Валлийская колдунья - Рексанна Бекнел Страница 5

Старик начал готовить лодку к спуску, но, тем не менее, не сводил настороженного взгляда с Клива. Наконец, словно не в силах сдержать любопытства, он поинтересовался:

— И куда же ты держишь путь?

Клив бросил в воду еще один прутик.

— Сам точно не знаю. Куда-то в эти края.

Он украдкой кинул взгляд на старика, отметив про себя сношенную обувь и потрепанную, не по размеру одежду. Наверное, стоит попробовать.

— Я ищу ребенка около шести лет отроду, рожденного женщиной, которую когда-то звали Ангелина. Готов заплатить за любые сведения. — Для внушительности Клив встал и похлопал по кошельку под плащом.

Старик недоуменно на него уставился.

— Здесь в округе полно ребятни.

— Этот рожден от английского воина.

Клив почувствовал — старик что-то знает, по тому, как тот слегка насторожился и отвел взгляд. Убедившись, что он на верном пути, Клив продолжил:

— Отец разыскивает своего ребенка, чтобы позаботиться о нем. Это всесильный и богатый человек. — Клив отвязал кошелек и приблизился к старику. — Ты знаешь такого ребенка?

Старик облизнулся, переводя взгляд с лица Клива на позвякивавший кошелек и обратно.

— У нас здесь полно английских бастардов, оставшихся после войны. Как ты узнаешь, который из них? Или тебе все равно? — добавил старик, ив глазах его мелькнул проницательный огонек.

По лицу Клива ничего нельзя было прочесть. Его самого не раз посещала эта мысль. И в самом деле, как сэр Уильям узнает, приходится ли ему сыном мальчишка, которого он привезет, или нет? И все же Клив понимал, что никогда не сможет всучить сэру Уильяму первого попавшегося ребенка.

Впрочем, он намеревался найти нужного ребенка вовсе не ради сэра Уильяма. Ради самого ребенка. Каждый ребенок должен знать своего отца.

Его собственный отец был никудышным родителем, но Клив хотя бы знал, кто он. Насколько хуже вообще не знать, кто твои отец и мать.

— Мне нужен тот самый ребенок, поэтому предупреждаю, не вздумай назвать мне первого, кто придет на ум. Я плачу только за правду.

Когда старик внимательно осмотрелся по сторонам, словно опасался, как бы их ни подслушали, Клив понял, что победил.

— Тут неподалеку живет одна женщина. У нее в доме несколько английских бастардов.

— Так ты говоришь, несколько? А есть среди них шестилетки? Мальчики?

— Им всем по шесть или около того, они родились после последней глупой попытки вашего короля Генриха завладеть нашими землями. — Старик презрительно фыркнул, насмехаясь над тупостью, английского короля. — Да, у нее есть мальчики.

Когда Клив вернулся к своим людям, он был полон оптимизма. За десяток английских пенни старик рассказал, как добраться до Раднорского замка, огромного дома за деревеней Раднор. Они только вчера проходили рядом с этим местом, где живет несколько английских бастардов, о которых заботится какая-то женщина, Вещунья Раднора, как назвал ее старик. Колдунья из древнего рода валлийских колдуний.

Клив громко расхохотался, увидев маленькую группку своих спутников. Уэльс на самом деле оказался диким языческим краем, как о том часто твердили священники. В норманнской Англии женщина, всем известная как колдунья, была бы подвергнута суровому испытанию — вероятнее всего, отлучена от церкви, либо изгнана из деревни, либо предана смерти огнем. Однако этот старик, которого звали Таффидд, видимо, относится к ней уважительно, хотя в то же время как-то двойственно. Но что поделать с такими людьми?

— Мы поедем назад, туда, где стоит одинокий дуб, окруженный непроходимыми зарослями колючего кустарника, — выкрикнул Клив. — Двинемся по неприметной тропинке на север, и если нам немного повезет, то к полудню доберемся до места.

В этот миг сквозь низкий туман проглянуло неяркое солнце, и несколько минут Клив любовался красотой этого странного края. Влажный лес засверкал блестками, словно чья-то могучая и щедрая рука рассыпала по нему чудеснейшие бриллианты. Суровость пейзажа смягчилась, и Клив ощутил в душе радостное волнение.

Уэльс, конечно, дикий край, но именно здесь хранился ключ ко всему, чего он желал. И хотя он был не из тех, кто верит в приметы, этот знак явился для него хорошим предзнаменованием. Сначала старик. Затем внезапно выглянувшее солнце. То, чего он добивался, оказалось почти в двух шагах.

Задолго до того, как Рис и Мэдок стремительно скатились с холма, она уже знала, что незнакомец близко. Как и вчера, она почувствовала его приближение, только на этот раз гораздо сильнее. Однако, несмотря на страх перед неизвестными пришельцами, вторгшимися на ее землю, Уинн испытывала не менее сильное любопытство. Кто этот человек, которого она безошибочно угадывала — впервые так ясно и сильно за все девятнадцать лет ее жизни? Рис, задохнувшись, хватал ртом воздух.

— Дрюс велел собрать всех женщин…

— …и детей. И спрятаться в замке, — возбужденно закончил за него Мэдок. — Сюда кто-то идет., .

— Но не волнуйся, Уинн, мы никого не позволим им тронуть.

— Проклятые английские ублюдки!

— Рис! — воскликнула Уинн. — Где ты научился таким словам?

Мальчишки тут же досадливо уставились на нее. Если бы ни крошечный шрам над левой бровью Риса, Уинн с трудом различала бы их. Первым решил оправдаться Мэдок.

— Это Дрюс назвал их проклятыми английскими ублюдками.

— Мне все равно, что говорит Дрюс. Если я еще раз услышу от кого-нибудь из вас подобные слова, то вымою вам языки мыльным корнем. Поняли? — Они нехотя кивнули, и Уинн вздохнула. — Ну ладно. Что еще велел сделать Дрюс? Он больше ничего не сказал?

— Нет. А нам можно с ним пойти?

— Разумеется нельзя. Вы уверены, что он больше ничего не передавал?

— Он сказал… — Мэдок сморщился, словно старался припомнить. — Он сказал, чтобы ты не волновалась. Ничего плохого с тобой не случится — он не позволит.

— А потом Баррис сказал Дрюсу, что если тот спасет положение, то, может быть, ты подаришь ему горячий крепкий поцелуй, — добавил Рис.

Оба мальчика вопросительно посмотрели на Уинн, как будто не совсем понимая, что такое горячий крепкий поцелуй, но Уинн не собиралась просвещать их.

— Баррису просто нечего делать, раз он говорит такое, — возмутилась она, вспыхнув от смущения.

Дрюс был ее другом детства. Несколько лет тому назад он попробовал было завязать с ней другие отношения, но она их отклонила. Дрюс всегда оставался для нее только другом, и как только он это понял, то стал обращаться с ней как с сестрой. Но насмешки его младшего брата и друзей частенько досаждали им обоим.

Кроме того, сейчас Уинн меньше всего нуждалась в муже. Даже если кто-нибудь и захотел бы жениться на Вещунье, вряд ли он принял бы с ней пятерых детей. Но в любом случае у нее не было ни времени, ни желания обзаводиться мужем. И она не была уверена, что когда-нибудь оно появится.