Ангел мести - Элизабет Грегг Страница 5

К тому времени, когда Тресси вернулась домой, спина у нее взмокла от пота, а ружье казалось тяжелее пудового камня. Конская туша так и валялась во дворе хижины, назойливо лезла в глаза. Да, не худо бы ею заняться. Но прежде Тресси принесла воды, водрузила котел на огонь и освежевала добычу. Кроличья похлебка потихоньку закипала, а девушка между тем задумалась, как же быть с павшей клячей. Работка предстоит – хуже не придумаешь: рубить тушу на куски и потом тащить куда-нибудь подальше от хижины… а что поделаешь? Другого выхода все равно нет.

На соломенном тюфяке застонал Рид Бэннон, бормоча что-то совсем неразборчивое. Тресси подошла к нему, приложила ладонь ко лбу. Так и есть – горячка. «Боже милостивый, – взмолилась Тресси, – сделай так, чтобы в рану не попала грязь, ведь тогда он умрет, сколько б я о нем ни заботилась! И придется мне оттаскивать подальше от хижины не один труп, а целых два – а второй еще и хоронить».

Девушка решительно тряхнула головой. Всему свое время, детка, – так ведь, кажется, любил говорить отец? Ничего не скажешь, славный пример для подражания… и тем не менее он прав. «Успокойся, – велела себе Тресси, – соберись с силами и, пока варится похлебка, займись наконец дохлой клячей».

Бэннон облизал пересохшие губы. Тресси зачерпнула из ведра кружку холодной воды. Пить он не мог, и девушка обмакнула в воду чистый лоскут, смочила им растрескавшиеся от жара губы раненого. Рид невнятно вздохнул и принялся с жадностью младенца сосать влажную тряпку; при каждом глотке его кадык судорожно дергался. Когда Тресси наконец отняла тряпку, раненый, не открывая глаз, потянулся за ней.

Тресси принесла еще воды и мимолетно коснулась кончиками пальцев его небритой горячей щеки. Глаза ее наполнились слезами. Она почти не знает этого человека, но все же должна спасти его от смерти, чтобы выжить самой. Да и не только в этом дело, призналась себе Тресси, с жалостью глядя на беспомощного Рида. Она попросту не хочет, чтобы он умер – это было бы уже непереносимо. Как будто смерть преследует ее, не желая выпускать отсюда.

Огонь трещал и приплясывал в очаге, и раненый, не разжимая губ, хрипло постанывал. Завороженная, Тресси старательно поила его водой, покуда он опять не впал в тревожное забытье.

Весь остаток дня, едва только раненый приходил в себя, девушка кормила его похлебкой из кроличьего мяса.

Когда совсем стемнело и на небе высыпали звезды, Тресси наконец вымылась у колодца с ног до головы и, вернувшись в хижину, задремала на своем тюфячке у очага. Сил, казалось, уже не было никаких, но ночью она то и дело просыпалась, чтобы подбросить дров в огонь под котлом.

К утру посеревшее лицо Рида Бэннона обрело наконец здоровый оттенок. Жар спал. Раненый выглядел свежим и отдохнувшим, и Тресси в душе порадовалась за него. Хвала господу, похоже, этот чужак все же будет жить!

Она выждала еще несколько дней и в первый же вечер, когда Рид Бэннон смог подняться с постели, чтобы наконец поужинать за столом, без обиняков высказала ему свою просьбу. Реакция Бэннона неприятно удивила девушку – если вспомнить, чем он, в конце концов, ей обязан. Впрочем, сказала она себе, так рассуждать несправедливо. Рид понятия не имеет, как он был близок к смерти, и уж тем более откуда ему знать, каково пришлось самой Тресси. Разве он виноват в том, что жизнь в прериях так сурова и беспощадна?

– Чего-чего ты от меня хочешь? – переспросил он, набив рот вареной крольчатиной.

Отблеск керосиновой лампы играл причудливыми тенями на его худом жестком лице, отчего Рид Бэннон становился пугающе похожим на дикаря.

Тресси, ничуть не смутившись, повторила:

– Чтобы ты взял меня с собой в старательские лагеря и помог отыскать моего отца.

– Да ты хотя бы понимаешь, о чем просишь? – осведомился Рид, шумно хлебая из миски горячую мясную жижу. – Хм, недурная жратва. Можно еще?

– Что значит – недурная? Можно подумать, тебя здесь голодом морят. – Тресси плеснула ему добавки.

– Стреляю я хорошо, и хлопот со мной не будет. Ты ел мою похлебку, спал в моей постели, я тебя обихаживала… – Она запнулась, покраснела, вспомнив сейчас, как в полудетских грезах Рид Бэннон представлялся ей рыцарем на белом коне, который прискакал спасти принцессу Тресси от злой и коварной мачехи.

– Что ж, за это я тебе благодарен, – отрывисто бросил он, глядя на Тресси поверх миски с варевом. Жаркий отсвет пламени бесовскими угольками плясал в его черных глазах. Ничего не скажешь, дьявольски красив… но до чего же этот человек злил Тресси!

Она поджала губы, чтобы не дать раздражению выплеснуться наружу.

– Но твоей благодарности недостанет, чтобы мне помочь. Верно?

Да как он смел ответить ей отказом?! Она, Тресси, буквально вернула его с того света, а ведь куда проще было бы бросить его на верную погибель. И все же она рада, что сохранила жизнь Риду Бэннону, хотя хлопот ей это стоило немалых.

Рид управился с похлебкой в два счета, но о просьбе Тресси говорить больше упрямо не хотел. Отодвинувшись от стола, он потянулся всем своим длинным худощавым телом. Сейчас на нем были чистая рубаха и брюки, отыскавшиеся в седельных сумках. Надо же, подумала Тресси, всего-то пару дней поел как следует, и уже не похож на живой скелет с обвисшей кожей. Рид поглядел на девушку, но не сказал ни слова. В отличие от большинства мужчин, он словно и не замечал, что рядом с ним особа женского пола. И еще до сих пор он так и ни словечка не рассказал о себе. Что гнало его через прерии, раненного и умирающего с голоду?!

Выйдя во двор, он принялся описывать руками круги, по-прежнему двигая правой весьма осторожно. Рид начал упражнять раненое плечо еще до того, как встал с постели, и Тресси получила немало удовольствия, украдкой наблюдая за его упражнениями. Было даже чуточку стыдно, что ей так приятно глазеть на чужого мужчину. Что подумал бы о ней Рид Бэннон, если бы понял, чем она занимается?

Она быстро вымыла посуду и тоже вышла во двор. К тому времени Рид уже перестал размахивать руками. Широко расставив ноги, он стоял у колодца и смотрел на запад, на пурпурно-золотистое буйство закатных красок. На его чеканном дерзком лице светилось откровенное желание поскорее двинуться в путь. Тресси видела его насквозь. Если она ничего не предпримет, Рид Бэннон сорвется в дорогу – и только его и видели. Ему просто не терпится избавиться от обузы – то есть от нее, Тресси, – не терпится уйти и ни разу не оглянуться назад. Как и ее отцу. Как почти всем мужчинам, которых она знала до сих пор.

Тресси содрогнулась при мысли, что опять останется одна. Проснется однажды утром и обнаружит, что Рид Бэннон исчез. Этому надо помешать во что бы то ни стало!

Мягкий степной ветерок приятно холодил кожу, и Тресси вскинула руки, наслаждаясь тем, как вечерняя прохлада проникает сквозь тонкое платье. Постояв так молча, она сказала:

– При хорошей скорости мы могли бы за два-три дня добраться до Платта.

Бэннон ничего не ответил, лишь вздохнул и переступил с ноги на ногу, засунув большие пальцы рук за пояс потертых штанов. Тресси почти видела, как он взвешивает ее слова… и прочие возможности.