Искусство порока - Мишель Маркос Страница 50

Заслонив глаза ладонью от яркого солнца, Маршалл оглядел горизонт.

— Что делали здесь твои родители? — удивился он.

— Из рассказов дедушки я знаю, что они хотели построить дом в Килдэроне. Мой отец был, к сожалению, игрок и проиграл наше поместье. Дедушка никогда не пропускает случая упомянуть об этом каждый раз, как речь заходит о моем отце. Отец попросил у дедушки одолжить ему немного денег, чтобы купить эту землю, но дедушка отказал ему. Однако отец был очень упрям и продал все, что у него осталось — то, что он не успел проиграть в карты, — с тем чтобы купить здесь землю. Однажды отец с матерью отправились в Килдэрон, чтобы подыскать там дом. Больше я их никогда не видела.

Атина замолчала, и ее взгляд остановился на какой-то точке на горизонте.

Маршалл обнял ее за плечи.

— Что же с ними случилось?

— Их карету окружили горцы… бандиты, мародеры. Они никогда не были опознаны и не попали под суд. Моих родителей случайно нашел проезжавший крестьянин. Они были убиты — застрелены прямо в карете. Лошади и деньги исчезли.

Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

— Мне очень жаль.

Атина тяжело вздохнула.

— Сначала я места себе не находила от горя. Мне было всего десять лет. Но это случилось очень давно, и печаль немного утихла. А теперь… Мне просто их не хватает.

Маршалл кивнул.

— Мое сердце тоже по-прежнему болит по моему отцу. Надеюсь, что настанет время, когда оно перестанет болеть.

Они обнялись, находя утешение в том, что они рядом. Вместе. У них было ощущение, будто они вообще единственные люди во всем мире.

— Атина, — начал Маршалл, — тебя не удивляет, что твои родители выбрали такое отдаленное и практически необжитое место для того, чтобы поселиться здесь? Ведь до ближайшего города — восемь миль, а вокруг нет ни одного клочка земли, пригодного для земледелия, ни леса для строительства дома или для продажи и получения прибыли. Разве не странно, что они захотели осесть здесь?

— Странно, конечно. Но я не могу сказать точно, о чем они думали. Возможно, отец пытался снова объединиться с семьей. Много лет назад человек из младшей линии клана Макаллистеров приезжал сюда. Возможно, он хотел объединиться с нашими общими корнями.

— Значит, здесь нет никакого шотландского наследства для Бредертона.

Атина сдвинула брови в недоумении.

— Какое отношение ко всему этому имеет Кельвин Бредертон?

У Маршалла был явно смущенный вид.

— Я хотел рассказать тебе об этом раньше.

— О чем именно?

— Когда вы с Эстер уехали из Ашбернема, ко мне приезжали Бредертон и герцогиня Твиллингем.

— И что было надо Бредертону? — резко спросила она.

— Если одним словом — тебя. Он хотел возобновить свое предложение жениться на тебе. Я отказал ему, сообщив, что мы уже собираемся официально объявить о нашей помолвке. Он попросил меня — нет, он приказал, — чтобы я отступил. Герцогиня настаивала на том, что Бредертон сделал тебе предложение первым, и грозила всяческими неприятностями за присвоение чужой невесты.

— Так, понятно. И когда же ты собирался рассказать мне обо всем этом?

— Как только разузнаю, почему Кельвин Бредертон неожиданно изменил свое мнение.

— Стало быть, эту поездку в Килдэрон ты организовал не для того, чтобы отдать долг памяти моим родителям, не так ли?

Он виновато улыбнулся:

— Нет.

— Ты посчитал, — медленно и отчетливо начала она, — что это невозможно, чтобы Кельвин Бредертон хотел на мне жениться ради меня самой, поэтому ты приехал в Шотландию, чтобы узнать, насколько привлекательно мое наследство.

— Все не так подло, как ты стараешься представить.

Но ее уже было не остановить.

— Тогда скажи мне, насколько все же это было подло? Атина слишком уродливая и толстая, чтобы Кельвин хотел на ней жениться. Поэтому что-то в ее наследстве должно быть стоящее.

— Черт побери, Атина, почему ты не можешь быть разумной? Почему сразу закипаешь?

— Я закипаю?

Она толкнула его с такой силой, что он перелетел через скалистый выступ и плюхнулся в ручей. Он сразу же промок до нитки и, размахивая руками, попытался сесть в ледяной воде.

— Не смешно! — крикнул он.

— Да, с моего места смотрится очень даже забавно.

Он подполз к берегу и попытался встать, но поскользнулся и снова упал в воду.

— Атина, я не могу встать. Кажется, я сломал лодыжку.

Атина вмиг посерьезнела.

— Господи, что я наделала!

Она подбежала к месту, где берег был более пологим, спустилась вниз и пошла к Маршаллу. Вода была ей по колено.

— Помоги мне, — сказал он, протягивая ей руку.

Она наклонилась.

— Держись за мое плечо.

Он так и сделал, и ему удалось встать на колени. А потом с молниеносной быстротой он толкнул ее.

Атина упала в ледяную воду. Ее жакет тут же промок, а кожа под ним покрылась мурашками. Она с трудом выбралась из воды. Мокрые рыжие волосы облепили ей лицо.

— Ты была права, — ухмыльнулся он. — Отсюда действительно все выглядит забавно.

— Ах ты, мерзкий, вероломный… англичанин! Это был подлый трюк!

— Разве не вы это начали, мисс Макаллистер? Может, это купание немного охладит ваш гнев?

Вода стекала у нее по груди.

— Вы только посмотрите, что вы сделали с моим платьем.

Он поднялся.

— Я сделал? Ха! Будет большой удачей, если мы оба не простудимся. Дай руку.

— Я бы с большим удовольствием дала тебе ногу… и толкнула бы ею тебя под зад.

— Как хочешь.

— Ладно уж. — Она протянула ему руку.

Он взял ее руку, но его сапог пополз по мокрым камням, и она опять упала в воду.

Отдышавшись, она сказала:

— Ты сделал это нарочно.

— Нет, клянусь, — расхохотался он.

— Так я тебе и поверила.

— Честное слово. Смотри! Мой жест раскаяния. — Он плюхнулся в воду рядом с ней.

— Ты такой же сумасшедший, как мартовский заяц.

— А ты сумасшедшая шотландка, сидящая в ледяном ручье. Ну и парочка же мы! — Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, а он крепко прижал ее к себе. Вокруг них бурлило холодное течение, но они его не чувствовали. В тех местах, где их тела соприкасались, они ощущали жар.

Не отрываясь от ее губ, Маршалл направил ее к краю воды. Она схватила его за мокрые лацканы и дерзко просунула свой язык ему в рот. Этот смелый жест заставил его втайне улыбнуться, но он вознаградил ее за это тем, что принял ее игру. Она тихо застонала, а он открыл глаза, чтобы насладиться выражением страсти на ее лице.