Поцелуй возлюбленного - Мэри Блейни Страница 50

– Он должен каким-то образом содержать себя, если он отторгнут от семьи.

– Наверное. – Энни хотела сказать, что если они поженятся, то Оливии придется жить в домике привратника на его жалованье. Это абсурд. Он переедет к ней.

– Оливия, не искушайте его. Ваши братья рады его присутствию в замке в силу определенной причины. Я знаю, что вам сейчас не угрожает опасность быть похищенной, но у герцога есть другие опасения. – Энни сложила руки и переплела пальцы.

– Ты что-то слышала об этом?

– Викарий говорил мне, что есть некоторая реальная возможность столкнуться с революцией, такой же опустошительной, как и во Франции, – поспешила высказаться Энни.

– Я не верю в это. У нас это не случится.

– Увы, это может случиться, миледи. Вы живете в защищенном мире и не знаете, как трудно после окончания войны. Между прочим, мистер Гаррет – это доказательство того, что мир меняется. Сын епископа и дочери барона работает, чтобы содержать себя. – Энни потянулась через стол и взяла руку Оливии. – Дорогая, позвольте мистеру Гаррету выполнять свою работу и не волнуйте его. Неприлично преследовать мужчину.

– Сейчас ты напоминаешь мне Тилби. – Они обе на некоторое время пригорюнились, вспомнив о матери Энни, однако Оливия не позволила сразу же переключиться на другую тему. – Ты что-нибудь слышишь о матери?

– Ничего уже в течение двух лет. – Энни покачала при этих словах головой, а Оливия сочувственно сжала ладонь подруги.

– Ты думаешь… – Голос Оливии пресекся. Она не смогла выговорить эти слова. Об этом даже думать было тяжело.

– Не знаю. Иногда я думаю, какое это счастье, что ее нищета теперь позади, а порой мне хочется видеть ее здесь.

Оливия кивнула и сделала все, чтобы из глаз не выкатились слезы.

– Прости, что прихожу к тебе со своими глупыми девичьими печалями, у тебя есть более серьезные и тревожные вопросы.

– Вздор, я счастлива, если могу что-то посоветовать вам. – Энни погрозила Оливии пальцем. Это был любимый жест Тилби. – Оставьте в покое мистера Гаррета. Вы меня понимаете?

– Да, – сказала Оливия. – Но это очень трудно, ведь он каждое утро приходит на кухню. Знаешь, я ведь не святая. – Это заставило Энни рассмеяться, и Оливия весело улыбнулась.

На следующий день, воплощая замысел в реальность, Майкл появился на кухне лишь для того, чтобы коротко пожелать всем доброго утра. Он был уверен в том, что если не покажется вообще, то кто-нибудь, а это определенно будет Оливия, отправится на его поиски.

Снабженный удивительно вкусной булочкой с розмарином и оливками, он совершил обход вокруг замка по маршруту, который знал так же хорошо, как и путь от гавани до своей любимой таверны в Гавре. Майкл не думал о «Трех птицах» уже несколько недель. И это хорошо. Он хотел позволить прошлому оставаться в прошлом.

Он осматривал обнесенные стеной окна старого замка десятки раз во время своих ночных обходов и ни разу не видел следов того, что какие-то ставни сдвинуты. На сей раз он собирался посмотреть, нельзя ли проникнуть в замок откуда-нибудь снаружи.

Майкл взобрался на карниз наиболее удобного окна и почувствовал, как забилось его сердце. По обе стороны деревянных рам были вырублены отверстия, каждое из которых располагалось в таком месте, что за них можно было удобно ухватиться руками. Возможно, такими были все камни. Существование этих отверстий можно было легко объяснить, но у Майкла появилось ощущение, что оно не столь невинно. А он научился уважать это свое шестое чувство.

Майкл нагнулся, чтобы взглянуть на одно из отверстий. Это было непросто, а неловкое движение грозило падением. Света не было. Майкл сел на карниз и осмотрел комнату, насколько это позволял утренний призрачный свет.

Ему показалось, что внутри что-то изменилось. Кто-то здесь был, хотя Майкл был уверен, что сейчас нет никого. Все было чисто и спокойно, он никого не вспугнул.

Майкл спрыгнул в комнату. Вдоль стен располагались штабеля корзин. Лорд Дэвид как-то говорил ему, что комнаты старого замка обычно используются как склад, за исключением молельни и старинной королевской комнаты. Эта комната, по-видимому, предназначалась для бельевой. Но она использовалась не только для этого.

На полу валялись набитый соломой матрац, две кружки, огарки свечей и зола от маленького очага. Сейчас здесь никого не было. Дверь была заперта снаружи, это объясняло то, что самовольно вселившийся жилец вынужден был пользоваться старинным оконным проемом.

Майкл поднял ставню и укрепил ее в прежнем положении.

Лорд Дэвид беседовал с герцогом. Кивнув лакею, Майкл вошел в кабинет лорда Дэвида, чтобы подождать в маленькой приемной. Дверь в кабинет была распахнута, и голос лорда Дэвида, говорившего на повышенных тонах, был хорошо слышен Майклу.

– Надеюсь, ты не собираешься голосовать за это? – Лорд Дэвид изо всех сил старался сдержать свои эмоции, но Майкл ощущал напряжение в его голосе.

– В этом отношении я намерен следовать рекомендациям ливерпульского руководства. Я использую свое влияние, чтобы были приняты разумные законы. – Было очевидно, что герцог принял твердое решение. Спор не имел смысла.

– А выплата половины жалованья морским офицерам для тебя не имеет значения?

– Имеет, но я не буду отстаивать позицию, которая вызовет отчуждение тех людей, которые могут поддержать меня позже. – Он какое-то время помолчал. – Habeas corpus [2]важнее, Дэвид.

– Но это следует осовременить и разъяснить, Лин. Ты ведь сказал, что срок его давно истек.

– Да, но есть те, кто вспоминает о приостановке закона в тысяча семьсот девяносто четвертом и хочет приостановить его снова, если к этому вынуждает ситуация. Дэвид, наш брат Гейбриел пострадал от такой приостановки. Он несколько месяцев провел во французской тюрьме без обвинения.

– У французов нет Habeas corpus.

– Вот именно.

– Ты думаешь, что существует реальная опасность восстания? – довольно скептически спросил лорд Дэвид.

– Не знаю. Воздух, которым я дышу, слишком разрежен, чтобы знать, что думает народ. Это одна из причин, почему я нанял Гаррета. Он знает, что искать. Он знает, как обеспечить нам безопасность.

– А есть и другие причины того, что ты его нанял?

Герцог либо не ответил, либо произнес это настолько тихо, что Майкл не услышал. Он готов был отдать месячное жалованье, чтобы узнать, что произошло между братьями. Дэвид издал звук, который можно было назвать смешком.

– Знаешь, что следует сделать Гаррету? Затащить ее в постель, жениться и оставить ее на кухне.

– Похоже, я отменил бы первые два пункта, брат.