Обжигающая любовь - Нэн Райан Страница 5

— Сейчас, — покорно отозвалась женщина и принялась тубами ласкать затвердевший сосок его груди.

Кристиан тяжело дышал. Он отложил сигарету, отставил в сторону стакан с бренди и отстранил от себя женщину.

— Это ничего не изменит, — сказал он.

— Ничего не изменит? Как ты можешь так говорить, если пылаешь страстью?

Молодой человек опустил руки и легонько обнял ее за бедра. Она почувствовала, что берет верх, когда он наконец поплотнее усадил ее на колени и попытался войти в нее.

Может, он и не хотел ее больше, а вот его тело еще отвечало на ее ласки. Итак, она вынудила его испытывать желание. Она хотела вызвать в нем бешеную страсть, чтобы он понял, что любит ее и не может отпустить от себя.

Леди Бэрроу спустила с плеч бретельки ночной сорочки, и прямо перед жадным ртом Кристиана оказались две полные груди с сосками, ждущими поцелуев.

Он не сразу прильнул к ее груди, и женщина пропустила свои длинные пальцы сквозь пряди его темных волос, подалась вперед и поцеловала возлюбленного. Губы ее жадно впивались в его рот, и соски неистово скользили по его обнаженной груди, пытаясь вызвать ответное желание.

Во время долгого поцелуя она почувствовал, что руки его начали медленно двигаться под ее сорочкой, ласкать ее истекающее влагой сокровенное место. Потом она почувствовала прикосновение мужской плоти и улыбнулась.

Наконец леди Бэрроу прервала поцелуй, подняла голову и победно взглянула на возлюбленного. Глаза его были полны страсти, грудь тяжело и быстро вздымалась и опускалась. Она торжествовала.

На сей раз у нее ушло больше времени, чем обычно, но опытной куртизанке леди Бэрроу все-таки удалось воспламенить своего все менее и менее пылкого любовника. Нет, ты от меня не уйдешь, думала она ритмично скользя по его коленям. Она жадно ловила и прятала в себе его могучий орган, символ мужского достоинства.

Кристиан положил руки на талию Беатрис и аккуратно приподнял любовницу. Она пробежала влажными пальчиками вдоль его органа и снова направила его внутрь себя.

Полуодетые, они занимались любовью прямо на диване. Она — в ночной сорочке, он — в расстегнутой рубашке, брюках и ботинках. Когда пришло ее время, леди Бэрроу громко вскрикнула и прижалась к его влажной груди. Едва слышно она прошептала:

— Отнеси меня в постель, любовь моя, и согревай меня в своих объятиях всю ночь.

Кристиан не отвечал. Он молча отнес ее в постель, где она безмятежно, как кошечка, растянулась, а сам, раздевшись, прилег рядом. Леди Бэрроу, положив руку на его отдыхающую плоть, начала игриво возбуждать его снова, надеясь на новое соитие. Но скоро пальчики ее разжались, дыхание замедлилось, и она уснула.

Кристиан не спал. В темноте он лежал, не смыкая глаз. Беспокойный. Раздраженный. Недовольный.

Он соскользнул с кровати и вышел в соседнюю комнату. Вынув из портсигара дорогую сигарету, он вышел на балкон. Обнаженный, стоя на балконе, он любовался звездами, держа сигарету одними губами. Неожиданно на соседнем балконе появилась молодая женщина. На ней была тончайшая, едва ли не газовая ночная сорочка. Она стояла на балконе босая, а ее золотистые волосы свободно спускались вдоль обнаженной спины. Она поспешно приблизилась к перилам балкона, крепко вцепилась в них, запрокинула голову и глубоко-глубоко вздохнула.

Кристиан с интересом наблюдал за ней; Всегда большие и выразительные глаза его превратились в две щелочки. На его губах появилась хищная улыбка. На соседнем балконе стояла прекрасная американка.

Тэмпл наслаждалась ночным безмолвием и освежающим ветерком. Покорный дуновению ветра газ подола касался ее длинных стройных ног. В этот поздний час город, раскинувшийся у холма, на котором возвышался отель, спал. В воздухе разливалось умиротворение. Тэмпл пребывала в печально-ровном настроении. Она чувствовала себя так, словно находится одна-одинешенька в замечательно спокойном мире.

Внезапно по ее спине пробежала дрожь, подобная той, которую она ощутила в кабаре. У нее снова появилось чувство, что за ней наблюдают. Сердце ее бешено забилось, и она резко обернулась. Но быстрый, как дикая кошка, Кристиан Телфорд уже успел отступить в темноту. Тэмпл никого не заметила. Бросая взгляды вокруг, она долго вглядывалась в темную пустоту соседнего балкона. Соскучившись, она пожала плечами и вернулась к себе в спальню.

Оптимизм и восторженность вернулись к Тэмпл с рассветом. Спала она всего несколько часов, но чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и жаждущей отправиться в долгое волнующее путешествие в далекие арабские пустыни.

Путешествие это было тщательно спланировано, каждая деталь продумана, устранено все, что могло бы помешать погоне за новыми впечатлениями. На подготовку ушли долгие месяцы. Заблаговременно были забронированы каюты на кораблях, номера в отелях, заказана и сшита необходимая для путешествия одежда. Через верных людей Тэмпл наняла проводников-арабов.

Усилия, затраченные на кропотливые приготовления к путешествию, были сравнимы разве что с теми, которые Тэмпл затратила на увещевания своей чадолюбивой семьи, уверяя родственников, что она не подвергнется никакой опасности и что в путешествии ей ничего не грозит. Не на шутку обеспокоенные, ее мама, папа и дядя с материнской стороны, который относился к Тэмпл, как к родной дочери, всеми силами старались отговорить ее. Втроем они наперебой твердили, что путешествие связано со смертельной опасностью и что нет никакой необходимости пускаться в авантюру. Кроме всего прочего, молодой девице просто неприлично отправляться одной в аравийские пустыни.

Тэмпл, заранее предвидевшая возражения родни, заготовила ответы.

— Я ведь поеду не одна, меня будет сопровождать кузен Руперт.

Все трое недоверчиво спросили:

— Неужели кузен Руперт согласился отправиться на Ближний Восток?

Изнеженный и вальяжный кузен Руперт никогда не слыл за человека, горящего страстью к путешествиям. Он согласился сопровождать кузину, желая пройти жизненные испытания, которые, по его мнению, заключались в том, чтобы во время путешествия по пустыне не спать на шелковых простынях. Что правда, то правда: кузена Руперта трудно представить себе на спине вонючего верблюда.

— В том-то и дело, что да! Он сам мечтает об этом! — браво отрапортовала Тэмпл, умолчав о том, что к моменту переговоров с родителями кузен Руперт еще не знал о ее планах. Красотка не сомневалась в том, что сможет уговорить его. — Наше путешествие продлится пять-шесть месяцев, не больше, — торопливо сообщила она.

— Так долго? — расстроилась мама.

— Сначала мы отправимся на пароходе в Англию и проведем две недели в Лондоне. — Тэмпл говорила громко и отчетливо, глядя то на отца, то на дядюшку Джеймса Дюплесси. — Вы же знаете, как кузен Руперт любит Лондон. Мы проведем в Англии пару недель, потом пересечем Ла-Манш и на поезде поедем через Францию. В Тулоне мы пересядем на корабль и по Средиземному морю доберемся до Порт-Саида, оттуда по Суэцкому каналу попадем в Красное море и отправимся в Ол-Мувэй. Там мы встретимся с нашими проводниками и направимся в пустыню.