, тебе придется выехать уже через месяц. Предельный срок представления рукописи — май или июнь. Это не так много, как кажется. Ну, что я могу сообщить, что мы договорились?

— Да, разумеется, — ответила она не очень весело.