Волшебная палочка для Кэт - Рут Джин Дейл Страница 5

— Великолепно, — пробурчала Кэт, вешая трубку. — Даже лучшая подруга меня не понимает. И что же теперь делать?

— Есть минутка?

Кэт вздрогнула и повернулась к двери: Дилан стоял около стола в ее кабинете. Она с трудом сглотнула и попыталась сделать невинный вид.

— Конечно.

— Мы можем выйти? — отрывисто спросил Дилан.

— Послушай, у меня много работы. Мне звонят со всей страны и… — Она осеклась, замолчала. В конце концов, она сама же хотела с ним встретиться, а теперь вдруг представилась такая возможность. Было бы глупо не воспользоваться ею. — Впрочем, не обращай внимания. Ты можешь купить мне что-нибудь перекусить, если хочешь.

— Да, думаю, с этим я справлюсь, — нерадостно улыбнулся он.

— Послушай, если у тебя нет денег, я сама могу купить себе… — Резким движением она вытащила сумочку из-под стола.

— Это будет что-то!

— Ах, ты!.. — Когда Кэт увидела, что он смеется над ней, она и сама расхохоталась.

Действительно, почему она так вскидывается на каждое его слово? Нужно быть поосмотрительней, если она хочет привлечь его на свою сторону.

Кэт положила на колени салфетку и огляделась по сторонам. Вроде бы никого из близких знакомых в кафе не наблюдалось. Но все равно в этом небольшом городке все всех знали, даже если и не были лично представлены друг другу.

— Кажется, у местного населения теперь будет о чем поговорить: о нас, — сухо сказала она.

— Да, похоже. — Дилан с трудом удержался от того, чтобы не заерзать на стуле. Если он собирался снова попробовать сблизиться с Кэт, то не мог допустить, чтобы она узнала, как это важно для него.

Пауза затягивалась.

— Ну? — наконец нетерпеливо сказала Кэт. — Я догадываюсь, что ты не просто так привел меня сюда, так что давай выкладывай.

Он повертел вилку в руках.

— Я просто… я просто хотел извиниться за свое поведение вчера вечером. Я, наверное, был несносен.

— Дилан, ты всегда несносен. Однако ты впервые решил извиниться.

— Я всегда несносен? — нахмурился он.

— Совершенно точно. — Она помолчала, о чем-то размышляя, выражение ее лица смягчилось. — Сказать по правде, обычно я тоже бываю несносна рядом с тобой. Наверное, я раздражаю тебя.

Если бы это было не так! — размечтался он и тут же удивился: что это на него нашло? В конце концов, это была Кэт Эндрюс, а не просто какая-то красивая женщина.

— Тогда ты принимаешь мое извинение? — Его голос звучал необычно низко.

Она задумалась, ее зеленые глаза сузились.

— Конечно, — сказала она как можно более равнодушно, — почему бы и нет?

Он облегченно вздохнул. С души будто камень свалился.

— Прекрасно. Тогда как насчет того, чтобы претворить в жизнь нашу идею и сходить на пару часов в бар «Пятнистый пони» в пятницу вечером?

— Сходить в… ты имеешь в виду, вместе? Как пара? — Глаза с густыми длинными ресницами широко распахнулись.

— Я имею в виду, как мы раньше планировали. Помнишь наш договор? Осчастливить бабушку и отпугнуть от меня легионы поклонниц.

Мгновение она просто смотрела на него, не в силах сказать ни слова, потом откинулась на спинку стула, подавляя смешок.

— То есть ты предлагаешь, чтобы мы снова вернулись к плану «А»?

— Да, — вяло, без энтузиазма ответил он. — Именно так. Так что скажешь, Кэт? Если мы оба по-настоящему постараемся…

— Бургеры и картофель скоро будут готовы. — Улыбающийся мальчик-официант поставил перед ними две полные тарелки, и Дилан, пока ждал ее ответа, посмотрел на чек: горчица, кетчуп, майонез, соленые огурцы, салат и поджаренная булочка. Ну и аппетиты!

Кэт продолжала молчать, и Дилан почувствовал, что теряет последние крохи терпения.

— Ну, так каков твой ответ?

Она сосредоточенно разрезала гамбургер пополам, но, и не поднимая глаз, могла с уверенностью сказать, что он пристально, не отводя глаз, смотрит на нее.

— Это важно для тебя, не так ли?

— Черт возьми, нет! — Он даже плечами передернул.

— Ну, в таком случае…

— То есть я хотел сказать, черт возьми, да! — Он не хотел потерять Кэт и вместе с ней свой шанс на свободу, поэтому ему пришлось подавить свою гордость.

— Ну, в таком случае мой ответ тоже «да»! — Не скрывая удовольствия, она посмотрела на него. — Но помни, что тебе это нужно больше, чем мне, поэтому ты у меня в долгу, Дилан Коул.

— Да, и ты ни на минуту не позволишь мне забыть об этом, — пробормотал он, опуская глаза.

У него мгновенно пропал аппетит.

Бар «Пятнистый пони» был чем-то вроде магнита в Роухайде — почти все жители городка приходили сюда отдохнуть и расслабиться. В пятницу вечером здесь было особенно многолюдно — яблоку негде упасть. Начинался этот вечер так называемым «счастливым часом» — два напитка продавали по цене одного, потом, ближе к восьми вечера, начинались танцы, которые обычно продолжались до полуночи. Пару раз Кэт была здесь с подругами. Этот бар — такое место, в которое можно спокойно прийти без молодого человека.

Но Кэт никогда не было так страшно, как сейчас, когда она зашла сюда под руку с Диланом. На них обратилось столько взоров, что она сразу почувствовала себя не в своей тарелке.

— Не хочешь присесть за стойку? — спросил он.

— Нет, я не хочу садиться за стойку, — резко ответила она. — Как насчет столика там, у танцплощадки?

— Музыка начнется где-то через час, и там уже становится шумно.

— Это что, из-за того, что я опоздала? Поэтому все хорошие столики уже заняты? Но я же не виновата, что интервью заняло больше времени, чем я рассчитывала.

— Кэт, — сказал он так холодно, что мороз пробежал по ее коже, — если ты не заткнешься хотя бы до тех пор, пока мы найдем столик, то я сам заткну тебя.

Она посмотрела на него, уперев руки в бока.

— И как, интересно, ты собираешься это сделать? Если ты прикоснешься ко мне хоть пальцем, я прикажу, чтобы тебя арестовали. Я сделаю так, чтобы тебя в цепи заковали. И как же ты будешь тогда затыкать меня?

— Я знаю только один способ, — мрачно сказал он. — Если я сейчас обниму тебя и поцелую, то ты очень быстро заткнешься.

Ошарашенная, она отшатнулась от него. Поцеловать Дилана Коула? Ну уж нет! Лучше съесть дохлую крысу! — негодовала про себя Кэт.

Но не успела она оправиться от шока, как он уже схватил ее за руку и потащил к столику в углу. Там он усадил ее на стул, потом сел сам.

— Хорошо, — сказал он со вздохом облегчения. — Теперь ты можешь оскорблять меня, сколько душе твоей будет угодно.