Девичник - Карен МакКаллах Лютц Страница 5

— «Гроздья гнева» могут подождать, — сказала Зейди. — Желаю хорошо провести время с отцом.

Хорхе улыбнулся:

— Спасибо. Обещаю, я прочитаю их в понедельник.

Он поспешил вслед за одноклассниками. Ушли все, кроме Тревора.

Когда он подошел к ее столу, она провела рукой по волосам, приглаживая. Мальчикам-подросткам следует запретить быть шести футов роста.

— Спасибо, что дали нам читать это. Меня эта книга заставила понять, что мне практически не на что жаловаться, — заявил он.

— Точка зрения всегда полезна, — ответила Зейди. Вау! Это глубоко. Она в отчаянии пыталась придумать, что еще сказать, но он улыбнулся ей, и все мысли оставили ее.

— Нормально, если я поменяю тему семестрового сочинения: возьму Стейнбека вместо Керуака?

— Абсолютно, — сказала Зейди.

— Клево. Спасибо. — Он вышел, и Зейди увидела, как привлекательно майка прилипла к мышцам его спины. Она заставила себя посмотреть в другую сторону.

После школы Зейди пошла к машине и десять минут просидела в ней, прежде чем уехать. Ей было стыдно от мысли о вчерашней мастурбации на обратном пути. А то, что она рассказала об этом Грею в качестве прелюдии к одному из их обычных веселых вечеров, приводило ее в ярость. Как он мог откладывать на потом новость о помолвке? Не то чтобы она не хотела, чтобы он был счастлив. Не то чтобы она не знала, что он влюблен в Хелен. Не то чтоб она надеялась на их разрыв. Она просто не рассчитывала, что они так скоро обручатся. И что только Хелен в нем нашла? Он танцует хуже всех на свете. Он не умеет менять галстуки. У него есть покрывало с оборкой, которое сочетается с его стеганым одеялом. У Зейди даже не было покрывала с оборкой. У кого вообще есть покрывало с оборкой?

Вернувшись, домой, она позвонила Хелен:

— Привет! Мои поздравления!

Хелен была воодушевлена.

— Правда, замечательно?! Он сделал мне предложение, пока мы летели на воздушном шаре, парили над виноградниками.

Буэ. Правда, что ли? Так пошло. Джек сделал ей предложение, пока они занимались сексом в позе шестьдесят девять. Она даже не видела его лица — само собой. Она просто вынула его член изо рта и сказала «Да». Оглядываясь в прошлое, она подумала, что это не так романтично, как ей казалось раньше.

— Это так здорово!

Нет, не здорово. Это отвратительно. Это непостижимо. Это в стиле Джона Тэша. Воздушный шар?

— Само собой, ты будешь подружкой невесты.

Фьють. Зейди мучилась от мысли, что, вероятно, не сможет надеть уродливое платье из тафты и встать у алтаря рядом с Хелен, делая вид, что счастлива.

— И не волнуйся: обещаю, на платье не будет банта на заднице.

Да, конечно. Хотела бы она сохранить пленку с записью этого разговора, чтобы отплатить сторицей, когда неизбежно будет стоять в церкви, одетая в юбку-кринолин.

— Вы уже выбрали дату?

Конечно, она выбрала. Она — то есть Хелен. У Хелен менструальный цикл был расписан на ближайшие десять лет.

— День поминовения. Либо тогда, либо двенадцатого ноября, согласно моему нумерологу, но я должна быть загорелая. Иначе как мне тогда надеть белое?

Так похоже на округ Орандж. Зейди ничего не имела против солнца, у нее просто не был готов гардероб для этого. И не то чтобы Хелен не стоило надевать белое. Дело в том, что, насколько было известно Зейди, Хелен никогда в жизни не видела пениса. И, конечно же, никогда его не сосала. Хелен была девственницей. Бог знает почему, но Хелен, очевидно, очень этим дорожила. Впрочем, воздержание — это, быть может, не такая плохая тактика, в конце-то концов. Как еще заставить парня сделать тебе предложение после пяти месяцев встреч? Бедный Грей, вероятно, умирал от прилива спермы.

— Вау! День поминовения. Это скоро.

Через месяц ее лучший друг женится на ее самой занудной двоюродной сестре. Как весело! Какой повод для праздника!

— Значит, ты действительно уверена?

После паузы Хелен сказала:

— А почему я не должна быть уверена?

Хелен произнесла это тоном сучки, который люди используют, когда хотят сказать тебе, чтоб ты отвалил, но для этого они слишком вежливые.

— Конечно, ты уверена. Я совсем не это имела в виду. Просто это все случилось так быстро, я не могу поверить, что это правда. Но я верю. Верю, что это правда. — Зейди сама себя закапывала в приличную яму и должна была как-то выбираться. — Я думаю, это здорово! Не могу дождаться свадьбы! У-упс… у меня параллельный звонок. Поговорим позже, ладно?

Фальшивая уловка с отложенным вызовом. Так прозрачно. Так по-детски. Срабатывает, черт возьми, каждый раз.

Повесив трубку, Зейди направилась к холодильнику. Там оставалась половина китайского куриного салата Вольфганга Пака, стоящего там с прошлой недели и без заправки. Они никогда не кладут достаточно заправки в эту маленькую чашечку. А капусту не причислишь к разряду продуктов, которые можно есть без подходящей заправки. Да будет известно Вольфгангу.

Она поехала в «Супермаркет Ральфа» и купила немного магазинного суши. Если б у нее были деньги, она купила бы немного настоящего суши. Но, увы, всю свою прошлую зарплату она истратила на остатки платежа за свадебное платье. Фирме «Сакс» все равно, если вас бросили у алтаря. «Сакс» нужны их деньги.

Вернувшись, домой с пластиковым пакетом, полным вчерашних калифорнийских роллов, она включила телевизор, чтобы посмотреть «Холостяка» — веское доказательство того, что в стране все еще оставались женщины еще более безнадежные, чем она сама. Смотреть, как эти женщины дрожат в ожидании, пока какой-то тупой и при этом самодовольный мужлан, употреблявший в речи слово «vino» без какой-либо иронии, подарит им розу, было единственное в данный момент занятие, какое она сумела себе придумать, чтобы почувствовать свое превосходство.

Во время рекламы Зейди попыталась просуммировать все, что в ее жизни было правильно. Ее работа. Там все было хорошо. Она любила своих учеников и по крайней мере две трети книг, о которых ей приходилось рассказывать. Преподавание никогда не сделает ее богатой, но это не обязательно. У нее была чистая квартира. И вот почему. Три месяца копился бардак, пока она, наконец, не сочла нужным навести порядок, и то только потому, что беспокоилась, как бы Джек, однажды, не заглянул, чтобы попросить прощения, а она не хотела, чтобы он видел, как она все запустила в своем горе. Вряд ли он действительно мог когда-нибудь заглянуть; просто старые журналы и коробки из-под пиццы мешали фантазировать о том, что он может это сделать. Ее волосы. Она любила свои волосы — длинные, темные, блестящие. Вот и все. Ее работа, ее временно чистая квартира и ее волосы.

Ради этого она должна была жить.

Во вторник в школе у Зейди был ленч в учительской гостиной с Нэнси, учительницей по биологии, с огромными коллагеновыми губами и ошибочным мнением, что на ней хорошо сидят лайкровые топы.