Провинциалка. Книга первая  - Анастасия Шерр Страница 5

Тётя как-то рассказывала, что у Елены Львовны немецкие корни. Видимо, оттуда такая отрывистая речь и важный вид.

— Можно просто — Стеша, — я неловко стянула с себя куртку и аккуратно повесила на вешалку.

— А что же ты налегке припёрлась, Стефания? — проигнорировала напрочь мою просьбу и демонстративно сложила руки на груди. — Учти, у меня вещей на тебя нет.

Стефания…

Ненавижу своё имя!

Как будто сразу старухой родилась. Впрочем, на данный момент моё имя было самой маленькой проблемой.

— У меня сумку украли, Еле… Тётушка.

— Вот тупица! — не постеснялась в выражениях старая карга и я окончательно поникла. — А документы-то хоть при тебе?

Тут я тяжко вздохнула и ответ мой уже не понадобился.

— Тьху ты! И что мне с тобой теперь делать? Имей ввиду, мне приживалка не нужна. Так что, выход только один — возвращайся-ка ты домой, милая. Да тётке своей скажи, чтобы из деревни вашей тебя больше не выпускала.

Меня, словно в прорубь окунули.

— Не надо домой, прошу вас! Нам деньги с тётей нужны! Я и так работу найду, без документов! Вон у нас официантки неофициально работают и ничего…

— То у «вас»! А здесь тебе Москва. Ишь ты, какая… Ну, а вообще, похвально, что такая упёртая. Глядишь, чего и выйдет из тебя, — она приложила палец к губам, как будто о чём-то задумалась. — Ладно. Так и быть. Оставайся пока. Но если за две недели работу не найдёшь — вышвырну! Поняла?

Я поспешно закивала и даже выдавила из себя улыбку. Дело за малым… Найти работу.

Елена Львовна оказалась не такой уж и злобной ведьмой — так мне подумалось, когда после сытного ужина мне был предоставлен целый диван.

Тёте от звонилась. Правда, об украденной сумке ничего не сказала. У неё и так давление, не хватало ещё волнений прибавить.

— Счастье-то какое… — растянулась во весь рост и, укрывшись мягким тёплым одеялом, тут же вырубилась.

*****

Я зашёл в спальню и, включив свет, обнаружил Катю лежащей на полу «звездой».

— До кровати дойти сил не хватило? И что ты забыла в моей спальне? — не удержался от сарказма, хотя эти её постоянные психи уже порядком подзаебали.

Как будто в детский сад нянечкой устроился, блять.

И началось это с тех пор, как я разрешил ей ходить на какие-то сраные курсы актёрского мастерства.

Видимо, там только и учат как правильно бухать после премьеры.

— Я в театре играть хочу… — села на полу, раскинув ноги в стороны ещё шире, тем самым демонстрируя отсутствие белья под халатом.

— Моя баба не будет актрисулькой. Поигралась и хватит. Достаточно того, что ты в прошлом была шлюхой, — подошёл к ней и приподнял лицо за подбородок. — Усекла?

— Я ненавижу тебя, Север. Слышишь? Ты хренов ублюдок, — шепчет, глядя мне в глаза. — Видеть тебя не могу уже.

— Тогда отсасывай с закрытыми глазами, — хватаю её за волосы и, запрокинув голову, расстегиваю ширинку на своих джинсах.

Она послушно берёт в рот член, впрочем, как всегда.

Проводит языком по стволу и заглатывает до основания.

И смотрит мне в глаза, грёбаная сука, не моргает даже.

— Это твоя самая охуительная роль, Катя.

Что-то не так.

Задницей чую.

А чуйка меня редко подводит.

Вроде бы и нормально всё, то есть, всё, как обычно. Дела идут, разборки стихли давно. Но у меня стойкое ощущение, что-то вскоре произойдёт. Причём это что-то кардинально изменит мою устоявшуюся жизнь. А мне нахрен такие пируэты судьбы не сдались.

С утра проснулся, как чумной.

Вроде и выспался, но как-то странно себя чувствую.

— Завтракать будешь? — Катерина поставила передо мной тарелку с яичницей и с с видом примерной жены уселась напротив.

Завтрак.

Милая улыбка и почти не скрывающее тело платье.

— Сколько? — беру в руки приборы, наблюдая за тем, как её лицо преображается в маску разочарования.

— По-твоему, я только ради денег могу…

— Сколько? — повторяю вопрос, хотя, в принципе, ответ на него и так знаю, плюс-

минус пару тысяч.

— Тридцать, — прячет глаза за чашкой, из которой пьёт кофе, не исключено, что там не только кофе.

— Рублей?

— Угу, — подозрительная какая-то она сегодня.

Либо с утра пораньше успела накидаться и теперь притворяется трезвой, либо опять какая-то блажь в голову влезла, вроде той, где она в театре играть хочет.

— Ты мне не нравишься, Катерина. Говори сразу, что задумала, чтобы потом неприятных сюрпризов не было, ни для меня, ни для тебя.

На секунду в её глазах появляется испуг, но Катя живёт со мной долгие годы и уже научилась надевать маску похуизма, когда это необходимо.

— У нас в школе будет спектакль… У меня главная роль, — уголки губ дёргаются в улыбке, но она тут же исчезает, стоит Кате посмотреть на меня. — В общем, я платье новое хочу купить. Оно как раз подходит…

— Я бы не стал называть школой кружок дур, готовых платить бешеные бабки, чтобы почувствовать себя тем, кем не являются.

Она вздыхает, но своё мнение держит при себе и правильно делает.

— Ладно, — достаю из бумажника карту и протягиваю ей. — Здесь намного больше, но я советую тебе использовать деньги исключительно на то, о чём просишь.

Иначе, оторву голову, усекла?

Глаза Катерины загораются и она с улыбкой забирает из мой руки кредитку.

— Никаких гулянок и пьянок, ты меня поняла?

— Не беспокойся, милый, я буду послушной девочкой, — облизывает ярко алые губы и тянется ко мне за поцелуем.

— Помада, Кать.

— Ой, прости, — снова превращается в ту Катю, которая всё ещё живёт в ней, но с каждым днём потихоньку исчезает убиваемая бухлом и дебильными выходками.

Эту Катю я даже смог бы полюбить, появляйся она почаще.

вытирает губы салфеткой и идёт ко мне, плавно покачивая бёдрами.

— Ты же не торопишься? — садится мне на колени и приподнимает платье, одновременно расстегивая ширинку на моих джинсах.

— Ты без белья уйти из дома собиралась? — так и есть, сучка без трусов.

При этом так нагло смотрит на меня, что мгновенно возникает желание удавить.

Уже замахиваюсь, чтобы влепить ей пощёчину, но дрянь умело запускает руку мне в штаны, что тут же встаёт.

— Нет, это только для тебя, — шепчет, направляя в себя мой член и громко стонет, когда резко вхожу в неё до предела.