Мы на "чертовом" катались колесе Серия: Счастливый случай - Игорь Волознев Страница 5

Эта невольная близость возбуждала и его. Руки Ронни все теснее обвивали Марину.

Они были в десятке метров от земли, когда небо внезапно прорвало. Всего несколько секунд барабанили первые крупные капли, а потом вдруг разом хлынул ливень. Марина тоненько вскрикнула и двинулась быстрее. Пока они добрались до крыши пожарной машины и отстегнули ремни, дождь промочил их насквозь. На Марине все промокло до нитки. Прическа ее сбилась, тушь потекла по щекам. Она слезла с пожарной машины и бросилась к ближайшему дереву. Ронни устремился за ней.

Местность вокруг «чертова колеса» мгновенно обезлюдела. Эвакуацию из остальных кабин пришлось временно прекратить. Дождь лил стеной, и дерево совсем не спасало.

— Все, мы вымокли, — обреченно сказала она. — Считай, что мы принимаем душ.

— Бежим туда! — Ронни показал на распахнутую дверь летнего кафе невдалеке.

Не дожидаясь ответа, он взял ее за руку и бросился к невысокому деревянному зданию на берегу пруда.

Кафе находилось на ремонте. Стены и пол в просторном темном помещении, куда они вбежали, были выпачканы известкой, вместо столиков громоздились мадьярские козлы, застеленные грязными газетами. В помещении пережидали дождь человек пять прохожих и двое пожарных. Все стояли у двери и смотрели на ливень.

— Есть у кого-нибудь сухая майка и штаны? — начал спрашивать Ронни.

В ответ люди лишь посмеивались. Наконец какой-то мужчина, видимо работник парка, показал на дальнюю дверь.

— В бытовке посмотрите. Может, найдете что-нибудь.

Ронни направился туда. Марине ничего не оставалось, как последовать за ним. Они попали в темный коридор, куда выходили еще две двери. Свет сюда просачивался через дальнее запыленное окно. Блеснувшая молния пришлась как нельзя кстати, иначе Марина споткнулась бы о ведро…

Ронни заглянул в правую дверь. В потемках удалось рассмотреть пирамиды наставленных друг на друга столов и стульев. Качая головой, он вернулся в коридор и открыл левую дверь. За ней, очевидно, и была та самая бытовка. По стенкам на крючьях висела сменная одежда.

— Где здесь выключатель? — Американец в темноте пошарил рукой по стене, но никакого выключателя не нашел.

За окнами продолжал громыхать гром. Врывавшийся в помещение свет зарниц озарял мешки, сваленные на полу. Молнии мелькали так часто, что внутренность небольшого помещения можно было рассмотреть и без электричества. Марина, обойдя мешочную груду, приблизилась к вешалкам.

— Одежда грязная… — пробормотала она.

— Тут есть майки и рубашки, — сказал Ронни, хотя смотрел только на нее.

Марина спиной чувствовала его взгляд. Она вытащила из мокрых волос шпильки и сжала их в кулаке. Влажные темные пряди прилипли к лицу и вискам. С них струйками стекала вода.

В потемках, совсем близко от себя, она услышала его прерывистое дыхание. Ее стройное тело, обтянутое мокрой тканью, длинный разрез на бедре, обнаженные шея и руки необыкновенно возбуждали его. Он чувствовал, как туманится в голове. Она что-то проговорила, но он не расслышал. Все его внимание сосредоточилось на этих шпильках, которые она держала в руке. Шпильки блестели в луче света, струившегося из окна. Блестели и волосы, и мокрая ткань на влажном теле. Она вскинула руку, и в луч попал ее браслет. Возбуждение переросло в мучительное жжение в паху. Ронни, сам не понимая, что делает, шагнул к ней. До его сознания с трудом дошло, что она просит его выйти.

— Да, конечно, — хрипло проговорил он, повернулся и пошел к двери.

Она сняла свои остроносые туфли и замерла. Сердце ее гулко застучало. Она услышала звук закрываемой щеколды!

Закрыв дверь, Ронни обернулся к ней, и в глаза ему бросились ее белевшие в оконном свете босые пятки. Это окончательно добило его. Глухо застонав, он подошел к ней и взял за талию. Она взглянула на него широко распахнутыми огромными от потеков туши глазами и машинально коснулась своих губ тыльной стороной ладони.

— Не надо, — выдохнул Ронни, отталкивая ее руку.

Его рот грубо и властно впился в ее губы, и у Марины перехватило дыхание. Она безвольно подалась ему навстречу, ее губы разомкнулись, встречая его упругий влажный язык.

— Ронни… — шепнула она в перерыве между поцелуями.

— Не надо слов.

Затуманенным взглядом он оглядел ее всю. В это мгновение комната озарилась молнией, и она увидела его бледное лицо, исказившееся, словно от невыносимой боли.

— Я хочу тебя, — прохрипел он и, не дожидаясь ответа, скользнул руками по ее талии и бедрам. Взялся за подол ее мокрого платья. — Ты меня возбуждаешь. Каждое прикосновение к тебе действует на меня как разряд тока.

Он стремительно, не встречая никакого сопротивления, избавил ее от платья и, снова впившись в ее рот, прижал ее к себе.

«Хорошо, что здесь темно, — мелькнуло в ее смятенном мозгу, — иначе бы он догадался, как я боюсь…»

Ронни будет ее первым мужчиной. Она знала, что рано или поздно у нее это с кем-нибудь произойдет. Но чтобы так неожиданно, без ухаживаний, в этой странной обстановке… Она и боялась, и страстно желала близости с ним. Он был просто чудо как хорош собой. Он гладил ее так, как ей больше всего хотелось, — энергично и страстно. Возбуждение ее росло, она крепче обвила руками его шею, впилась пальцами в его кожу. По учащенному дыханию, которым он обдавал ее лицо, Марина поняла, что он возбужден не меньше, чем она.

— Ты хочешь этого так же сильно, как и я, да? — будто издалека долетел его шепот. — Скажи, хочешь?

— Да, — тоже прошептала она.

— Тогда сними с меня одежду.

Эта просьба ее удивила, она замешкалась на несколько мгновений, а потом, едва понимая, что делает, дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, одновременно касаясь его теплого, упругого, покрытого испариной тела. А сняв, с наслаждением ощутила, как напряглись под кожей его мышцы.

— Ты хочешь, чтобы я предохранялся? — спросил он тихо. — У меня нет с собой презерватива.

«Что же ответить?» — подумала Марина как в бреду.

— Ну, давай же… — шептал он, забыв о своем вопросе. — Теперь расстегни молнию…

Она неуверенно поднесла руку к его паху, и тут он, не выдержав, схватил ее пальцы и дернул молнию на своих джинсах вниз. Потом сбросил ботинки, сорвал джинсы, обхватил ее, приподнял и, несколько мгновений подержав на весу, неожиданно бережно уложил на груду прохладных полотняных мешков, набитых чем-то мягким.

Некоторое время, склонившись над ней, он гладил ее спину, талию и ягодицы своими горячими ладонями. Мысли Марины окончательно пришли в смятение. Ее груди ныли, низ живота свело тянущей болью, голова пылала как в огне. На какой-то момент в ней пробудился здравый смысл, она вздрогнула, внезапно осознав происходящее, и прошептала: «Ронни, погоди…», но в следующее мгновение вновь провалилась в огонь нахлынувших на нее новых, до той поры неведомых ощущений.