Тайна ее прошлого - Даниэла Стил Страница 5

— Ты любишь его? — с трудом проговорил он, чувствуя, как эти слова застревают у него в горле и свинцовой тяжестью перекатываются в груди. Что, спрашивал он себя, что, ради всего святого, он будет делать, если Кэрол оставит его? Подобной возможности он просто не мог допустить и был заранее готов простить Кэрол все что угодно. Чарли знал только одно: он не может, не должен потерять ее!

Кэрол долго колебалась и ответила не сразу.

— Я думаю… я думаю, что — да, — сказала она наконец.

Она всегда была с ним честна, порой даже прямолинейна. Поэтому и сейчас, наверное, она и ответила ему так прямо и откровенно. Да будь они прокляты, эти ее честность и искренность!

— Я не знаю, Чарли. Когда я с ним, я в этом уверена, но… Но ведь и тебя я тоже люблю. И всегда буду любить!

Она знала, что такого мужчины, как Чарли, у нее никогда не было и, наверное, уже никогда не будет. И такого, как Саймон, — тоже… По-своему Кэрол любила обоих, но теперь ей нужно было выбрать кого-то одного. Разумеется, они могли бы еще долго жить а trois [2]— ничего особенного в этом не было, многие жили именно так, но Кэрол твердо знала, что она так не сможет. Раз уж это случилось с ней, значит, она должна была как можно скорее расставить все по местам. И Чарли… Саймон уже не раз говорил Кэрол, что готов жениться на ней, но она не могла даже думать об этом до тех пор, пока не решит все проблемы с собственным мужем. К счастью, Саймон прекрасно ее понимал и готов был ждать сколько угодно.

— Ты хочешь сказать, что ты меня… бросаешь? — проговорил Чарли, и глаза его увлажнились. Потом он обнял Кэрол, и они заплакали.

«Почему это должно было случиться именно с нами?» — снова и снова спрашивал Чарли. Ее решение казалось ему немыслимым, невозможным. Он не мог себе представить, что она когда-нибудь отважится на такое. И все же она уходила, и что-то в решительном выражении ее лица подсказывало Чарли, что Кэрол твердо решила связать свою дальнейшую судьбу с Саймоном.

Что он мог сделать? Попросить ее перестать встречаться с ним? Сходить с Кэрол к психологу-консультанту по вопросам семьи и брака? Упасть перед ней на колени?

Да что угодно! Чарли готов был на все, лишь бы Кэрол не бросала его.

Кэрол со своей стороны тоже прилагала огромные усилия, чтобы сохранить их отношения. Она согласилась пойти к консультанту и даже не встречалась с Саймоном целых две недели, однако задолго до конца этого срока она поняла, что не может без него жить. И мысль эта едва не свела ее с ума. Чарли начал бесконечно раздражать ее, и Кэрол постоянно срывалась. Чарли в свою очередь тоже не оставался в долгу, и в огне этих яростных словесных баталий безвозвратно гибли последние крохи понимания и сочувствия, которые они все еще питали друг к другу.

Теперь они начинали ссориться каждый раз, когда оказывались вместе, и в эти минуты Чарли очень хотелось кого-нибудь убить. Втайне он мечтал о том, чтобы Саймон подвернулся ему под горячую руку — в этом случае он выместил бы на нем всю горечь и боль, которые скопились в его душе за последние месяцы. К Кэрол Чарли по-прежнему не питал никакой неприязни. Ему казалось, что он хорошо понимает то одиночество и разочарование, которые испытывала Кэрол, когда он отправлялся в длительные командировки и ей приходилось подолгу жить одной в их крошечном коттедже. Со стороны действительно могло показаться, что их отношения вовсе не напоминают отношения супругов — скорее отношения двух старых друзей, которые так долго жили в одной комнате, что прекрасно приспособились один к другому, — но ведь он знал, что на самом деле это не так! Но почему тогда Кэрол обвинила его в эгоизме и в том, что он относится к ней не так, как Саймон? Или все дело сводилось к тому, что, возвращаясь из очередной поездки, он так уставал, что не замечал ее до тех пор, пока они не оказывались в одной постели и не наступало время заниматься сексом? Но ведь он же объяснял ей, что это его собственный, патентованный, строго индивидуальный способ возвращения к домашней жизни, от которой он так долго был оторван. И, по мнению Чарли, этот способ выражал его истинные чувства гораздо красноречивее, чем любые слова. Нельзя же, говорил он, быть настолько ограниченным, чтобы не принимать во внимание естественную разницу между мужчиной и женщиной…

Так их взаимные упреки становились все более мелочными, но разделявшая их пропасть росла и росла. Чарли был совершенно потрясен, когда на приеме у психолога-консультанта Кэрол неожиданно заявила, что, как ей кажется, их брак с самого начала был заключен для Чарли, ради Чарли, в интересах Чарли и что Саймон был первым в ее жизни мужчиной, которого интересовали в первую очередь ее мысли и ее чувства.

Когда Чарли услышал это, он ушам своим не поверил. Он посмотрел на Кэрол, но у нее были такие глаза, что Чарли сразу понял — разубеждать ее бесполезно.

К этому времени Кэрол снова начала спать с Саймоном, но теперь она скрывала это от Чарли, и ложь разделила их больше, чем взаимное раздражение и упреки. В марте, когда Чарли на три дня улетел в Берлин, Кэрол собрала свои вещи и переехала к Саймону. Об этом своем решении она известила Чарли по телефону, и он долго плакал, сидя в номере немецкого отеля и прижимая к груди мокрую телефонную трубку, из которой неслись короткие гудки отбоя.

Но самое страшное, самое горькое заключалось в том, какие причины вынудили Кэрол на этот поступок. Как она сказала, прежде чем повесить трубку, она ушла к Саймону не потому, что хотела жить с ним, а потому что не могла больше жить с Чарли. И для нее, и для него это было бы настоящей мукой, испытанием, выдержать которое не могли бы ни он, ни она.

— Это отвратительно, что мы с собой сделали, — сказала она, и Чарли услышал в трубке ее сдавленные рыдания. — Я стала настоящей ведьмой, и ты это знаешь. Я так больше не могу. Все, что я говорю и делаю, противно мне самой, но вести себя иначе я уже не в состоянии. И я… я начинаю ненавидеть тебя, Чарли. Так дальше нельзя, поэтому я ухожу. Ты должен понять… Мы должны расстаться.

— Почему?! — выпалил он. — Почему мы должны расстаться?

В его груди сам собой вспыхнул гнев, и даже Кэрол не могла не признать, что он имеет на это полное право.

— В конце концов, не распадаются же другие семьи, когда один из супругов заводит кого-то на стороне. Почему мы не можем поступить так же?

Чарли произнес эти слова с жаром, но они оба знали, что это была мольба, мольба о милосердии и пощаде.

Кэрол так долго молчала, что Чарли даже показалось, что их разъединили.

— Я просто не хочу, — промолвила она наконец, и, хотя голос ее был едва слышен, Чарли понял, что она все решила, и решила окончательно. Каковы бы ни были ее побудительные мотивы, для Кэрол их брак больше не существовал, и Чарли вынужден был смириться с этим, хотя — в отличие от нее — для него конец их семейной жизни был концом всего. И ничего поправить здесь уже было нельзя. Кэрол полюбила другого мужчину, а его разлюбила, и никто не был в этом виноват. Ведь по самому большому счету все они, включая Саймона, были обыкновенными людьми со своими собственными странными, неуправляемыми эмоциями и чувствами, которые порой толкали их на самые необычные и необъяснимые поступки. Почему случилось то, что случилось? Вряд ли кто-то мог ответить на этот вопрос. Одно было очевидно: нравилось это Чарли или нет, но Кэрол ушла от него.