Стервами не рождаются - Валентина Седлова Страница 5

У Митьки они, оставив на столе дань в виде «Клинского», сразу же нырнули в кровать. Увы, большего фиаско Марина себе и представить не могла. Выяснилось, что она совершенно не умеет, не может и не хочет в принципе играть первую скрипку в их дуэте, а когда инициатива переходила к Валере, все было, как в прошлый раз. Она совершенно ничего не чувствовала, кроме растущего раздражения по отношению к своему парню. Ей очень хотелось, чтобы ей обладали, но совершенно не так, это делал он. Выступать же в роли сексуальной регулировщицы «давай быстрей, положи руки на бедра, темп не сбавляй, теперь поцелуй меня и снова продолжай» было противно. Вконец измученные и неудовлетворенные, они бросили эту обоюдную пытку и теперь сидели рядом. И молчали.

Первым молчание нарушил Валера.

— Что с тобой происходит? Я же вижу, что что-то не так. И это началось после той дурацкой вечеринки. Что случилось? Раньше у нас с тобой все было на пять с плюсом, а теперь мы словно чужие. Ты мне словно чужая стала. Шарахаешься от меня, мои прикосновения тебя раздражают. Я тебя ласкаю, а у тебя на лице такая гримаса застыла… Расскажи мне, что с тобой случилось. Может, я чем-нибудь тебе помогу.

— Это касается только меня.

— Значит, что-то все-таки было! А тебе не кажется, что я, как твой будущий муж, имею право знать об этом? Особенно если дело касается этого вопроса?

— Еще раз повторяю, это только мое, и ничье больше. И ты мне еще не муж, а только жених.

— Раньше ты рассказывала мне все.

— Это было раньше. Почему я должна это делать сейчас? И почему я вообще тебе что-то должна?

— Вот значит как! Превосходно! Только я все равно узнаю правду. У тебя появился другой? Это так? Отвечай мне! Ну, отвечай!

— Да! Да! Да! — закричала Марина. — Теперь ты удовлетворен?

— И кто он, этот счастливый избранник, с которым тебе настолько лучше, чем со мной, что ты готова перечеркнуть одним махом все, что было между нами?

— Это совершенно неважно, тем более, что все было совсем не так, как ты думаешь!

— А как я думаю? Как я должен думать, когда узнаю такое! Чем он тебя пленил? Что у него есть такого, чего нет у меня? Почему ты уходишь к нему? Отвечай! Я должен это знать!

— Да отстань ты от меня! Я ничего не хочу тебе рассказывать, это ты можешь понять? И ни к кому я от тебя не ухожу. Нет у тебя соперника, нет!

— Что-то я не понимаю. Значит, если я тебя правильно понял, он мне не соперник, но тебе с ним лучше. Так?

— Было лучше. Один-единственный раз. И он мне ничего не обещал, а я от него ничего не хотела.

— Зашибись! Значит, ты от меня гуляешь, а я-то относился к тебе как к ангелу с крылышками. Обманутый кретин, вот кто я!

— Между прочим, если бы тогда не напился…

— То что? Ты бы не изменила? Значит, чтобы быть уверенным в твоей верности, мне постоянно надо быть начеку и следить за тобой? Ты это имеешь в виду? Я почему-то думал, что верность — это нечто совершенно иное. Отвечай!

— Не ори на меня! Да, я виновата, я сама напилась и позволила чужому мужчине обладать собой. Только теперь это уже не изменить, а быть с тобой как всегда, я тоже не могу. И что мне делать? Ты мне ответишь, нет?

— Убирайся отсюда. Я больше не хочу тебя видеть. Ты предала меня. Нанесла удар в спину. Не могу поверить, что ты так легко отказалась от меня. Это просто не укладывается в голове. Еще раз повторяю: уходи и не возвращайся. И не звони, я не буду с тобой говорить. Уходи.

Валерий демонстративно повернулся к ней спиной. Марина готова была поклясться, что на его глазах блестели слезы. Что же она натворила! И обратного пути нет, сегодняшний день это показал. А что же она скажет дома? Ведь приданного уже горы на антресолях лежат, бланки приглашений на свадьбу закуплены. И платье это дурацкое, свадебное — зачем они его так рано купили? Ведь плохая примета, она же им говорила, а ее не послушали. О Господи!

Дома ее ждало продолжение кошмара. Ирка что-то брякнула по поводу «такой сердитой невесты», и Марина закричала на весь дом, что свадьбы не будет. НЕ БУДЕТ! Сразу же появилась мать и начала выяснять, что же произошло. Когда она поняла, что из старшей дочери слова не вытянешь, то пошла названивать родителям Валеры. Трубку снял сам Валера, он, оказывается, тоже уже успел добрать до дома. Видимо, в ответ на драматичное воззвание несостоявшейся тещи, он посоветовал расспросить обо всем саму Марину, потому что мать снова повернулась к ней с воплем: «Кто-нибудь из вас мне все же объяснит, что происходит?» Тут Марина уже не выдержала, и заорала в ответ: «Не лезьте в мою жизнь! Хватит уже, наигрались! То вам свадьбу подавай, то объясняй, почему мы себя так ведем, а не иначе! Мы расстались, и хватит об этом!» После этого она хлопнув дверью, закрылась у себя в комнате.

Через полчаса в дверь осторожно постучали. Так мог стучать только отец, потому что мать обычно колотила по двери кулаком, а Ирка, не мудрствуя лукаво, пинала ее. Марина открыла и впустила отца, не забыв снова закрыться. От ее семейки можно было ждать чего угодно, особенно в такой ситуации. Она бы не удивилась, если бы сейчас обнаружила под дверью подслушивающую Ирку или даже саму мать. Они обычно не брезговали ничем, лишь бы докопаться до сути происходящего, если считали, что непременно должны это знать.

— Что случилось, малыш? Вы действительно расстались?

— Да, папуль. Это так.

— И ничего изменить нельзя? Помириться не хотите?

— Даже если бы это и было возможно, то не думаю, что у нас бы после этого все было бы хорошо, такое не забывается. Видишь ли, папуль, я сделала одну большую глупость, а теперь за нее расплачиваюсь. Понимаю, со стороны это выглядит очень некрасиво, я действительно во всем виновата, но что мне теперь делать? Приговорить себе к пяти годам строгого расстрела? А толку-то? Даже если представить, что мы помирились, я не знаю, смогла бы я дальше быть с ним? Наверное, нет. В одночасье стали друг другу чужими людьми, да еще и врагами при том.

— Жаль, конечно. Хотя, сейчас я могу тебе об этом сказать, Валера никогда мне особенно не нравился. Вот твоя мать от него просто млеет, а мне он всегда казался слишком правильным, этаким рафинированным мальчиком. Всегда говорил именно то, что от него ждали, и именно тогда, когда надо. Всем улыбался, перед всеми расшаркивался. Опасаюсь я таких людей, никогда нельзя быть до конца уверенным, о чем же они думают на самом деле. Не лицо, а маска, не человек — а роль. Я раньше не хотел тебя огорчать разговорами об этом, ты-то от него просто на седьмом небе от счастья была. Может быть, оно и к лучшему, что свадьба расстроилась. Не было бы счастья, да несчастье помогло. И я не думаю, что ты натворила действительно что-то ужасное, ты на это просто не способна, я-то своего первенца, своего малыша хорошо знаю. А ошибки все мы в этой жизни совершаем, безгрешных людей просто не бывает. Уж поверь своему старому папке.

— Ох, папуль, боюсь что ты меня как раз не знаешь. Я сама от себя такого не ожидала, что уж про тебя говорить. Даже вспоминать об этом не хочу, настолько стыдно становится.