Прекрасные мечты - Дениз Робинс Страница 5

— Весьма соблазнительные шорты, — сказал Ивор. Он говорил полушутя-полусерьезно, и это заставляло ее трепетать от восторга. — И какая соблазнительная девушка!

— О, Ивор! — рассмеялась она, и лицо ее запылало огнем.

Но смех ее угас, когда Ивор вдруг привлек ее к себе, заключил в объятия и их губы впервые встретились в жадном поцелуе.

Она закрыла глаза. На ее лице появилось то сосредоточенное, серьезное выражение, которое было хорошо знакомо Ивору, — это было выражение лица влюбленной женщины. Для Сигны это был первый опыт захватывающего чуда — поцелуя любимого. Для Ивора — всего лишь новая, хотя и увлекательная, страсть; юное влюбленное создание, сулившее новые впечатления.

— Сигна, Сигна, — прошептал он, когда долгий поцелуй наконец завершился. — Ты не просто соблазнительна, милая. Ты просто восхитительна, и я от тебя без ума.

— Ивор, — вымолвила она, открывая глаза. — Ах, милый Ивор.

— Я тебя обожаю, — беспечно произнес он.

Ему нравилась ее красота, ее застенчивое подчинение, ее страстные поцелуи.

— Я люблю тебя, Ивор, — с огромной серьезностью ответила она.

Он покрыл поцелуями ее лицо, волосы, нежную шею… И тут на веранду вышел Блэйк. Он принял душ, переоделся и теперь хотел отдохнуть и выпить коктейль. Увидев Сигну в объятиях Ивора, он застыл, губы его мрачно сжались, а рука крепче стиснула газету, которую он нес. Но эта первобытная ревность и даже ненависть к Ивору Гардинеру, а также горечь понимания, что ему не суждено завоевать любовь Сигны, вскоре покинула Блэйка. Он улыбнулся.

— Так-так-так, — легко, как ни в чем не бывало произнес он. — Как это мило! Вас обоих можно поздравить?

Сигна подняла взгляд на красивое смуглое лицо Ивора. Она дрожала от переполнявшего ее безграничного счастья. Лишь на мгновение Ивор нахмурился, будто его обеспокоила какая-то мысль, а потом беззаботно рассмеялся.

— Конечно, Сондерс, не только можно, но и нужно. Сигна выходит за меня замуж, — ответил он.

На следующее утро после помолвки Сигны и Ивора Блэйку пришла телеграмма, вызывающая его в Пенанг.

— Мой старинный приятель при смерти, — объяснил он им обоим. В его серых глазах застыла тревога. — Я должен ехать к нему. Мы учились вместе в школе. Телеграмма из больницы в Пенанге. Бедняга Питер болел много недель, и я сказал им, чтобы они обязательно послали за мной, если я ему понадоблюсь. У него здесь больше никого нет.

— Мне жаль, старина, — коротко ответил Гардинер. Внутри его все ликовало. Блэйк уезжает в Пенанг, значит, он, Ивор, останется в бунгало один… с Сигной…

— Мне ужасно жаль, Блэйк, — сказала Сигна, взволнованная мрачным выражением лица Блэйка. — Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Нет, ничего, — отозвался он.

Но боль разрывала его на куски, пока он смотрел на девушку, комкая в руке телеграмму. Он любил Сигну. Как много она могла бы для него сделать, если бы любила его! Ему тяжело было смотреть на нее как на невесту Ивора и помнить, что рано или поздно она станет его женой.

— Меня не будет день или два, — сказал он. — Позаботься о Сигне, приятель.

— Разумеется, — с легким раздражением откликнулся Ивор.

— Бедняжка Блэйк… — начала было Сигна, когда юноша уехал.

— Ну, ну, милая, не теряй бесценные часы на соболезнования старине Сондерсу, — перебил ее Ивор и привлек к себе. — Ты должна думать только обо мне.

Она с волнением откликнулась на его прикосновение. Она обожала его. Он был красив, его красота завораживала, и Сигна не обращала внимания на его самолюбование, на слабость его натуры и высокомерие. Подставляя губы поцелуям Ивора, она вскоре забыла про Блэйка.

Этот день стал одним из самых памятных и роковых дней в жизни Сигны. Через несколько часов после отъезда Блэйка в Пенанг в бунгало доставили еще одну телеграмму, на этот раз для Ивора, из Англии.

Ивор прочитал телеграмму — она была от его адвокатов в Лондоне, длинная и подробная, — убрал ее в карман, сел и глубоко задумался. Он получил неожиданные известия. Нужно было первым же рейсом лететь из Сингапура домой.

Когда принесли эту телеграмму, Сигна дремала у себя в комнате, наслаждаясь послеобеденной сиестой. Стук в дверь разбудил ее.

— Выйди на веранду, дорогая, — услышала она голос Ивора. — Я хочу поговорить с тобой — это очень важно.

Сигна накинула кимоно и присоединилась к Ивору. Глаза у нее были еще сонные; она с тревогой смотрела на него. Он просматривал список отправлений пароходов во вчерашней газете.

— Что случилось? — спросила она.

— Слушай меня очень внимательно, сладкая, — ответил он, взяв ее за руку и ведя к стулу. — Я только что получил телеграмму от своего адвоката — мне надо срочно отправляться домой… в Англию.

От сна не осталось и следа, Сигна испуганно смотрела на него.

— В Англию? Ты хочешь сказать, что должен ехать один и оставить меня здесь?.. За тысячи километров?.. О, Ивор!

Он уронил газету и обнял ее, его глаза загорелись волнением и нетерпением. Никогда еще, невольно подумала она, он не выглядел так привлекательно.

— Сигна, — произнес он, — любимая, обожаемая моя, как сильно ты меня любишь?

Девушка нежно погладила его по волосам.

— Больше всего на свете, Ивор, — ответила она. — Ты и сам знаешь.

— Тогда ты выйдешь за меня замуж… прежде чем я уеду?

— Выйти замуж… прежде… чем ты… уедешь? — медленно повторила за ним она, слегка нервничая.

— Да, сладкая моя, послушай…

Он быстро заговорил низким, убедительным голосом. Сначала он уверил ее в своей любви и обожании, потом посетовал, как он несчастен, потому что вынужден покинуть ее, в то время как их связывает только обручальное кольцо. Он хотел, говорил Ивор, чувствовать, что она принадлежит ему… что она к нему привязана. Он не мог взять ее с собой в Англию, у него не хватало денег. Но у него в семье произошли определенные события (он не потрудился объяснить, какие именно), и он должен вернуться, чтобы уладить дела. Как только он вернется в Сингапур, убеждал он, он построит дом для своей жены.

Сигна слушала Ивора, и сердце ее так колотилось, что казалось, вот-вот вырвется наружу. Она верила каждому его слову — она доверяла ему точно так же, как доверяла бы Блэйку Сондерсу. Она отлично понимала его желание привязать ее к себе… ей тоже нужны были эти нерушимые узы, и она понимала также, что он сейчас был слишком стеснен в средствах, чтобы заплатить не только за свой, но и за ее билет в Англию. Единственное, что ее смущало, — его желание сохранить их брак в секрете, пока он не вернется.

— Даже Блэйку нельзя говорить? — спросила она.

Ивор помрачнел.

— Нет — никому. У меня есть на то причины — я не могу их сейчас объяснить, — но, пожалуйста, поверь мне, милая, — сказал он.