Любимая, прости... - Инга Берристер Страница 5

В пять часов вечера, закончив совещание, Висенте попросил одного из помощников проводить Дженетт в его кабинет.

Прождав почти три часа и уже потеряв всякую надежду, она поначалу испытала огромное облегчение. Однако мысль о встрече с мужем после столь долгой разлуки уже в следующую минуту вызвала слабость в ногах. Что ему сказать? Как навести мост через разделившую их пропасть? Дженетт не имела об этом ни малейшего понятия. Предполагаемая неверность Висенте возвела между ними преграду, казавшуюся непреодолимой, и вдруг эта преграда исчезла.

Теряя последние остатки уверенности в себе, Дженетт шагнула в предупредительную открытую перед ней дверь…

Стоящий посреди строгого, обставленного в современном стиле кабинета Висенте сразу обращал на себя внимание. Высокого роста и атлетического телосложения, он выглядел настолько представительно и привлекательно, что у Дженетт невольно перехватило дыхание и пересохло во рту. А стоило ей встретиться с завораживающим взглядом темных глаз, как ускорилось биение пульса и она словно ощутила удар электрического тока.

Столь неподходящая в этот ответственный момент реакция смутила молодую женщину.

– Итак, – вкрадчиво произнес Висенте, прослывший в среде конкурентов по бизнесу человеком проницательным и непредсказуемым, – что привело тебя сюда?

Не ожидавшая услышать таких слов Дженетт невольно воскликнула:

– Ты прекрасно знаешь что!

Черная бровь Висенте недоуменно поднялась в свойственной ему надменной манере.

– Откуда я могу знать?

– Разве не ты послал мне статью? – спросила Дженетт довольно резким тоном, чувствуя, что может оказаться в дурацком положении.

Он небрежно махнул рукой.

– Ах это… Ну и что с того?

Дженетт с трудом проглотила образовавшийся в горле комок.

– Вполне естественно, что мне тут же захотелось увидеться с тобой.

У Висенте вырвался негромкий смешок, от которого, однако, по спине молодой женщины пробежали мурашки.

– Естественно? Может быть, объяснишь мне, каким образом твой неожиданный визит безо всякого приглашения можно назвать естественным?

Опасное направление, которое начинал принимать разговор, напугало Дженетт. Она, по своей натуре слишком открытая и прямодушная, ничего не могла противопоставить Висенте с его гораздо более сложным и деспотичным характером. Однако эта встреча, инициатором которой можно было бы счесть именно его, казалась ей настолько важной, что столь странное начало обескураживало.

– Мне кажется, что ты меня совсем не слушаешь. Не надо, не веди себя так, будто отстраненно наблюдаешь за игрой, в которой участвуют не живые люди, а бездушные манекены.

– Это всего лишь твои предположения, дорогая. Откуда тебе известно, что у меня на душе?

– Я знаю… точно знаю, что ты очень, очень зол на меня.

– Ошибаешься, – возразил Висенте, – Предаваться гневу слишком долго непродуктивно. Рано или поздно в жизни проходит все.

Дженетт почувствовала себя задетой за живое его словами и не смогла сдержаться, выложила все как на духу:

– Разумеется, ты должен ненавидеть меня за все, что я тебе сделала!.. И совершенно справедливо, я это заслужила, – смиренно закончила она.

– Не трать мое время на бесполезные объяснения, – ледяным тоном произнес Висенте.

Страстно желая быть выслушанной, убедить его в своей искренности, Дженетт подняла на мужа умоляющий взгляд изумрудных глаз.

– Я понимаю, принести свои извинения было бы явно недостаточно в данных обстоятельствах. Вполне возможно, что они способны вызвать у тебя лишь раздражение. Однако позволь мне сказать…

– К чему? – Во взгляде горящих огнем темных глаз читалась откровенная насмешка. – Я вовсе не желаю выслушивать ни твои извинения, ни твои объяснения.

– Но ты же послал мне эту газету… – вновь напомнила Дженетт, на этот раз еле слышно.

Висенте с пренебрежительным видом пожал широкими плечами. И наступило напряженное молчание.

Не выдержав, Дженетт набрала полную грудь воздуха и попробовала начать снова:

– Это означает, что ты хотел показать мне, что я в тебе ошиблась. Пожелал представить доказательство своей невиновности.

– А может, мне просто захотелось заставить тебя помучиться угрызениями совести? – вкрадчиво произнес Висенте. – Или я пожелал оставить за собой последнее слово?.. Однако, как бы то ни было, теперь это не имеет ни малейшего значения, – уже другим тоном, холодным и твердым, добавил он.

– Как это не имеет! – воскликнула Дженетт, не в силах сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Ведь Николь Сежурн разрушила наш брак!

– Нет, – возразил он со всей решительностью. – Вся заслуга в успехе этого мероприятия принадлежит только тебе. Если бы ты мне поверила, мы до сих пор были бы вместе.

Дженетт отшатнулась, как будто ее ударили. Изложив голые, ничем не прикрытые факты, он нанес удар в самую уязвимую точку.

– Все далеко не так просто…

– Я придерживаюсь другого мнения.

– Но ты позволил мне уйти! – в отчаянии возразила она. – Какие усилия ты приложил, чтобы доказать, что эта ужасная женщина лжет?

– Виновен до той поры, пока не доказал, что невиновен… Ход твоих мыслей остался прежним, не так ли? Ты возложила всю тяжесть доказательства на мои плечи, однако у меня не было для этого никаких возможностей. Ту ночь, как и все остальные в том плавании, я провел один, но засвидетельствовать это не мог никто, кроме меня, – возразил Висенте с кривой усмешкой на губах. – А беспринципные девицы вроде этой Сежурн всегда охотятся за богатыми мужчинами, и, выходя за меня замуж, ты отлично это знала. Главной линией обороны нашего брака было полное доверие друг к другу, ты же сдалась после первой атаки.

– Я бы предпочла, чтобы ты был более настойчив в своих оправданиях! – огрызнулась Дженетт повышенным на пол-октавы голосом. Абсолютное отсутствие каких-либо эмоций и полное безразличие Висенте к происходящему выводили ее из себя. – Однако ты посчитал ниже своего достоинства убеждать меня в том, что я ошибаюсь и неверно о тебе сужу!

Взгляд Висенте, вспыхнув, тут же потух вновь.

– Держи себя в руках, дорогая. Как ни прискорбно это говорить, твой визит явно не доставляет удовольствия никому из нас.

– Так, значит, ты не примешь моих извинений? – спросила Дженетт с несчастным видом.

Она ведет себя так искренне, с такой непосредственностью и вместе с тем наивностью, что просто напрашивается на неприятности, подумал, Висенте. После женитьбы на ней, вспомнил он с горечью, я собирался защищать ее от любых неприятностей, даже не подозревая, что вступаю на вражескую территорию и единственно возможным выходом из этой ситуации явится необходимость поступиться собственными идеалами…