Дворец иллюзий - Читра Банерджи Дивакаруни Страница 5

Дхри, тряхнув головой, воскликнул:

— Нет, нет! Эта история начинается еще раньше!

— Очень хорошо, — ответила я, скрывая улыбку. — Когда царь Сагара обнаружил, что его предки были сожжены дотла яростью великого нищенствующего Капила…

Раньше, когда я дразнила его, он воспринимал это без всяких обид. Сейчас мой поступок его раздражал. Можно было подумать, что эта история заставляет его сожалеть о том молодом, беспокойном самом себе.

— Ты тратишь время понапрасну, — сердито посмотрел он. — Ты знаешь, что произошло раньше, начни с истории о двух других мальчиках.

* * *

Когда-то в далекие блаженные времена сын брахмана и сын царя были отправлены в ашрам [1] на учение к великому мудрецу. Там они много лет провели вместе, стали лучшими друзьями, и, когда пришло время каждому из них возвращаться к себе домой, они плакали.

Принц сказал своему другу:

— Дрона, я никогда не забуду тебя. Приезжай ко мне, когда я стану царем Панчаала, и все, что у меня есть, будет твоим.

Брахман обнял принца и сказал:

— Дорогой Друпада, твоя дружба значит для меня больше, чем все богатства в сокровищницах богов. Твои слова навсегда останутся в моем сердце.

Каждый поехал своей дорогой, принц — постигать придворные обычаи, брахман — учиться дальше у Парасурамы, известного мастера военного дела. Он овладел искусством войны, женился на добродетельной женщине, у них родился прекрасный сын. Хотя он был беден, он гордился своими знаниями и часто мечтал о дне, когда научит своего сына всему, что умеет.

Но однажды, когда мальчик, пришел домой после игр и попросил молока, его мать заплакала.

Были ли правдивы те истории, что мы рассказывали друг другу? Кто знает? Даже в лучшие времена история — штука неопределенная. Конечно, никто не рассказывал нам именно эту, хотя она интересовала нас больше всего. В конце концов, эта легенда была причиной нашего существования. Мы пытались восстановить ее, основываясь на слухах и лжи, смутных намеках, оброненных Дхаи-ма, и на нашем собственном воспаленном воображении.

Дхри все еще не был удовлетворен.

— Ты смотришь на историю не из того окна, — сказал он. — Тебе надо закрыть его и открыть другое. Смотри, сейчас я это сделаю.

Молодой принц унаследовал неблагополучное королевство и двор, наполненный интригами, доставшимися ему после самодовольного короля, который слишком доверял своим придворным. После многочисленных раздоров и кровопролития он обещал себе, что никогда не повторит ошибок своего отца. Он был хорошим, но осмотрительным правителем, более справедливым, чем милосердным. И он все время слышал шепот и издевательский смех, которые были для него предвестниками измены.

— Ты слишком пристрастен, — упрекнула его я. — Ты все время пытаешься выставить его в лучшем свете и показать, что он ни в чем не виноват.

Он вздрогнул.

— Он ведь наш отец, в конце концов! Он заслуживает некоторой пристрастности!

— Вернемся к рассказу, — сказала я.

Однажды, когда царь был во дворце со своими придворными, в зал зашел брахман и остановился перед ним. Царь был удивлен, увидев, что хотя тот был одет в изношенную одежду, он не выглядел как нищий. Он стоял прямо, как пламя свечи, с высоко поднятой головой, и его глаза сияли, словно агаты. Какое-то смутное воспоминание всплыло из глубин памяти короля и вновь там потонуло. Он слышал, как придворные вокруг него тихо переговариваются, гадая, кто же этот незнакомец. Царь приказал, чтобы советник отвел брахмана в сокровищницу, где каждый день раздавали подарки нуждающимся, но тот оттолкнул его руку.

— Друпада, — сказал он, и его голос гулко зазвучал в огромном зале, — я не нищий. Я пришел, потому что ты дал мне дружеское обещание. Однажды ты сказал, что я могу приехать к тебе и жить вместе с тобой. Ты говорил, что все, что у тебя есть, станет моим. Мне не нужно было твоих богатств, но я попросил, чтобы ты нашел для меня место у себя при дворе. Ты много от этого приобретешь, ибо я поделюсь с тобой тайным военным искусством, которому научил меня мой гуру. Ни один враг не осмелится приблизиться к Панчаалу, пока я буду с тобой.

Я остановилась, зная, что Дхри захочет продолжения.

Будто молния сверкнула, и перед глазами короля возникла картинка: мальчики, которые обнимались и вытирали слезы, расставаясь друг с другом. И это старое, милое имя было на его языке: Дрона. Но позади него люди смеялись, показывая пальцами на сумасшедшего брахмана — ведь он действительно сумасшедший, если так самонадеянно говорит с королем!

Если Друпада признает его, если сойдет с трона, возьмет его под руку — станут ли они так же смеяться? Сочтут ли его слабым чудаком, неспособным править?

Он не мог так рисковать.

— Брахман, — сказал он строго, — как может такой ученый человек, каким ты себя называешь, говорить такие глупости? Разве ты не знаешь, что дружба возможна только между равными? Иди в сокровищницу, и стражник позаботится о том, чтобы ты получил достаточно милостыни, чтобы жить безбедно.

Дрона пристально посмотрел на Друпада. Царю казалось, что он видит, как тело брахмана трясется от гнева и нежелания верить. Друпада весь сжался, думая, что Дрона сейчас громко проклянет его, как это могут делать брахманы. Но Дрона просто развернулся и вышел. Никто из придворных, опрошенных позже, не знал, куда он пошел.

Много дней, недель, может быть, месяцев Друпада не чувствовал вкуса еды. Раскаяние застыло у него во рту, как грязь. Ночами, лежа без сна, он думал, как бы тайно отправить гонцов по всей стране, чтобы найти своего друга детства. Однако утром эта затея казалась ему глупой.

Дхри замолчал. Описав мотивы поступков нашего отца так, как ему бы этого хотелось, он позволил мне рассказать историю до конца.

* * *

Но время стирает все печали и радости. И вскоре этот случай с брахманом померк в памяти Друпады. Он женился, у него родились сыновья, но ни один из них не стал талантливым воином, как надеялся Друпада.

Все старые представители знати, недовольные царем, умерли или отправились на покой в свои родовые имения. Новые уважали или боялись своего правителя, поэтому Друпада думал, что он в безопасности. Для него это было то же самое, что счастье.

Однажды перед рассветом, когда еще не взошло солнце, его разбудили звуки рожков часовых, охранявших стены дворца. Армия Кауравы стояла у ворот Кампильи.

Друпада был озадачен. Он не имел никаких дел с кланом Кауравы, царство которого было расположено на северо-востоке, в Хастинапуре. Откуда-то он слышал, что их слепой правитель, Дхритараштра, был тихим, осторожным человеком. Почему они напали без предупреждения? Друпада собрал свое грозное войско, и когда они двинулись на противника, царь был еще более сбит с толку, обнаружив, что вторжение возглавляли подростки — как он заключил, принцы Каурава. Что за безумие их охватило? Разгромить их армию было довольно просто. Но когда Друпада, победив, поехал на своей колеснице обратно, с ним поравнялась другая колесница, которая двигалась так быстро, что он не мог понять, откуда она взялась. Из нее вылетела туча стрел, заслонив собой все небо, отрезав Друпаду от его армии и заставив его лошадей встать на дыбы. Пока возничий успокаивал их, какой-то молодой человек запрыгнул к ним из своей колесницы. Его меч оказался у горла Друпады.