Декабристки. Тысячи верст до любви - Татьяна Алексеева Страница 5

– Князь, вы можете мне доверять, – произнесла она твердо, глядя ему в глаза. Сердце в ее груди колотилось все сильнее, но к тревоге Екатерины за участвующего в каких-то тайных и незаконных делах мужа примешивалась изрядная доля радости. Теперь она точно знала: они с князем Сергеем никогда не наскучат друг другу. И через год, и через десять, и через двадцать лет им будет о чем поспорить – до конца жизни они смогут с интересом разговаривать друг с другом о том, как именно он пытается помочь России.

Гостей в доме Василия Львовича Давыдова ждали к четырем часам, но первые приглашенные начали подъезжать в их имение уже после трех. Самыми «нетерпеливыми» в этот раз оказались сенатор Бороздин с двумя юными дочерьми, которых Давыдовы, привыкшие к их частым опозданиям, ожидали только к вечеру.

– Добрый день, Андрей Михайлович! Мари, Кати, здравствуйте! – младшие братья и сестры Василия Давыдова бросились приветствовать первых гостей, и в большой гостиной сразу же стало тесно и шумно.

– Располагайтесь пока, а я вас на одну минуту покину, – виновато развел руками хозяин имения, отступая к двери. Андрей Бороздин, заметив его неловкость, недовольно кивнул головой на своих громко щебечущих дочерей:

– Это из-за них мы раньше приехали. Сам не знаю, что на них нашло! Обычно по полдня собираются да прихорашиваются, от зеркала не оттащить, а сегодня встали раньше всех, сразу позвали горничных, оделись-причесались, как будто на пожар спешили! В конце концов им меня пришлось ждать, они меня все поторапливали и слушать ничего не желали… Скучно им дома, видите ли, на праздник скорее хочется, плясать да сплетни глупые слушать!

Последнюю фразу он произнес громко, повернувшись к дочкам, и те, услышав его, смущенно покраснели.

– Всегда вы, папенька, сердитесь, хоть мы медленно собираемся, хоть быстро, – обиженно возразила старшая из них, Мария. Ее сестра Екатерина тоже недовольно надула губки, но спорить с отцом даже на такую полушутливую тему не решилась и промолчала.

– Вот, сами видите, какие они у меня выросли строптивые да невоспитанные! – вынес обеим дочерям «приговор» сенатор. Василий Давыдов вежливо улыбнулся, не желая вмешиваться в чужие семейные дела, и поспешно вышел из гостиной – ему нужно было еще раздать множество связанных с предстоящим балом распоряжений. Андрей Михайлович с удовлетворенным видом откинулся в кресле, а Мария с Екатериной, убедившись, что продолжать разговор об их легкомыслии, непослушании и прочих ужасных грехах отец не собирается, снова принялись расспрашивать остальных Давыдовых о других приглашенных.

– А Раевские точно приедут? Все вместе? – допытывалась Екатерина у жены Василия Давыдова Александры.

– Генерал писал, что собираются все, – рассеянно отвечала та, поглядывая на дверь гостиной, за которой только что скрылся ее супруг. Мысли ее пока были заняты не гостями, а еще не готовыми угощениями. Ей не верилось, что Василий сумеет достаточно строго поторопить кухарку с помощницами, и она раздумывала, под каким предлогом тоже сбегать на кухню, не обидев при этом не вовремя явившихся гостей. А еще с прогулки слишком долго не возвращалась гувернантка и няни с детьми, и это тоже уже начинало беспокоить хозяйку имения. Но сестры Бороздины, пока еще не замужние и ничего не знающие о домашних заботах, не могли понять, из-за чего могла волноваться Александра Давыдова, и продолжали приставать к ней с более важными, по их мнению, вопросами:

– А Орлов с Раевскими приедет? А Якушкин будет? А братья Поджио?

Последний вопрос задала Мария Бороздина, и от Александры не укрылось, что она снова слегка покраснела и ее голос чуть заметно дрогнул. «Интересно, кто именно из братьев ее интересует, Иосиф или Александр? – подумала хозяйка, отвлекшись на мгновение от домашних забот. – Хотя, кем бы из них бедная девушка ни увлеклась, ее родители в любом случае будут против – сенатор ни за что не согласится породниться с иностранцами и католиками… Стоит, пожалуй, предупредить ее, что она плохо скрывает свои чувства и может выдать себя». Александра вдруг поежилась, вспомнив, как сама полюбила Василия Давыдова, пришедшегося не по душе ее родителям, и как почти пять лет они были вынуждены любить друг друга незаконно, не будучи мужем и женой. Воспоминания об этой жизни были такими гнетущими, что молодая женщина поспешила отогнать их – не хватало еще испортить гостям настроение своим грустным видом! «Сейчас-то у нас все хорошо! – напомнила она себе. – Мы, наконец, смогли обвенчаться, и дети наши еще будут признаны законными, обязательно. Все несчастья теперь позади!»

Однако еще через минуту Александра забыла и о своих недавних неприятностях, и о Марии с ее возможным увлечением кем-то из итальянцев Поджио: за дверью послышался шум множества шагов и веселые детские голоса, и Давыдова, извинившись перед гостями, выбежала встретить вернувшихся домой малышей. Сестры Бороздины, проводив ее взглядами, тут же выбрали себе каждая по новой «жертве» для разговора – младших братьев хозяина дома, Петра и Александра.

– Проходите, проходите к себе, с гостями вы потом придете поздороваться! – Слышался из-за двери деловитый голос Давыдовой. Ее старшие сын и дочь, которым было любопытно посмотреть на первых приглашенных, пытались капризно возражать, но в гостиную их все же не пустили. Однако вскоре гости и братья хозяев снова услышали шум и громкие радостные возгласы, и в комнату вошли еще несколько разряженных по последней петербургской моде дам. Екатерина и Мария, оставив в покое своих собеседников, бросились к ним.

– Машенька, Катрин, Софи! Добрый вечер, дорогие!

Две старшие дочери генерала Николая Раевского, которых тоже звали Екатерина и Мария, с не меньшей радостью ответили на приветствия своих тезок. Младшая Софья держалась более холодно и отстраненно: она вежливо улыбнулась Бороздиным, но уклонилась от их объятий и осторожно поправила свою безупречную высокую прическу.

Затем вновь прибывшие девушки заметили вставшего в их присутствии сенатора Андрея Михайловича и, скромно опустив головы, присели в реверансах. Тот коротко поздоровался с ними и пошел навстречу самому генералу Раевскому, входившему в тот момент в гостиную вместе с двумя сыновьями и мужем Екатерины Михаилом Орловым.

– Такие восторги, как будто они десять лет не виделись! А ведь всего пару недель назад вы у нас в гостях были, – сказал он пренебрежительно, оглядываясь на стайку девушек, все еще повторяющих, как они рады друг друга видеть. Раевский бросил на них более снисходительный взгляд и едва сдержал улыбку.

– Женщины… Чего вы от них хотите, любезный друг?

В гостиную вернулась Александра. Ее лицо было напряженным и сосредоточенным, и, здороваясь с новыми гостями, она явно думала о чем-то другом. Но обязанности хозяйки дома, у которой собралось многочисленное общество, она выполняла, как всегда, безупречно – подошла к каждому гостю, обменялась с ним несколькими словами, но сделала это так, что собеседник искренне уверился в том, что в имении Давыдовых его ждали с огромным нетерпением и весь праздничный вечер был устроен только для того, чтобы появился повод его пригласить. Обойдя всю гостиную и подарив по крошечной частичке своего внимания каждому из присутствующих, молодая дама снова скрылась за дверью, но почти никто из гостей уже не замечал ее отсутствия. Раевский с сыновьями и зятем заняли угол, где стояло кресло сенатора Бороздина, и начали обсуждать последние пришедшие из Петербурга известия. Девушки столпились вокруг клавикордов: новости из столицы их особо не интересовали, у них имелась гораздо более важная тема для беседы.