Рыжее несчастье для босса  - Айрин Лакс Страница 5

И всё это обо мне – застрявшей в номере без мужчины, с которым провела ночь, опаздывающей на рейс и желающей каким-то образом оставить о себе весточку. Будь я Золушкой и живи я в сказке, без всякого сомнения, оставила бы в номере изящную туфельку. Мол, ищи меня по ней. А принц Максим непременно обошёл бы все земли, трепетно прижимая её к груди, и в скором времени припал к моим ногам! Но сказочной была только ночь и некая часть утра, а вот пробуждение оказалось вполне себе реальным, оглушительно бьющим молотком по голове. В моём миниатюрном клатче находится только мелочь, телефон, ключ от номера и тюбик помады-карандаша.

Я выворачиваю ящики тумбочек и стола в поисках клочка бумаги и ручки, на котором бы смогла записать номер телефона. Мне на глаза попадается разная мелочёвка, но ни ручки, ни карандаша, ни даже какой-нибудь замусоленную бумажной книги, оставленной кем-то ранее. Ничего. Поневоле я издаю вопль, полный непонимания. У меня в обычной сумочке можно найти всё! И карандаш, и блокнот, и фонарик, и два зарядных устройства, и таблетки на все случаи жизни, и зажигалку, и коробок спичек, даже несмотря на то, что я не курю. Да с моей сумкой можно спокойно пережить денёк-другой зомби-апокалипсиса… Но увы, вчера я взяла миниатюрный клатч, и с ним нельзя рассчитывать на посильную поддержку. А Максим, вообще, похоже, всегда брал на вооружение только две вещи: обаятельную улыбку и презервативы. Ибо и того, и другого у него было в достатке.

Около кровати валялись его вчерашние лёгкие брюки, и я запустила руку и туда, выворачивая карманы. Поиски увенчались успехом: в одном из карманов было несколько мятых сотенных купюр с изображением всем известного Бенджамина Франклина. Я торопливо вывела помадой на одной из них своё имя и номер телефона, положив кучку купюр на тумбочку, и пулей вылетела из номера, не заметив даже, закрылась ли дверь как следует…

Тридцать три несчастья… Наверное, это про меня. Я вихрем залетела в свою комнату, досадуя на себя за то, что вчера не удосужилась собрать до конца чемоданы. И сейчас я судорожно закидывала оставшуюся мелочь в сумку, не заботясь о том, чтобы сложить вещи. Потом я, нагруженная, словно вьючный ишак, бежала, не чуя ног, чтобы не опоздать на рейс. Полёт обратно был отвратительным. В соседи мне досталась несчастная мамочка с двумя гиперактивными отпрысками. И мне было чисто по-человечески жаль её, задёрганную и уставшую от бесконечных капризов деток, потому я мужественно поменялась с ней местами, сев у прохода, по которому то и дело сновали пассажиры в одно место по всем известным делам.

Прилетев на Родину, я вызвала такси. Машину мне пришлось ждать битых полчаса, а результатом моего ожидания стала старая, провонявшая насквозь бензином и громко ревущая развалюха с разбитным водителем, трындящим всю дорогу под весёлый шансончик. Увы, моё настроение было не таким радужным, как у этого пузатого мужчины.

Мало было нервного перелёта и назойливого таксиста, так ещё и лифт оказался сломанным, судя по прикреплённой наискосок бумажке. Я набрала пару раз номер Димки, своего брата, в надежде на то, что он находится дома субботним утром, и поможет поднять мне чемоданы на седьмой этаж. Но куда там… Вызываемый абонент был занят или находился вне зоны действия сети.

Я, мужественно собрав волю в кулак, а сумки – в зубы, потащилась наверх. К моменту подхода к двери квартиры я уже передвигала ногами на одном энтузиазме и не сразу смогла попасть ключом в замочную скважину – до того тряслись пальцы от напряжения. В коридоре не горел свет, но по всей квартире разносились громкие звуки джаза. Я поморщилась – значит, в квартире находилась новоиспечённая жена брата, Альбина. Ну да ладно, ничего не поделаешь, родственников не выбирают!.. Будь на то моя воля, я бы, конечно, выбрала в снохи особу поприятнее, с которой смогла найти общий язык. Но кто меня спрашивал, как говорится? Я оставила весь свой багаж в коридоре, проходя в кухню с одной лишь сумкой на плече. Пить хотелось со страшной силой! Сахара – ничто по сравнению с той засухой, что была у меня во рту.

И едва переступила порог кухни, как подалась назад с возмещённым воплем:

– Вы бы хоть дверь закрывали!

В принципе, ничего особенного. У кухонной мойки обжимались двое – собственно, мой старший брат Димка со своей ненаглядной жёнушкой. Ладно бы обжимались, целуя друг друга, так Альбина ещё усердно проводила рукой исследования в штанах моего брата. И судя по блаженному выражению на лице Димки, процесс ему нравился. На мой вопль первым среагировал Димка. Кажется, он тоже смутился. А вот Альбине хоть бы хны, спокойно вынула руку из штанов и обернулась, немало не краснея:

– Привет, рыжая. А разве ты не завтра должна была прилететь? Предупреждать, вообще-то, надо.

– Я же говорила, что мы меняли билеты, – сумка с грохотом приземлилась на пол, а я всё же прошествовала за глотком воды, причитающемуся уставшему путнику. И, едва смочив горло, не удержалась от ехидства:

– Я несколько раз звонила совсем недавно. Вообще-то. Дим, лифт давно сломался?

– Вчера вечером, – наконец, подал голос братец и высунул голову в коридор, ужаснувшись, – ты ограбила весь рынок? Откуда столько барахла?

– Ха-ха, очень смешно. Его было почти столько же, когда я собиралась на курорт. Ладно, мне нужно отдохнуть с дороги.

И, не слушая, что там собирается сказать мне Димка, развернулась, направившись к себе. Открыла дверь своей спальни – вот тебе, Милена, ещё один сюрприз!

– Это ещё что такое? – возмущению моему не было предела. Я даже ногой от злости топнула. Да как они посмели!

Квартира у нас с братом была четырёхкомнатная. И места всем хватало, пока брат не женился. И вот тогда вдруг оказалось, что трёх спален, одного огромного зала и балкона катастрофически мало для порывов творческой натуры Альбины. Она работала дизайнером интерьеров, а в свободное время рисовала в жутко модном стиле нео-портрет и поп-арт. Причём в последнее время доходы от её творчества начали увеличиваться, и она всё чаще подумывала о том, чтобы бросить основное место работы, даже несмотря на то, что, по сути, была фрилансером. А поскольку порыв её творческой натуры не знал границ, то вскоре под нужды Альбины была отведена комната. На минуточку, в её распоряжении была целая комната! А что я вижу сейчас в своей спальне? Где моя кровать и вся мебель из комнаты? Тут и там расставлены мольберты, у стенок стоят холсты, на полках шкафа многочисленные тюбики и баночки с краской…

– Не успел тебе сказать, – возник за моей спиной Димка, закидывая руку на плечо, – небольшая перестановка.

– Небольшая? Это ты называешь небольшой перестановкой? Да вы с ума сошли! Где все мои вещи?

– Так ты же сама незадолго перед отъездом вещи складывала, собираясь переехать к своему парню… – присоединилась к разговору Альбина. А тебя, вообще, не спрашивали, зло подумала я.

– Мало ли для какой цели я их складывала, – возмутилась я, – тем более что я не всё ещё сложила и не давала никому разрешения копаться в личных вещах! Теперь моя спальня находится на месте мастерской великого художника, да?