Повелитель желания - Николь Джордан Страница 5

Алисон раскрыла веер из расписного шелка и начала энергично им обмахиваться, рассматривая из-под его прикрытия собравшихся гостей. Она прибыла в Алжир неделю назад, но еще не осмотрела город, бывший так долго то убежищем пиратов, то твердыней турок. Страну же она совсем не успела увидеть и сгорала от нетерпения поскорее отправиться в путь. Но, конечно, дядя Оноре вряд ли разделяет ее желания. Он вообще не имеет представления о том, какая жажда приключений снедает ее. Подобные стремления совершенно чужды добродушному обывателю. Он никогда не поймет, что это светское общество — отнюдь не то, чего племянница хочет от жизни. Но ведь именно потому она приехала в Алжир.

По существующим традициям Алисон должна бы радоваться и чувствовать себя польщенной приемом, устроенным в ее честь. Сегодня вечером ее представили члену королевской семьи — блестящий шанс для дочери простого, хотя и богатого торговца. Но какое значение это имело для Алисон?

С трудом сохраняя на лице вежливую улыбку, она рассматривала богатых европейцев. Блеск… напыщенные лица… банальные фразы… Страшно подумать, как отчаянно она стремилась когда-то стать частью всего этого. Повсюду слышался смех… неискренний, деланный: вялое веселье скучающих жен и пронырливых политиков. Оркестр играл известные в Европе мелодии, а не странные экзотические ритмы Востока. Беседа велась на французском языке, и заключалась в бессмысленной болтовне и злобных сплетнях. Даже мебель была французской и низводила огромную комнату в мавританском стиле, с высокими арками и резными, тонкими, как кружево, панелями до уровня обычной европейской бальной залы. Только бирюзовая и серая керамическая плитка, выстилавшая пол, выглядела по-настоящему восточной. Алисон умирала от желания сбросить модные туфельки и почувствовать прохладу изразцов под затянутыми в шелковые чулочки ступнями. Но она обещала дяде вести себя как подобает приличной, воспитанной девушке. И сдержала слово. Она не сотворила ничего скандального, не устроила ни одной проделки за целый месяц.

Но теперь с нее довольно. Продолжая обмахиваться веером, Алисон обошла комнату, высматривая дядю, и наконец обнаружила его за раскидистой пальмой, ведущего светскую беседу с французской супружеской четой, обосновавшейся здесь, в новой колонии. Оноре, которому было уже почти шестьдесят, отличался солидной комплекцией, но был невысок: его макушка, увенчанная пучком редеющих серебряных волос, едва достигала уха племянницы.

Завидев девушку, Оноре виновато поежился. Так, значит, ее подозрения верны! Алисон наградила престарелого джентльмена осуждающим взглядом. По правде говоря, он был ее двоюродным дедушкой, поскольку приходился братом бабушке — француженке-эмигрантке, бежавшей от ужасов Французской революции. Из всех трех дядей он был самым любимым.

— Прошу простить меня, — вежливо обратилась Алисон к супружеской паре, — если я на несколько минут украду дядюшку.

И, взяв Оноре под руку, отвела в сторону.

— Так ты в самом деле скрывался от меня?

Бормоча нечто, что должно означать отрицание, Оноре попытался сменить тему.

— А почему ты в одиночестве? — осведомился он по-французски. — Минуту назад за тобой увивалась дюжина поклонников. Только не говори, что Эрве покинул тебя.

— Я только несколько минут, как одна, — ответила Алисон по-французски. Ее школьный французский значительно улучшился с годами, поскольку девочка проводила летние каникулы во Франции, и теперь уже бегло говорила на когда-то чужом языке.

— Принц хотел кое-что обсудить с Эрве, а его офицеры последовали за ним. Но я вовсе не об этом хотела поговорить. Ты обещал дать ответ сегодня, помнишь?

— Обещал.

Он мрачно нахмурил густые седые брови, безуспешно стараясь заставить племянницу отвести глаза. Но Алисон спокойно встретила его взгляд, пытаясь не расхохотаться. Дядюшка, словно школьник, стремился избежать головомойки.

— По-моему, тебе жарко, — заметил он, по-прежнему не давая ответа, и, поспешно взяв два стакана шампанского с подноса проходившего официанта, протянул один племяннице, а второй поднес к своим губам, сделал глоток и поморщился:

— Merde! [1]

Алисон ожидала подобной реакции. Винодел высочайшей репутации, Оноре мог пить только первоклассные вина и не выносил подделок. Это шампанское было чуть горьковатым и к тому же выдохшимся.

— Потерпи, дядя, — утешила Алисон. — Еще несколько лет, и сможешь наслаждаться собственными винами.

Оноре намеревался приобрести земельный участок во французской колонии, построить на нем виноградники. Здесь было много дешевой земли, и теперь, когда война с арабами была почти закончена, он надеялся построить винодельню, чтобы продолжать традиции предков.

— Если я смогу до тех пор выжить на этом пойле, — пожаловался Оноре.

— Чем скорее начнешь, тем раньше добьешься своего.

— Надеюсь, завтра еще не поздно.

— Ах, да… завтра. Ну что же, обсудим нашу экспедицию?

Завтра они должны отправиться к плодородным прибрежным равнинам, где дядя собирается разводить виноградники. Оноре, как практичный делец, решил сначала осмотреть свои будущие угодья. Алисон будет сопровождать дядю лишь потому, что отказалась оставаться в городе. Но, помимо всего, она твердо решила заставить его отправиться еще дальше, на юг, в глубь провинции. Девушка все эти годы мечтала о подобной экспедиции. Однажды она видела работы художника Делакруа, совершившего путешествие по Алжиру, и с тех пор мечтала сама исследовать эту дикую прекрасную страну. Однако дяде Оноре была абсолютно чужда любовь к приключениям. В этом отношении они совершенно не понимали друг друга.

— Неужели ты совсем не хочешь ничего знать о той стране, где собираешься поселиться? — с любопытством спросила она. Но Оноре упрямо покачал головой.

— Нет. Абсолютно нет. Не могу понять, какое значение для винограда будет иметь, увижу я пустыню или нет. Скорее всего такое путешествие будет крайне вредным для моего здоровья и для твоего тоже, дорогая. Мне совершенно неинтересно, могут ли туземцы стоять на головах или танцевать голыми на верблюдах. Какое мне дело до их варварских обычаев?!

— Дядя, они вовсе не стоят на головах… — Раздражение Алисон едва не прорвалось наружу, но, пытаясь добиться своего, она умоляюще пробормотала:

— Ну же, дядя, согласись, я вела себя, как настоящий ангел. Пора отдать мне должное! И если я позволила Эрве ухаживать за мной, как ты хотел…

— Но ты не согласилась выйти за него замуж.

Настала очередь Алисон хмуриться.

— Об этом мы не договаривались.

— Неужели? Но как ты сможешь влюбиться в мужчину, если не видишь его целыми месяцами?

— Но мы уедем всего на несколько недель! Я уже говорила: путешествие не имеет никакого отношения к моему решению стать женой Эрве.