Неистовая страсть - Вирджиния Браун Страница 5

Только Саманта открыла рот, чтобы возразить, как дверь за Кейном закрылась. И тотчас же раздался его голос:

— Приходи позже, Сэмми! Я сделаю для тебя обещанную фотографию!

Саманта в немом изумлении уставилась на закрытую дверь. Подобной реакции она никак не ожидала. Ей казалось, что рассказ о пылком поклоннике заставит Кейна ревновать, но ее постигло жестокое разочарование. Что же касается влюбленного джентльмена из Либерти, то он не был плодом ее фантазии. Правда, Саманта несколько сгустила краски, когда говорила о его пылкости. Он действительно был весьма обеспеченным и когда-то являлся довольно влиятельным человеком в своем округе. Но теперь, приближаясь к девятому десятку, «пылкий джентльмен» уже не был в состоянии даже писать ей письма.

Тут Саманта наконец-то отвела взгляд от двери. Тяжко вздохнув, вдова расправила свои пышные юбки и направилась к выходу. «Но ничего, — подумала она, затворяя за собой дверь, — такие, как я, так просто не сдаются».

Услышав, что дверь закрылась, Кейн вышел из своего укрытия. Вытащив из стоявшей на столике тиковой шкатулки тонкую темную сигару, он зажег ее и с наслаждением затянулся. Потом в задумчивости прошелся по комнате. Возникшая проблема требовала разрешения. Женщины, с которыми он встречался, имели привычку привязываться к нему. Вот и Саманта Джеймс начала проявлять настойчивость и, не получив того, к чему стремилась, стала дуться. Ее страстность первое время привлекала его, но теперь порядком надоела. К сожалению, он пока еще не мог покинуть город, как обычно поступал в подобных ситуациях. Но ничего страшного. Саманта Джеймс причиняла ему незначительные неудобства, и он в любом случае найдет выход из создавшегося положения. Разрывая отношения с женщинами, Кейн Рэнсом не испытывал ни малейших угрызений совести — в таких ситуациях он проявлял решительность и эгоистичность. Каждая следующая любовница была ничуть не хуже предыдущей, но он никогда не испытывал к женщинам ни искренних чувств, ни привязанности.

Сделав последнюю затяжку, Кейн затушил окурок в блюдце и направился к парадной двери. Задвинув на двери засов, он опустил на окнах жалюзи. Затем подошел к небольшому шкафчику в дальнем конце комнаты и, открыв дверцы, вытащил кожаный футляр с двумя револьверами, требовавшими чистки и смазки. Занявшись оружием, Кейн на время забыл о Саманте Джеймс — сейчас ему предстояло решить более важные проблемы.

Особенно его беспокоили банда Доусона и неожиданное ограбление банка. Именно поэтому он и решил привести в порядок оружие — следовало встретить врагов в полной боевой готовности. Но он не думал, что головорезы Доусона обнаглеют настолько, что посмеют ограбить банк в родном городке одного из членов шайки. Слишком велик был риск — их могли разоблачить еще до совершения налета. Но Доусон оказался не только дерзким, но и удачливым. Его смелое предприятие увенчалось успехом. Кейн громко выругался и принялся чистить другой револьвер.

Несколько минут спустя он крутанул барабан одного из «кольтов» и с удовлетворением услышал знакомый металлический лязг. Затем вскинул руку и прицелился в воображаемую мишень. В следующий раз он не оплошает.

А в том, что следующий раз не заставит себя долго ждать, Кейн нисколько не сомневался. Возможно, уже грядущей ночью ему представится шанс…

В эту ночь Дженни Эллисон долго не могла заснуть. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, она вспоминала об ограблении банка, и перед ней снова и снова возникало кошмарное видение: лежащий в придорожной пыли труп грабителя. Она думала о том, что на месте убитого мог оказаться Джонни, и эта мысль приводила ее в ужас. «Нет-нет, нельзя об этом думать, — говорила себе Дженни. — Это было бы… слишком страшно».

А потом она вдруг вспомнила про Кейна Рэнсома. Вспомнила его язвительный тон и резкие черты лица. Пожалуй, он был даже хорош собой, но его ужасные манеры все портили, — во всяком случае, ей такие мужчины нисколько не нравились. Дженни натянула на плечи тонкое одеяло и вдруг подумала: «Интересно, Рэнсому понравилось фотографировать труп? Нет, едва ли…» Ей почему-то казалось, что он был не из тех, кому нравились подобные зрелища. По ее мнению, Кейн Рэнсом скорее походил на того, кто «делает трупы», а не фотографирует их.

В конце концов Дженни все же забылась тревожным сном, но в какой-то момент вдруг проснулась, — вернее, кто-то разбудил ее, зажав ей ладонью рот.

Охваченная ужасом, девушка принялась отчаянно размахивать пуками, нанося удары неизвестному противнику. Но тут вдруг послышался знакомый голос:

— Дженни, успокойся. Это я, Джонни. Она тотчас перестала сопротивляться.

— Джонни? Это действительно ты? Что ты здесь делаешь? — Дженни крепко обняла брата, затем, отстранившись, сказала: — Но я видела твою шляпу. Я думала, что это… О, Джонни, разве ты не понимаешь, что тебя могли застрелить или повесить?

Джонни кивнул и с улыбкой ответил:

— Верно, могли бы. Но я не такой болван, как шериф Бартон, снарядивший за нами погоню. Жаль Дэна. Он позаимствовал у меня шляпу, думал, она принесет удачу. Эй, Дженни, ты что, не рада видеть меня? — Джонни расплылся в улыбке и подмигнул сестре.

— Ты же знаешь, что я всегда рада тебя видеть. — Она снова его обняла. — Как долго ты пробудешь дома?

— Всего несколько минут. Мы возвращаемся в наше убежище, а это неблизко.

Дженни пристально взглянула на брата:

— А где вы скрываетесь?

Джонни рассмеялся и похлопал сестру по плечу.

— О нет, я не хочу, чтобы ты знала… Иначе в один прекрасный день ты появишься у меня на пороге и начнешь умолять, чтобы я вернулся домой. Нет, сестренка, я тебе этого не скажу…

— Вот негодник! Ты заранее все знаешь! Надеюсь, что от свежего кофе ты не откажешься и мы немного поболтаем.

— Свежий кофе, говоришь? Выпью с удовольствием. Нам не часто приходится им баловаться. Даже в нашем логове.

Встав с постели, Дженни надела свой старенький халатик и прошлепала босиком в крохотную кухоньку. Там, найдя спички, она зажгла лампу, и их озарил яркий круг света. Какое-то время они молча стояли возле стола, похожие как две капли воды. Потом Джонни вдруг заметил в глазах сестры слезы и воскликнул:

— О нет! Не оплакивай меня!

Но Дженни уже не могла сдерживаться и разрыдалась. Брат же принялся ее успокаивать.

— Но почему? — спросила она минуту спустя, утирая глаза подолом халатика. — Почему ты не хочешь вернуться домой, Джонни? У нас здесь все хорошо. Мы можем поехать куда-нибудь еще, если тебе здесь не нравится. Пожалуйста, перестань разъезжать с этими Доусонами, пока тебя не убили!

— Мы уже не раз говорили об этом, Джен. Я не рожден для сонной жизни в маленьком городке. — Джонни провел ладонью по своим густым рыжим волосам. Его голубые глаза, обычно с веселыми искорками, на этот раз смотрели на сестру серьезно. Усевшись верхом на стул, он продолжал: — Я не смогу здесь жить. Я умру от скуки, если стану каждый день выполнять одну и ту же работу. Я не смогу изо дня в день ходить в твой магазин или быть у кого-то на побегушках. Я хочу быть свободным человеком!