Джон Голсуорси. Жизнь, любовь, искусство - Александр Козенко Страница 5

В школьном парке было безлюдно, и его поразила аккуратность, с какой был сложен спортивный инвентарь на площадках, предназначенных для игры в крикет и теннис, не то что у них дома, где они все оставляли брошенным как попало после игры и только вечером слуги убирали его в кладовую. Рамсден, скрипя своими ботинками на шнурках, с квадратными носками, ввел его в гостиную квартиры директора. Горничная, открывшая им, уже пошла доложить об их приходе. «Какая скучная сумрачная комната», – думал Джонни. И какая некрасивая обстановка, мебель тяжелая, на креслах и большом диване чехлы из ситца, и на окнах висели занавески из того же ситца. На подоконнике в простых горшках стояла герань и какие-то другие цветы. Джонни был еще слишком мал, чтобы понимать, что люди не сами выбирают себе убогое существование, и он, привыкший к роскоши и великолепию особняков своей семьи и родни, со смущением и удивлением оглядывал комнату.

– А какие они, эти мистер и миссис Брэкенбери? – спросил он, не вытерпев, Рамсдена. Но тот не успел ответить: дверь открылась и в комнату вошла невзрачная пара средних лет, очень просто одетая. Доктор Брэкенбери пожал руку мистеру Рамсдену, а затем протянул ее Джонни.

– Ну как, рады, что будете учиться в нашей школе? – одновременно ласково и строго звучащим голосом спросил директор. Джонни замешкался, но, увидев ободряющую приветливую улыбку миссис Брэкенбери, утвердительно закивал головой.

– А сколько тебе лет? – снова спросил директор.

– Девять, – тихо ответил Джонни.

– Надо отвечать: «Девять лет, господин директор», – поправил его Рамсден.

– Ему еще многому предстоит научиться, – весело проговорил директор. Он стал расспрашивать Рамсдена, какие дисциплины изучал Джонни и по каким учебникам он готовился, много ли знает. И Рамсден, сам не очень сведущий во всех тонкостях образования, доложив все то, что его просил рассказать отец Джонни, поспешил ретироваться.

– Не скучай, Джонни, твои родители скоро приедут навестить тебя, будь прилежным и послушным мальчиком, учись хорошо, – быстро проговорил он ему на прощание. Как только Рамсден откланялся, директор пригласил Джонни следовать за собой и показал ему классную комнату и его дортуар (общую спальню). Неторопливый рассказ директора о школе и его ласковый и несколько лукавый взгляд совсем ободрили Джонни, и он смело стал спрашивать доктора Брэкенбери и о порядках в школе, и о своих будущих товарищах.

– Сам скоро с ними познакомишься, вот погоди, только они закончат делать уроки, – ответил директор, – ведь тебя привезли несколько позже начала занятий, но ничего, ты быстро нагонишь своих сверстников.

Джонни сразу ощутил себя своим среди учеников приготовительной школы, хорошо воспитанных детей из семей аристократии и крупной буржуазии. К тому же в этой школе училось несколько двоюродных братьев Джонни. Через полтора года (такова была разница в их возрасте) к нему присоединился младший брат Хьюберт, что еще больше их сблизило и создало совсем семейную обстановку.

Подобные викторианские подготовительные школы, как правило, принадлежали одной семье и были небольшими, так что супруга директора могла совсем по-матерински заботиться о маленьких мальчиках. Кроме того, школьный режим не так уж контрастировал с домашней обстановкой для детей викторианской эпохи, и у себя дома живших под руководством гувернанток и учителей в соответствии со строгим распорядком.

Да и нагонять своих сверстников в школе Джонни не пришлось. Он был весьма начитан и для своего возраста довольно хорошо знал литературу и историю. Особенно поразило однокашников Джонни, что, когда их попросили назвать имя любимого героя и написать о нем сочинение, он назвал Андреаса Гофера, о котором никто ничего не знал. А. Гофер (1767–1810), борец за свободу Тироля, был расстрелян итальянцами во время наполеоновских войн, что служило для Джонни примером вопиющей несправедливости, с которой он уже с детских лет не мог примириться. Его сочинение о нем посчитали лучшим среди всех других работ учащихся.

Вместе с тем Джонни ничем особенно не выделялся среди сверстников, был хорошо воспитанным и послушным, и к нему хорошо относились и учителя, и товарищи. Он особенно любил спортивные занятия. Его немного расстраивали неудачи при игре в крикет. И Джонни думал: я добьюсь большого успеха в других видах спорта. В 1879 г. он стал вторым в беге среди всех учеников школы, и его успехи были замечены в прыжках в высоту, длину и беге с препятствиями. Когда три подготовительные школы в Борнмуте устроили совместные спортивные соревнования, Соджин завоевала большинство призов. Джонни выступал за свою школу в беге на 220 ярдов (в возрастной группе до 12 лет) и на четверть мили (в возрастной группе до 13 лет). Джонни, которому было всего 11 с половиной лет, успешно соревновался с тринадцатилетними мальчиками на коротких дистанциях, чем очень гордился.

Значительно облегчала учебу Джонни помощь его старшего кузена Лионеля Иэстона – лучшего бегуна в школе и капитана футбольной команды. Когда на следующий год кузен ушел из подготовительной школы, он занял его место и оставался до окончания школы лучшим ее гимнастом.

Вместе с другими младшими учениками, имевшими слух и голос, Джонни пел в хоре в церкви святого Суизина. К своему удивлению, он полюбил это занятие, которое в дальнейшем поспособствовало росту его любви к музыке. Сама прогулка по дороге к церкви, особенно летом, доставляла удовольствие. Запах сосен на краю утеса и вид с него на сверкающее в солнечных лучах море. Джонни хорошо помнил, какое сильное впечатление произвело на него море, когда он впервые увидел его в марте 1873 г. в Брайтоне. Но здесь все было еще более великолепно, Борнмут во времена его учебы в начальной школе был чудесным курортным местом с чистыми песчаными пляжами и ясным ярким морем. Будучи еще маленьким мальчиком, он не мог удержаться от того, чтобы не строить замки из «золотого» и «серебряного» песка пляжа и утеса.

Но, конечно, он делал вид, что лишь снисходит до совместной игры с младшим братом Хьюбертом.

Директор школы доктор Брэкенбери любил организовывать любительские театральные постановки. Ежегодно он предлагал пьесу для одного из дортуаров. Незадолго до Рождественских праздников 1879 г., 20 декабря, была поставлена комедия «Молочная белизна». Ему досталась не очень подходящая для него роль «невоспитанного мальчика», с которой, по всеобщему мнению, он неплохо справился.

Доктор Брэкенбери отличался толерантностью к желаниям учащихся, и они могли сами выбирать себе занятия в свое свободное время. Если кто-то любил игры, то ему разрешалось в них играть, чтение – читать, загородные прогулки – бродить по окрестностям. Эта несколько нетипичная степень независимости очень подходила натуре Джонни. Сам духовно независимый, он был тем ребенком, который мог положительно развиваться именно в такой обстановке.

Но, пожалуй, самую большую радость доставляло Джонни посещение его родителями и сестрами. Он ждал их с нетерпением, считая дни. Иногда родители приезжали с сестрами Лилиан и Мейбл и до того, как Хьюберт сам поступил в школу, конечно, привозили и его. День пролетал очень быстро, но в памяти долго сохранялись теплые воспоминания.