Брак на небесах - Барбара Картленд Страница 5

Но, приближаясь к цели, на которую потратил очень приличную сумму (включая лошадей и драгоценности), Бакхерст пробормотал:

— Черт бы побрал всех женщин!

Когда герцог вернулся домой, он размышлял об одной очень соблазнительной женщине.

Жена дипломата, она поселилась в Лондоне недавно. Когда они встретились впервые, между ними проскочила искра, и это не оставляло сомнений в том, во что выльются их отношения. Когда он думал о ней теперь, то задавался вопросом, не делает ли ошибки, заводя еще одно affire de cocur [2]перед самым объявлением о вступлении в брак.

Он не питал надежды, что его новый флирт останется незамеченным для сплетников, которые следили за каждым его движением, как стервятники в ожидании добычи, неизменно паря над его головой.

Она пригласила его на ужин, где, Бакхерст не сомневался, они будут только вдвоем, а ужин наверняка подадут в ее маленькой гостиной, полной цветов, аромат которых будет так же дурманить, как и вино.

Они сядут за стол друг против друга и начнут словесную дуэль, и в каждой фразе будет таиться double entendre [3].

Затем, по завершении ужина, снова будут цветы, софа с подушками и дверь, распахнутая в залитую светом свечей спальню.

Все это было так знакомо, так привычно в его жизни, что казалось таким же нормальным, как сойти на завтрак в его собственном доме или прогуляться по парку на собственной лошади.

Затем, словно этот вопрос встал перед ним впервые, он спросил себя: «Ну и что там может быть еще?» — и не нашелся с ответом.

Надевая длинные узкие брюки, введенные в обиход королем в его бытность принцем-регентом, и фрак с длинными фалдами, герцог продолжал размышлять.

И вдруг ему пришло в голову одно из тех внезапных решений, которые периодически осеняли его. Об этой особенности было известно лишь немногим его друзьям.

— Пришлите ко мне мистера Дэлтона, — сказал он камердинеру.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Пока тот выполнял поручение, герцог стоял, глядя на себя в зеркало и отмечая, насколько глубже стали морщины на его лице за последние год-два.

— Я старею, — сказал он вслух. — Возможно, сестры правы, пора остепениться.

Потом он подумал о неловкой, невежественной и глуповатой девице, на которой ему придется жениться, потому что она будет расцениваться как подходящая для него партия: в ее жилах также течет голубая кровь, а у ее отца есть титул, не уступающий его собственному.

Она станет его женой и будет ожидать от него выполнения супружеских обязанностей.

Затем родит ему сыновей, которые ему столь необходимы.

При этом она вечно будет торчать перед глазами — в его доме, в его жизни…

— Я не вынесу этого! Не могу! — сказал герцог и увидел в зеркале, как эти слова появляются на его губах.

Затем перед его мысленным взором предстало лицо Лотти — ее соблазнительные красные губы, резко подведенные тушью глаза; он услышал слова непристойной песенки, которую она пела, и понял, что выбора нет.

Он обязан был сделать это для семьи и для себя самого. Повести себя на этот раз достойно и прилично, как бы тяжело это ни было.

Бакхерст решил, что рассудил правильно: нужно ускорить женитьбу и помешать Лотти завоевать новую скандальную славу за счет брака с Эдмундом.

Открылась дверь, и вошел мистер Дэлтон.

Он служил секретарем и ревизором у герцога в течение многих лет, и тот факт, что в поместьях и домах герцога все действовало как в хорошо отлаженном механизме, был обусловлен его опытом и знанием обстановки до последних деталей.

Герцог отвернулся от зеркала.

— Дэлтон, подготовьте послание баронессе фон Шлютер, — сказал он, — о том, что, к сожалению, мне придется отказаться от свидания с ней сегодня вечером, так как Его величество требует моего присутствия в Букингемском дворце.

— Хорошо, ваша светлость, — бесстрастно ответил секретарь.

— А завтра, как обычно, отошлите ей корзину цветов.

— Хорошо, ваша светлость.

— Утром я уезжаю в Ньюмаркет и останусь там дольше обычного. Полагаю, вам следует сопровождать меня.

— Разумеется, ваша светлость.

Герцог вздохнул.

— А теперь, Дэлтон, куда мне поехать сегодня вечером? Я не могу оставаться дома, наедине с мучительными думами.

— Конечно, нет, ваша светлость.

— Я спрашиваю вас: где могу развлечься, не думая о том, что меня ждет?

Герцог говорил с таким неистовством, что секретарь удивленно посмотрел на него, но он никогда не задавал лишних вопросов.

— Предлагаю вашей милости сначала съездить в Уайтс-клуб, где вы наверняка встретите друзей. Я уверен, что они посоветуют, как веселее провести вечер.

— Вы правы, Дэлтон. Я так и сделаю, но смогу ли я повеселиться в данных обстоятельствах?

Мистер Дэлтон промолчал, и герцог резко сказал:

— Я должен жениться, Дэлтон! Удивляет ли это вас? Это правда.

— Я подозревал, что это может случиться, ваша светлость, после того, как мы узнали о женитьбе мистера Эдмунда.

Герцог пристально посмотрел на секретаря, затем рассмеялся.

— Поистине, Дэлтон, есть ли что-либо, чего вы не знаете? А я-то думал, что хотя бы один раз опережу вас.

— Сегодня утром о женитьбе мистера Эдмунда было объявлено в «Газетт», — спокойно сказал секретарь. — Я собирался показать объявление вашей светлости по возвращении, но после понял, что семья вашей светлости вызвала и ждала вас именно по этому поводу.

— Вы оказались правы, Дэлтон, абсолютно правы, — согласился Бакхерст. — И они разъяснили, что у меня не остается иного выхода, как жениться, что я и собираюсь сделать.

— Хотелось бы лишь надеяться, ваша светлость, — медленно растягивая слова, сказал секретарь, — что жена принесет вам счастье.

— Она принесет мне одно несчастье! — возразил герцог. — И никто не знает этого лучше вас! Но, полагаю, что если нужно принести жертву, то жертвой должен послужить я. Боже, какая судьба! И не смейте желать мне всего наилучшего в браке!

Не ожидая ответа, он вышел из комнаты, с большим трудом сдержав себя, чтобы не хлопнуть дверью.

Леди Сэмела Уинн проехала к конюшням, ловко огибая знакомые рытвины в мощенном булыжником дворе.

Спешившись, она завела лошадь в конюшню, в свое время выстроенную для сорока коней, однако сейчас в ней находилось всего три.