Художник и его мамзель - Ольга Клюкина Страница 5

– Может, ты, Любаша, назад в свой колхоз собралась, навоз лопатами месить? Ты меня знаешь, я два раза одно и то же не предлагаю…

– Лопатами – не месят, ими, к твоему сведению, копают, – сказала Люба и нажала на кнопку «сброс».

Некоторое время она в оцепенении смотрела на телефон, понимая, что упустила свой шанс на спасение. Так смотрят утопающие на шлюпку, в которой не осталось ни одного свободного места.

Или все-таки постараться самостоятельно доплыть до берега?

Этот неведомый Сергей Маркелов – хозяин мастерской – оказался на удивление хозяйственным мужчиной.

Люба нашла на полочке кофе, наборы специй, сигареты и множество других полезных для жизни вещей, которые содержались в исключительном порядке.

Интересно, женат ли он? А сам Павлуша?

Вряд ли, если ночует в своей ужасной мастерской, заваленной холстами, где от краски задохнуться можно.

Быстренько съездив к Катюшке за своими вещами, Люба принялась со всеми удобствами устраиваться на новой территории. Она давно привыкла к тому, что все хорошее лучше делать сегодня, не откладывая на завтра.

Никогда ведь неизвестно, чем обернется следующий день, и на всякий случай нужно быть готовой к любым пакостям судьбы.

Наконец, разложив все по своим местам, насколько это возможно в чужой комнате, Люба сварила себе кофе, легла на диван и укуталась в теплый одеяльный кокон. Почти как в детстве, дома у бабушки… Даже подложила под щеку игрушечного котенка – подарок на день рождения от Катюшки. Потом включила радиоприемник, настроившись на музыкальную волну, откуда как раз раздавалась песенка про бананы, кокосы, апельсиновый рай. Хорошо!

Интересно, чем сейчас занимается по соседству Павлуша? Наверняка продолжает пачкать краской свои холсты.

В железных банках из-под кофе вокруг стояло множество аккуратно отточенных цветных карандашей, и у Любы поневоле зачесались руки.

Она потянулась к столику, нашла лист бумаги.

Вообще-то Люба никогда не умела хорошо рисовать. Сколько себя помнила, она всегда в детские годы рисовала только принцесс и принцев, а с натуры не могла изобразить даже самый простой предмет.

Вспомнив прошлое, Люба и сейчас нарисовала принцессу, которая получилась настолько убогой, что пришлось тут же скомкать рисунок.

Зато принц с первого раза оказался чем-то похож на Дениса – высокий, с черными, немного раскосыми глазами. В копне волнистых волос блестела маленькая золотая корона, с широких плеч до самого пола спускалась мантия.

Как он мог так с ней поступить? Ведь говорил же, что любит, жить не может! Обещал летом вместе поехать в Эмираты или еще куда-то, где есть теплое, ласковое море. Что и говорить, замашки у Дениса всегда были королевскими.

А вдруг он на самом деле тайком женился? Иначе почему так внезапно и основательно исчез? Может, сейчас он как раз плещется со своей избранницей в морских волнах? Как теперь узнать правду?

Лучше забыть. Лучше окончательно все забыть.

Люба вытерла слезу, которая незаметно скатилась по щеке, и поставила на принце жирный крест. В прямом смысле – перечеркнула рисунок крест-накрест, а потом еще порвала на мелкие кусочки.

Рисунки у нее получались еще хуже, чем на картонках у Павлуши. Люба подумала: напрасно все-таки она над ним в сквере смеялась… Но он почему-то даже не обижался, а с серьезным видом слушал, кивал…

Вспомнив лицо Павлуши, Люба сразу немного развеселилась: как он от нее смешно шарахнулся! И в глазах застыл такой неподдельный испуг, словно она собиралась совершить на него нападение.

Если разобраться, он на самом деле наивный дурачок, ничего не понимающий в нынешней жизни, который живет в каком-то своем мире. Разве можно быть таким доверчивым? А вдруг она – обыкновенная воровка? Вдруг она нарочно притворилась бездомной, чтобы обчистить за ночь чужую мастерскую и скрыться в неизвестном направлении? Где он тогда будет ее искать? Ведь он даже фамилии ее не знает. В гостиницах хоть паспорт спрашивают.

Эти картинки, между прочим, запросто потом где-нибудь продать можно: одни рамки денег стоят. Придется тогда Павлуше рвать на себе рыжую всклоченную бороду и в следующий раз хоть немного думать головой.

Кстати, борода у Любы получилась особенно похожей.

Она так увлеклась рисунком, что не сразу услышала стук в дверь. Но тарабанили, судя по всему, именно в ее мастерскую.

– Кто там? – спросила Люба, спрыгивая с дивана и в одних носках подбегая к двери.

– Открывайте, хозяин! – раздался из-за двери веселый голос.

На пороге стоял молодой человек – небольшого роста, худенький, чернявый. Люба растерянно смерила его взглядом.

– Сергей Маркелов, хозяин этой норы, – представился молодой человек, и Люба увидела, что он и впрямь чем-то похож на симпатичного подвижного зверька – то ли на мышонка, то ли на суслика. – На день рождения к другу бегу, прихватить нужно кое-то, – пояснил он, проходя в мастерскую. – Я тут лещей копченых припас, очень даже неплохо будет к пиву.

Он достал из угла какой-то пакет, а потом оглянулся на Любу и слегка присвистнул.

– Ого! А я и не знал, что у нас такие искусствоведы бывают. Прогресс, однако! Наше искусство идет в нужном направлении.

– Чего-чего? – нахмурилась Люба.

– Мне сказали, что нужно срочно перекантоваться искусствоведу из… из…

– Из Петровска, – подсказала Люба.

– Да нет, вообще-то он сказал – из Питера…

Но, поглядев на растерянное лицо Любы, хозяин норы вдруг весело подмигнул и объявил:

– На самом деле это значения не имеет. И тот, и другой – Петров город. Одна деревня. Вот если бы из Парижа – тогда другое дело. Да и то… Какая разница? Все мы – дети галактики.

«А Павлуша-то мой, оказывается, приколист, – сердито подумала про себя Люба, усаживаясь на диван. – Придумал тоже – искусствовед… Спросил бы сначала: я хоть знаю, что это такое?»

– И какому же стилю вы отдаете предпочтение, прекрасная незнакомка? – не отставал Сергей, шурша своим пакетом и складывая в него что-то еще из холодильника.

Наверное, сыр, от которого Люба уже отрезала кусочек-другой.

– Маслом по хлебу, – буркнула Люба.

– Смотри-ка, а ты мне все больше нравишься! – воскликнул парень. – Сразу видно – свой человек.

Не то что наши крысы музейные. Давай скорее знакомиться, а то я уже совсем опаздываю…

Люба представилась, и Сергей дурашливо потряс ее руку, а потом поднес к своим губам и с большим чувством поцеловал.

– Я тут у тебя ненадолго, не бойся, – пробормотала Люба.

– Твое признание, Любаша, кстати, меня вовсе не радует, – сказал Сергей и присел рядом на диван. – На сегодняшний день ты являешься главным украшением моего скромного жилища.